Финдекано откинул полог палатки и вошёл внутрь. У постели Майтимо сидел Кано. Увидев яркий солнечный свет, Макалаурэ зажмурился и опустил взгляд. Как же все Феаноринги любят темноту! Неужели они так привыкли к ней за время пребывания в Эндорэ? Или во тьме они видят лучше, чем при свете?
— Ты можешь отдохнуть, Кано, — сказал Фингон, занимая своё место у постели друга.
— Нет, ханкалэ, — ответил Маглор. — Я уже достаточно отдохнул. Теперь мой долг — быть рядом с ним.
Финдекано хотел ответить, что долг менестреля был сделать всё возможное и невозможное, ради спасения брата, как это делал он сам, но сдержался. Незачем им ссориться у ложа больного. Что будет, если Маэдрос очнётся во время скандала? Финдекано молча налил в кружку горячего чая из термоса, приподнял голову Нельо и напоил его. Потом он убрал одеяло и, срезав походным ножом старые бинты. пропитавшиеся кровью, перебинтовал руку заново. Отважный привык ухаживать за кузеном, не задумываясь над тем, что делает. Его движения были выверены до автоматизма. Сколько же дней прошло с тех пор, как он спас друга с заброшенной горной базы отдыха «Тангородрим»? Фингон не знал. Он лишь хотел, чтобы Маэдрос побыстрее пришёл в себя. Им нужно было выбираться из леса, пока отряд элитного подразделения Моргота «балроги» не обнаружил их здесь. Майтимо нужно было срочно показать врачу. Конечно, Фингон с помощью своего брата, остановил кровотечение, но в любой момент могло начаться заражение крови и тогда Майтимо уже ничего не спасёт.
В бреду Маэдрос звал его по имени и умолял о прощении. И Фингон знал за что. Тогда, в Лосгаре, когда Астальдо увидел горящие подводные лодки, он ни капли не усомнился в друге. Маэдрос не мог так поступить с ним после стольких жарких ночей и признаний в любви. И вот он нашёл этому подтверждение.
Из задумчивости его вывел тихий голос Кано:
— Это я должен был спасти его. Почему ты?
— Я ему больше, чем друг, — ответил Фингон с грустной улыбкой. — Я был обязан. А он не хотел потерять вас. Вы- самое дорогое, что у него осталось здесь.
— Нет! — вдруг резко возразил Кано. — Он всегда любил тебя больше нас.И я не мог понять почему. Почему ты, а не я или кто-нибудь из наших братьев? Ты недостоин его любви, Фингон, ведь ты всего лишь полукузен и вы.вы с братом… О, Эру, как это мерзко!
Не смей говорить такого о моём брате! — презрительно произнёс твердый голос Тургона, привыкший отдавать приказы. — Ты недостоин даже мизинца на его руке, менестрель.
О, Эру! Снова. Фингон не хотел этого. А теперь они опять начинают ссориться и во всём виноват он. Нужно было сразу ехать домой после спасения Нельо. Но как Отважный мог оставить друга, когда он был в таком состоянии.
— Прекратите ссориться, умоляю вас! Ради Нельо, — тихо произнёс Фингон. — Он может очнуться в любой момент.
— И ты согласен терпеть то, что этот менестрель своим поганым языком смешивает с грязью нашу семью? — спросил Тургон, подойдя к брату вплотную и поднимая его голову за подбородок, чтобы посмотреть в глаза. — Поехали отсюда. Ты и так сделал для них слишком много.
Фингон понимал почему брат не хочет, чтобы он был здесь, когда Нельо придёт в себя. Тургон ещё помнил, что в тот день, когда они отступали из Амана, Отважный выбрал не его.
— Я должен, — ответил Астальдо и посмотрел на страдальческое, бледное лицо друга.
— Ты ему ничего не должен, — отрезал Тургон. — Поехали. Нам пора.
— Финьо! — позвал слабый голос Маэдроса. — Финьо, ты здесь?
Все трое сразу обратили взгляд на постель, где лежал Майтимо. Нолдо открыл глаза. Финдекано, забыв обо всём, бросился к нему и взял его левую руку в свою.
— Нельо! — произнёс Кано, хрипло, склонившись над братом, чтобы он увидел его первым. — Нельо, как я рад!
— Финьо, — прошептал Майтимо срывающимся голосом. — Ты пришёл. Ты простил меня… Моя рука…
Фингон ничего не отвечал. Он прижался лбом к здоровой руке Маэдроса и неслышно рыдал.
Тургон изменился в лице и сжал кулаки от едва сдерживаемого гнева. Руки его сами собой потянулись к автомату, но он лишь плюнул себе под ноги и пошёл к выходу.
— Оставайтесь! — бросил Турукано и вышел из палатки.
Он посмотрел на небо и увидел чёрное солнце, смеющееся над ним. Тургон сел в джип, с силой хлопнул дверцей и изо всех сил надавил на газ.