К 100-летию красногвардейской районной газеты "Знамя труда"
...
За помпезностью юбилея, за медалями и грамотами нынешним журналистам , в районе совсем забыли о целой плеяде газетчиков и созвездии газет, выходивших заодно с районкой. И печатались они в той же районной типографии
Я имею в виду колхозные многотиражки. И среди них - газету "Кировец" свидетелем жизни и смерти которой мне пришлось быть .
Для начала надо пояснить. В советские годы не было иной печати, кроме партийной. И пусть она выходила среди футболистов, или в аптеке - редактором непременно был член партии. А в районе цензором на каждое печатное слово был редактор районной газеты. Без его подписи даже пустые бланки печатать запрещалось.
И,номинально, редактором всех колхозных многотиражек тоже был редактор районной газеты. Он нёс административную и политическую ответственность за все, что печаталось в колхозных листах. Да они и были листами - двухполоски,форматом в половину районки. Но при этом у каждой многотиражки тоже был свой редактор. В колхозе имени Кирова, номинально, значился секретарь парткома.
Почему номинально?
Как правило, многотиражки делал один талантливый, но беспартиный, товарищ. Просто потому, что партийных и талантливых трудно найти . И парторг номера лишь подписывал. А поскольку беспартийный товарищ был талантлив - газета пользовалась хорошим читательским спросом. А при бесталанном она бы не окупала своего издания.
Сегодня можно недоумевать - зачем колхозу своя газета, при наличии районной? Но в годы издания "Кировца " - 50-60-е, в колхозе жили до 10 тысяч человек. Десяток ферм и тракторных отрядов. Школы, детские сады, родильный дом. Не колхоз - держава! И для удержания этой державы - извините за повтор - и нужно было нечто объединяющее. И таким объединяющим началом была многотиражка.
Даже скажу больше. Многотиражки, в смысле общественной вольности, шли на два шага впереди районок. Над районкой висел райком, сектор печати Обкома партии, Обллит. А над многотиражкой - только секретарь парткома. Который, как правило, в газетном деле ни уха, извините, ни рыла не смыслил. Вот потому многотиражку часто просто рвали из рук. Тут могло появиться все - от сплетен до пророчеств.
И в "Кировце " все это было. И было , в основном , потому, что делал газету незаурядный..., да что там незаурядный - исключительного таланта человек.Он сам писал тексты, делал рисунки, верстал и распространял "Кировца". Я сейчас назову его имя, но прежде прошу вас тоже проникнуться к нему почтением, хоть не был он ни знаменитостью, ни затворником.
Звали его Николай Иванович Гусаков.
Когда я его увидел впервые, то понял, с кого своего Ивана Никифоровича списывал Гоголь. И почему героя там обозвали гусаком. У Николая Ивановича была говорящая фамилия. Ростом он был метра под два, худобы чрезмерной , на неких узлах, как на шарнирах. Курил трубку и голова его, как шар на веревочке, плавала где-то высоко, в облаках дыма. Николай Иванович был фронтовик, энциклопедист и алкоголик. Мне как-то удалось послушать его разговор с другим фронтовиком, энциклопедистом и алкоголиком - Юрием Гавриловичем Остапцом.
Это был диспут олимпийцев. А я слушал и торопливо записывал имена упоминаемых им светочей цивилизации. Они совершенно естественно вплетали в речь упоминания о Боэции, Лао Цзы и Брешко-Брешковской. Я и сегодня, по прошествии полувека, не могу сказать, что даже теперь мог бы говорить с ними на равных.
О Юрии Гавриловиче Остапце я расскажу отдельно.
А пока вернемся к Николаю Ивановичу Гусакову. И о том, что представляла его газета.
А "Кировец" был плотью от плоти и чернилами от чернил районки "Знамя труда". Ибо как бы Николай Иванович ни старался поначалу проявить свое творческое ego, на выходе, после правки редактором, от его творчества ничего не оставалось.
Вообще, болезнь районной прессы и тех лет, и сегодняшнего дня - её риторичность. Это как русские лотописи. Ну,помните? Там повествование всегда начиналось издалека, от Сотворения мира, плавно перетекало к Праотцам и Патриархам, к Сиринам и Гамаюнам, и только ближе к окончанию пара строк отводилась , собственно, событиям описываемого дня.
То же и районки. Вы посмотрите на их первые,информационные, полосы. А еще лучше - вернитесь к семидесятым годам. Как бы журналист ни начинал информацию в рукеписи, в газете она появлялась в неизменной форме : Идя навстречу 24 съезду КПСС, труженики колхоза имени Тимирязева приняли дополнительные обязатильтства...". И лишь в конце будет сказано, что писалась вся эта белиберда только ради того, чтобы сказать, что колхоз получил новый трактор.
Так и в "Кировце". Все попытки Гусакова сделать газету живой и интересной пресекались на корню. И брал он, как правило, неожиданной темой, на которую у районного редактора не было своего мнения. Например, описание гуляний на Ивана Купала он преподнес, как атеистическую инсценировку силами комсомольцев.
А еще он печатал стихи. Не свои - сельских школьников. Он искал и находил таланты , и не случайно встречи с ним открыли дорогу в большую журналистику многим верхососенцам. В "Кировце" впервые напечатался мальчишка, ставший впоследствии руководителем пресс-центра министерства Обороны СССР. Я не называю фамилии только потому, что боюсь , что неправильно назвал должность.
И каждый номер давался Гусакову большой кровью. Как правило, уже подписанный парторгом экземпляр он заносил в кабинет редактора районки. И здесь этот знаток Боэция стоял посередине кабинета и получал выволочку от человека, вообще никогда ничего не читавшего. Приходилось все на полосах менять, переиначивать и перекручивать, или выбрасывать в корзину. В конце-концов райкому это надоело, и "Кировца" прихлопнули.
А Николай Иванович Гусаков умер. Одним энциклопедистом на земле стало меньше.
Да и сам колхоз покатился в горки. Хутора и деревни его объявили неперспективными, и линию на их ликвидацию покорно проводила районная газета. Ныне в сельском округе от прежних десяти тысяч не осталось и одной.
...да, забыл сказать, как я познакомился с Николаем Ивановичем Гусаковым. Он однажды сам приехал ко мне на мотоцикле. "Минск", с кривой выхлопной трубой. Дымили оба - машина и наездник. Сказал, что слышал, что я пишу стихи. Просил показать. Взял мою тетрадку с собой и скоро в "Кировце" напечатал одно. Это было в первый раз, когда я увидел свою фамилию в газете. И ходил я тогда в седьмой класс.
А днями заглянул в районный архив, как раз по поводу "Кировца". И в коробке с документами по многотиражке нашёл свою тетрадку. С теми самыми стихами.
А самой подшивки "Кировца" в архиве не оказалось. Может , поэтому в юбилейные дни о многотиражке и не вспомнили. Так вспомним её хотя бы мы, кто держал в руках это теперь уже раритетное издание.