24 февраля, вторник, первый день после праздника, натурально - день тяжёлый.
В те стародавние времена 23 февраля не числился выходным днём, поэтому все праздничные мероприятия, как вид культурной самодеятельности масс, происходили в непосредственной близости от рабочих мест.
Как водится, трудовой порыв подходил к логическому завершению часам к 11-12. Девчонки начинали доставать из пакетов заранее заготовленные продовольственные запасы и ласково раскладывать их по тарелкам на сдвинутых в единую композицию столах. Пацаны доставали из таких же пакетов закупленное спиртное, после чего процесс зарождался и постепенно начинал принимать форму массового праздника.
"С песнями и танцами отмечают дети свой праздник в младшей группе детского сада", - проговорил репродуктор торжественно и величаво. И у нас был свой праздник с песнями и плясками, но ещё "у нас было с собой"... Изрядный объём искромётных напитков позволял нам ощущать себя счастливыми, бодрыми и глубоко причастными как к советской армии, так и к военно-морскому флоту.
Праздничные действия обычно продолжались до 21-00, времени, когда оставаться на рабочих местах без предварительно оформленной заявки уже было неприлично и не дозволено местным режимом.
Поэтому, как только стукнуло девять, все присутствующие: остаканенные мужики и разрумяненные барышни, в едином праздничном угаре обрушились на хату к Андрюхе Нефёдову - как единственному аборигену близлежащих окрестностей.
Андрюха, двухметровый добродушный детина, год назад зачисленный на службу после института, немного поломался для приличия - мол, жена дома, всё такое...., однако, был тут же сломлен мощным напором коллективного давления.
У Андрюхи мы посидели немного. "Потом ещё немного. А потом ещё немного. И ещё немного… пока, увы, совсем ничего не осталось".
На часах - второй час ночи. И тут все, вспомнив, что пора и честь знать и, что, пожалуй, не стоит слишком долго засиживаться, дружно принялись одеваться и валить домой в направлении своих не терпящих отлагательств надобностей.
С утра в положенное время загремел будильник. На работу, дескать, пора... Башка, падла, трещит, настроение паршивое, изнутри организма неприятный выхлоп...
Ладно, думаю, работать осталось всего каких-то 30 лет... К тому же досидеть до обеда, а там пивком в буфете злоупотребить можно... Поразмышлял, представил, короче - слегка взбодрился.
Жена дрыхнет беспробудным сном как выхухоль, или сурок там какой-нибудь. Наверно тоже на работе крепко отметили, - подумал я и уныло побрёл собираться на работу.
И всё шло своим чередом, до тех пор, пока я полностью одевшись, не начал натягивать штиблеты.
Это не мои ботинки! - сказал я в окружающую среду, - Мои - 43-го размера, а эти здоровые, как на амбала, и написано - 46... Хрень какая-то... Ладно, на работе разберёмся, а то и так уже опаздываю.
Я засунул ноги в стоящие на полу безразмерные лапти, отдалённо напоминающие мои ботинки общечеловеческого размера, и несуразной походкой клоуна из шапито быстро пошлёпал в них на работу.
"Редкий щегол со шнобелем дочешет до середины Днепра. А если дочешет, так гикнется и копыта отбросит", - вспомнились мне чья-то хохма при входе в рабочее помещение.
Сказать, что народу было меньше, чем обычно - значит, не сказать ничего!
16-этажное здание довольно крупного НИИ, не то чтобы совсем вымерло и превратилось в пепел, а вот: "Город-призрак", или "Летучий голландец" в окружении светящегося ореола - это, пожалуй, те аллегории, которые приходили в голову при перешагивании порога послепраздничного учреждения.
Опустевшие коридоры и холлы ничем не напоминали о былой энергичной жизни госпредприятия и распространяли в окружающем пространстве не слишком нежный и тонкий аромат вчерашнего праздника.
Наиболее крепкие из трудящихся, нашедшие в себе силы вовремя прийти на работу, сразу попрятались по своим каморкам и жадно отпивались: кто чаем, кто минеральной водичкой, заботливо принесённой из дома.
Андрюха Нефёдов уже восседал на своём непосредственном рабочем месте. Дружелюбия его взгляд, направленный в мою сторону, не источал никакого.
Я, конечно, догадывался, чьих ног были эти ботинки 46 размера, свободно болтающиеся на мне во всех направлениях, но вот то, что Андрюха припрётся в моих - 43-го размера, я предположить решительно не мог. Всем своим видом потерпевший напоминал обиженного грудничка с занозой, застрявшей глубоко под кожей, которая хоть и не вызывала особой боли, но напоминала о несправедливом к себе отношении.
- Как можно было не заметить такой существенной разницы? - динамично тыча пальцем в свои лапти, справедливо отреагировал он в ответ на моё приветствие.
По большому счёту, парировать чётко сформулированный вопрос мне было нечем, поэтому, с целью поддержания статуса начальник-подчинённый, было решено сразу перейти в наступление.
- А как можно не заметить, провожая гостя, что припёрся к вам на огонёк нормальный адекватный человек, а ушёл - клоун, забывший всуе переобуться?
Заметив, что Андрюхина физиономия становится ещё более хмурой, я решил сменить тактику и немного приободрить его.
- Это ещё что? У меня один знакомый топорик приковылял на день рождения со сломанной ногой.
Гипс фиксирующий традиционный, костыли, как стильный аксессуар - всё, что принято у нормальных людей, с изувеченной нижней конечностью. Что они там пили и в каких макрообъёмах? - оставим за скобками.
Погуляли, короче, отлично. А проснувшись по утряни у себя дома, топорик принялся искать костыли. Искал, искал костыли по кустам, травам и каменистым глыбам - нет нигде аксессуара. Принялся названивать Игоряну - имениннику вчерашнему. Дозвонился не сразу, именинник ещё изволили почивать. А когда, наконец, абонент вышел на коммуникацию, выяснилось, что костыли аккуратно стоят у него в коридоре, воздуха не портят, но красоты интерьеру никак не добавляют.
Как инвалид добрался домой без костылей? - загадка.
Увидев на Андрюхином лице кисловатую улыбку, я добавил, - Вот такая хрень случается! - и усталый пошёл переобуваться в направлении своего рабочего стола.
Посидев некоторое время в состоянии глубокой задумчивости, я приоткрыл папку с документами в хрупкой надежде вернуться к прерванным накануне делам, тупо покрутил объект в руках и, во избежание переутомления души и тела, быстро закрыл её к едреней фени. Работать решительно не хотелось!
Голова желала вздремнуть и неотвратимо клонилась набок. Подперев её рукой, я бессмысленно уставился в пустоту, и на какой-то момент ушёл в отключку, так что даже не заметил вошедшего Серёгу Кашигина из соседней комнаты.
Осознав, что никто на него не обращает решительно никакого внимания, зашедший быстро переместился в моём направлении и неожиданно громко и пронзительно заорал,
- О, Роденовский «Мыслитель»! Работа мастера конца 19-го века! Оригинал хранится в музее Парижа, копия пылится в стенах родного института.
Я сумрачно посмотрел в сторону взбаламутившего душевное равновесие искусствоведа. С Серёгой мы учились в одном институте, он был на два курса старше меня, но мы были знакомы, пересекаясь на кафедре СВЧ электроники, к которой оба были приписаны.
- О чём задумался так глубоко и неотвратимо? - продолжал доморощенный юморист-самоучка, не обращая никакого внимания на моё негативное отношение к издаваемым им в тишине звукам.
- Глубокоуважаемый Сергей, извините, не знаю как Вас по батюшке, - начал я вежливо выходить из сонно-умиротворённого состояния, - А думаю я так глубоко и неотвратимо о том, как лучше поступить: сразу ли вас послать в пешее эротическое путешествие в места не столь отдалённые, либо предварительно дать простое, понятное и нравоучительное напутствие! Такое, чтобы в нем была успокоительная и прочная мудрость...
Сам-то Вы, чего такой неожиданно-бодрый до огорчительности? Или вчерашний праздник прошёл мимо Вашей высокой персоны?
- Праздник-то мимо меня не прошёл, а вот излишества всякие нехорошие миновали стороной, чему я сегодня всячески рад и даже счастлив, глядя на Ваши злые и постные физиономии, - полуобиженно ответил Серёга уже не таким молодцеватым голосом. Выразительно осмотрев присутствующих, он продолжил,
- Я бы, конечно, вчера был и рад присоединиться к всеобщему ликованию, но долги перед сообществом, понимаешь, обязательства всякие, мать их за ногу...
Ты ж наверно в курсе, что я в институте преподаю вечерникам? Нет? А я преподаю...
Вот по этому поводу и зашёл в Вашу "дружественную" комнату с целью поговорить.
- Давай, мил человек, говори, а мы тебя внимательно послушаем. - Я зевнул, откинувшись на спинку кресла, а Серёга, присев на стул и вобрав в себя максимально-возможное количество воздуха, предельно быстро затараторил:
- Жена на работе вытянула путёвку на 10 дней по Болгарии и Югославии - навстречу братской древнеславянской культуре и теплу южных морей. С отпуском я на работе договорился без всяких проблем, а вот в институте - засада. Сменщик мой, сучок, как почувствовал - занедужил в больницу с острым аппендицитом. Сколько там проваляется, никто не знает, какие-то у него там осложнения с его грёбаным червеобразным отростком.
Подменил бы ты меня, коморадо, на пару недель, почитал бы лекции детишкам. Здесь же у нас сплошные все цифровики да топологи, а там тема совсем другая, близкая тебе по осведомлённости - работа транзистора в усилительных каскадах. Может и меньший срок отмотать доведётся, если сменщик раньше очухается. А я с Петровичем, деканом нашим, договорился - по 20 целковых тебе за лекцию в связи с форс-мажором, будь любезен, вынь да положь без промедления.
- Спасибо, Серёг. Во-первых, нас и здесь неплохо кормят, - прервал я его пулемётное стрекотание, - Во-вторых, ты с какой горы свалился? Какой, нахрен, из меня Макаренко? Я - человек сугубо непубличный, малообщительный, да и вообще, у меня в горле начинает першить от излишества слов в устной речи. Вот ты, меня хоть раз видел выступающим с какой-нибудь мудотенью на общем собрании? Правильно - не видел... Сижу себе тихо, никого не трогаю... Согласен - проголосовал ЗА, не согласен - ПРОТИВ, пофиг - ВОЗДЕРЖАЛСЯ.
- Зато на праздниках коллективных у тебя не особо в горле першит. Анекдоты точишь, тосты... Девки, вон, отдельские вечно рядом трутся...
При последних словах Серёга размашисто взмахнул рукой, завершив торжественный круг на единственной присутствующей в помещении "девке" - замужней Ленке Фёдоровой, симпатичной молодой блондинке с красивой высокой грудью и сексуальной родинкой над верхней губой.
- Да уж конечно, больно надо было... - быстро отреагировала она в ответ на направленную в свою сторону граблю.
- Вот видишь! - сказал я Серёге, всё ещё держащему руку в горизонтальном положении, - А потом, не надо путать взаимоотношения полов, а также хмельные торжества внутри до боли знакомого коллектива с бурной общественной деятельностью, не говоря уже о способностях субъекта в моём лице к преподаванию.
Или ты решил выделить мне пару половозрелых особей из числа своих абитуриенток? И чтобы я с ними бухнул на должном уровне, повеселил их тостами, анекдотами, историями из жизни... Ну а если хорошо пойдёт, так ещё бы спел и сплясал под аккомпанемент шестиструнной гитары?
Ладно, "коморадо", считай - убедил! Давай, объявляй конкурс - крокодилы нам в этом мероприятии не нужны. Всё сделаем в лучшем виде, да и остальная молодёжь пусть послушает специалиста.
- А они там все бедные, прям так и заждались. Аж дрожат от нетерпения... - опять язвительно вклинилась в разговор Ленка Фёдорова.
- Не знаю, Серёг, что делать с этой злобно-насмешливой бабёнкой, - сказал я, строго посмотрев в её сторону, - Вместо того, чтобы тихо сидеть и пахать на рабочем месте, она постоянно подслушивает и то и дело отпускает свои ядовитые комментарии в разнообразные адреса.
- А ты её передвинь в дальний угол параллельно Андрюхе, фиг чего она там услышит - пусть сидит себе и бубнит под нос сколько хочет.
- Хорошая идея, дружище, но нет... Жалко такую красоту задвигать в дальний угол. Уж больно хорошо смотрится в интерьере напротив моего стола - есть куда истрёпанный глаз положить.
От такого сомнительного комплимента "красота" слегка порозовела щеками не столько от смущения, сколько от праведного негодования, и демонстративно принялась что-то высматривать в окне.
- Да, Елена Николаевна, - радостно оживился Серёга, - Как же вы так рано замуж вышли? Не сберегли себя для родного и близкого коллектива!
Замужняя Елена Николаевна отвернулась от окна и дерзко впилась взглядом в самые зрачки вопрошающего,
- А то-то я всё думаю и думаю, вот со всеми посоветовалась - а с вами забыла, - сказала она и перевела взгляд в мою сторону, как-будто я был в числе первых, родившихся под счастливой звездой, с которыми молодая посоветоваться не забыла.
- Мусье Лё Кашигин, - решил я встать на её сторону, - А помнится мне из Вашего сумбурного рассказа, что вы и сами не сильно холосты. В противном случае, мы можем предложить вам отправить малознакомую и ничего не значащую для вас женщину по имени "Жена" в незабываемое путешествие навстречу балканским Ловеласам, а самому прекрасным образом провести лекции как за себя, так и за того бедолагу с "грёбанным червеобразным отростком".
Ленка довольно захихикала, мусье, напротив, надулся как индюк и поспешил сменить тему, которая его уже никак не забавляла,
- Вернёмся к нашим баранам! Бухать, конечно, не стоит, а то ни денег в деканате никому не дадут, ни меня по головке не погладят. А вот всякие там фольклорно-жанровые артефакты - как-то: анекдоты, тосты, афоризмы - не то чтобы приветствуются, но с другой стороны, никем и не возбраняются. Вот у тебя какой любимый анекдот?
- Про тёщу, которая срёт в борщ, - резко ответил я, в надежде, что Серёга, наконец-таки, от меня отвянет окончательно.
- Не слышал, расскажи, - неожиданно не оправдал он возложенных на него ожиданий.
Я нехотя и безрадостно рассказал весёлую, но довольно скабрезную историю о маме жены главного персонажа, её жёсткой борьбе за место под солнцем в семейной иерархии, нестандартном восприятии сложившегося семейного уклада, а также вопиюще-неуважительном отношении к ценному пищевому продукту, и с надеждой посмотрел на слушателя.
- Хороший анекдот, - сказал он с каменным лицом, - конечно далековато от темы лекций, но если пару слов убрать и заменить их на умеренно-литературные... Почему бы и нет, в конце концов?
- По этому поводу есть ещё один отличный анекдот, - обрадовался я и, решив окончательно свалить упирающегося как осёл оппонента, продолжил, - Слушай!
«Приходит в союз композиторов малоизвестный автор и говорит, что написал, дескать, новую песню, только вот название - пока рабочее, несколько смущает его определённо. Песню послушали, всё нормально... А что с названием не так?
- "Эх, ё* твою мать" называется, - говорит автор, стыдливо потупив взгляд.
- Название хорошее, близкое к народу, - отвечает ответственный работник голосом покойного Леонида Ильича, - Только вот "ЭХ" придётся убрать.
- Почему?
- Уж больно цыганщиной отдаёт"».
Воцарилась пауза.
- Что-то, как-то не очень, вы смешливы, господин учитель, - обрадовался я, глядя на окончательно загрустившего Серёгу, - Вроде и не пили вчера ничего, а анекдот, как уникальное явление русской речевой культуры, не радует вас, не веселит душу молодецкую.
Вон, Шурик Алексеев, выпил вчера поболе, чем за все новогодние праздники вместе взятые, и тот - сидит ко мне могучей малопьющей спиной, а плечи подрагивают, видно весело ему.
- Так! Ладно, будем считать, что не прокатило. Анекдоты вычёркиваем из празднично-лекционного меню! Куда более уместным, как мне кажется, будет лаконичный и благопристойный юмор в стиле Татевоса Мамиконовича, - сказал после короткой паузы Серёга и посмотрел на меня с грустным ожиданием утверждения выдвинутой им кандидатуры.
Почётный профессор Татевос Мамиконович Агаханян был заведующим кафедрой электроники в институте, который мы с Серёгой когда-то заканчивали. Дядька был хорошо известен в учёном сообществе, стоял у истоков отечественной теории транзисторных устройств, к тому же был автором приличного количества умных книжек и учебных пособий.
Из Армении он переехал уже лет как 30 тому назад, однако характерный восточный акцент с годами почти не растратил, мало того сумел сберечь его практически в первозданном виде.
По большому счёту, на искромётный юмор в своих лекциях Татевос Мамиконович особо не разменивался, однако одно из его высказываний, произнесённое однажды, моментально вошло в анналы крылатых выражений и стабильно держало первую позицию в хит-параде институтского юмора.
А дело происходило так:
Для кафедры заказали дорогущий буржуйский измерительный комплекс, содержащий в своих недрах диковинное для того времени устройство - цифровой фильтр. Зачем заказали, для каких научных целей? - не знал никто, включая самого Мамиконовича. Может деньги бюджетные осваивали, может ещё чего - не суть.
Короче, когда его привезли, то на поверку этот агрегат оказался здоровенным металлическим ящиком с какой-то начинкой внутри, килограмм на 150 живого веса. Четыре аспиранта и несколько примкнувших к ним студентов с кафедры со всех сторон окружили ящик и, дружно матерясь, обливаясь потом и оббивая частями тел различные выступы, поволокли его на 3-ий этаж кафедры.
Так случилось, что профессор Татевос Мамиконович стоял в это время в холле кафедры, о чём-то дружелюбно беседовал со своим замом и аппетитно курил. А когда вся эта братва с железным ящиком и облаком из проклятий проползала мимо него, он флегматично направил в их сторону дымящийся бычок и с армянским колоритом произнёс фразу, впоследствии ставшую крылатой:
«СХЭМА СЛОЖНАЯ - РАБОТАТЬ НЭ БУДЕТ».
Какая была дальнейшая судьба этого агрегата - уже никому не интересно. Доподлинно известно лишь одно: когда его дотащили, поставили на заготовленное место и включили - он не заработал.
- Да уж, Татевос Мамиконович - это сила, то что надо, сила - отвлёкся я от воспоминаний, - только, знаешь, старичок, давай-ка из меню мы не будем вычёркивать анекдоты, а сразу вычеркнем меня, как носителя гнусных непристойностей. Ну вот, нет у меня ни желания, ни способностей обучать твоих великовозрастных лоботрясов.
- Да какие они великовозрастные - дети в основном после школы. Ты для них в своём преклонном возрасте будешь явным авторитетом.
Ленка опять тихонько захихикала, прикрыв ладошкой рот. Я погрозил ей кулаком и продолжил, начальственно глядя в её сторону,
- Детей у меня и самого полная хата. Таких, знаешь, вполне себе созревших ребятишек с недетскими фигурками, в платьицах школьных с фартучками и костюмчиках с галстучками пионерскими... Так вот, не лезут в их сопленосые жбаны науки умные, как лбом не бейся ты о стену. Ну не моё это, брателло, пойми... Не обижайся только...
Кстати, а ты сходи к Васе Константинову. Василий - человек отзывчивый, к тому же с ярковыраженным ораторским талантом. Он твоим лоботрясам без фонетических шероховатостей и матерных излишеств любую лекцию сходу прочитает: хоть про транзисторные каскады, хоть про напряжённую политическую обстановку в мире...
- Василий Игоревич теперь - Главные инженеры! Шишка, персона важная во всех отношениях и малодоступная для простого смертного. Пошлёт меня с моими мелкими заморочками в столь далёкие страны, что рекомендованные тобой места пешего эротического путешествия, да и страны Балканского полуострова, кстати тоже, покажутся просто близлежащими населёнными пунктами. Так, что не пойду я к нему - и не уговаривай.
- Да я и не уговариваю, - сказал я откинувшись на кресле, - Не переживай, дружище, по-любому - всё будет зашибись! В финале все поженятся, нарожают детей, проживут долгую счастливую жизнь и, как водится, довольные умрут в один день.
"Жаль только - жить в эту пору прекрасную уже не придётся ни мне, ни тебе" - Некрасов! "Железная дорога" - поэтическое произведение конца 19-го века! Оригинал хранится в Российской государственной библиотеке, копия прозвучала в моём самобытном исполнении.
Залыбившись от собственной, как мне показалось, довольно удачной шутки, я повернулся в сторону Серёги и удивлённо посмотрел на него.
Бедолага тупо уставился в какую-то точку на стене и сильно напоминал мне меня самого получасовой давности. Скупая мужская слеза ещё не затронула его страдающую душу, но тоскливое осознание невыполненной миссии вгоняло в безысходность, а панически настроенный ум твердил: - Всё пропало! Никто не поможет. Остаётся одно - только лечь и умереть.
- Ленок, может, сделаешь ему искусственное дыхание? - бодро поинтересовался я у равнодушно наблюдающей за муками страдающей души блондинки.
- Перебьётся! - ответила Ленок неожиданно низким и огрубевшим голосом, - Сам ввёл человека в состояние транса, сам и выводи.
Она встала со стула и направилась к двери, продолжая бормотать по дороге всякие гадости:
- Мы тут все привыкли к твоим, мягко говоря, своеобразным шуточкам. А человек пришёл явно без иммунитета, вот и мается теперь токсикозом. Хорошо ещё без рвотных позывов...
- Мужчина, может скорую? - бережно поинтересовался я у умирающего.
- Да пошли вы... Все вы тут одного дуба жёлуди...
Воскресший начал отрывать своё многострадальное туловище от стула.
- Нет, нет, Серёг, мы хорошие! Хорошие, просто немного злые с похмела, - поспешил я его успокоить, похлопывая по плечу и подбивая обратно к стулу. Давай, говори - когда у тебя следующая лекция? Может валерьяночки? Нет? Не надо? Ладно, а когда планируешь сигануть в братские объятия родного нам соцлагеря?
На самом деле, - подумалось мне, - машину новую недавно: Я купил? - Купил! В долги не сильно, но: Залез? - Залез! Деньги, конечно, Кашигин предлагает не ахти какие, но в хозяйстве по-любому лишними не будут, да и смотреть на него без слёз невозможно.
- В пятницу... Лекция - в пятницу, - ответил Серёга, потирая с зародившейся надеждой ушибленное плечо, - а отчаливать планирую в четверг... ну, который на следующей неделе.
- Давай-ка мы с тобой так поступим, коморадо. До пятницы пара дней ещё есть, чтобы умную книжку полистать - подготовиться. Я её, так и быть, полистаю, а в пятницу проведу пробное дебютное представление для твоих вечерников. Пройдёт перфоманс нормально - так и быть, подменю тебя на пару недель, если НЕ НОРМАЛЬНО - извини, старичок, я тебя предупреждал...
- Ну вот, наконец! Слышу речь не мальчика, но мужа. Давай так и поступим, конечно. Ты почитаешь, а я посижу, понаблюдаю, подкорректирую если что.
- Я тебе посижу... подкорректирую... Наблюдать за мной он собрался. Учёного контролировать - только портить.
Приедем, представишь меня своему декану, и дуй напрямик к графу Елисееву за коньячком, колбаской какой-нибудь там хорошей, рыбкой копчёной..., ну, в общем - сам сообразишь. И опять-таки, в зависимости от того, как пазлы лягут, возможны два варианта: либо мы с тобой после лекции выпиваем и закусываем вместе за успех мероприятия и радиолюбительское братство, либо ты нажираешься в одинаре, нанося проклятие на тот день, когда имел безрассудство войти в эту грёбаную комнату со своими не сильно дальновидными предложениями.
Вечером, вернувшись домой, я, не теряя времени, полез на антресоль, где в результате получасового балансирования на шатающейся во всех плоскостях табуретке и громких проклятий в адрес Мукачёвского филиала фабрики «Укргипромебель», наконец-таки, откопал искомую книжку И.П. Степаненко "Основы теории транзисторов и транзисторных схем". Засим был зверски отловлен затаившейся в засаде женой и обескнижен с целью тщательной очистки источника знаний от толстого слоя архивной пыли.
И только после этого - с чувством выполненного долга лёг в кровать, открыл книгу на нужной странице и тут же вырубился глубоким сном бойца, просидевшего два дня в глухой засаде.
* * *
Вечер пятницы наступил неотвратимо. В то время, когда большинство неизвращённых трудящихся шаг за шагом настраивались на уик-эндные увеселения, мы с Кашигиным деловито свалили с работы и поволоклись в его институт на встречу с деканом факультета. Серёга вооружился предвкушением предстоящего отпуска, я - потёртым манускриптом И.П. Степаненко и тревожным ожиданием чего-то непредвиденного.
Декан Василий Петрович Бердник оказался лысоватым дядькой лет 50-55 в очках и одутловатом коричневом костюме. Пристальные, глубоко посаженные глаза и оттопыренная на окружающих нижняя губа указывали на его, с одной стороны, потенциально неприятный характер, с другой - несоразмерно большая башка, крепко сидящая на невысоком туловище, явно свидетельствовала о значительных резервах его головного мозга.
Декан прочитал нам короткую и политически выверенную лекцию о высокой миссии профессорско-преподавательского состава в деле воспитания молодого учёного, сделал упор на необходимости учёта политических и социально-экономических реалий, не обошёл вниманием и неразрешимые проблемы империалистического профпросвещения в условиях монополизации капиталистической экономики, после чего замолчал и стал сверлить нас взглядом в ожидании одобрительной реакции.
А, собственно говоря, первой реакцией и было желание одарить его бурными аплодисментами, криками «правильно», «верно», зайтись в восторженном экстазе..., как это обычно происходило на съездах компартии, однако Серёга, почувствовав подвох, быстро опередил меня.
- Всё ясно, Василий Петрович, учились, помним. Научный коммунизм, как и всё человеческое - не чужд нам и даже где-то близок к правде. Пора уже, а то вот-вот звонок будет.
- Ладно, ступайте-ка Вы, Сергей Валерьянович, восвояси, а я пойду сам представлю Вашего протеже студентам, - сказал декан, явно ожидавший несколько более почтительной реакции на произнесённую им речь.
Серёга не заставил себя ждать и свалил с быстротой молнии, а я понуро поплёлся за деканом в лекционную аудиторию, находящуюся на этаже, неподалёку от деканата.
Аудитория была заполнена почти до упора. Её физические границы уходили куда-то вверх, как будто в бесконечность, в тишину пространственной вечности, пугающей, зловещей и холодной. По проходам ещё шныряли отдельные, только что подошедшие студенческие массы, посылали знакомым приветы, деловито рассаживались по местам, доставая из сумок толстые тетради, ручки и прочие атрибуты, необходимые для фиксации и закрепления полученной информации.
Я стоял, глядя на это действие, слегка покачиваясь в прострации, и представлял себя в роли Бендера, которому предстоит завладеть вниманием всей этой публики и превратить Васюки в столицу Солнечной системы. В ожидании начала действия я принялся нервно и интенсивно шарить по карманам, как бы в надежде найти там ключи от лодки, в которой был уготовлен мой путь к бегству. Ключи я, естественным образом, не нашёл, зато прилично приложился локтем в бок стоящему рядом расслабленному декану, абсолютно не предполагающему поиметь от меня такой подлянки.
- Я не нарочно! - быстро сориентировался я в ситуации, продолжая судорожно что-то искать в карманах.
- Не надо так нервничать, - сквозь зубы прошипел на меня обиженный декан, - И прекратите, наконец, эти идиотские и бессмысленные конвульсии. Студенты ждут от вас осознанных действий и мыслей субъекта, способного давать им необходимые знания, а не эти непостижимые спазматичные телодвижения.
Дождавшись пока все рассядутся, и наступит тишина, он бегло представил меня, пробормотал что-то ещё и быстро убежал, оставив меня одного наедине с пристально устремившейся на меня публикой.
Постояв немного, помявшись на месте и всё ещё похлопывая себя по карманам, я произнёс фразу, которая, по всей видимости, и предопределила весь ход дальнейших событий.
- Здравствуйте, дети! - сказал я, наконец, и тут же с досадой подумал, что всё идёт немного не так, как хотелось бы. А вернее, совсем не так, и что работа языка определённо опережает работу мозга. Всё происходит как в плохом фильме с закадровым переводом. Сначала язык лопочет непонятную хрень, а потом мозг мастерски переводит это на общепонятный язык, причём перевод оказывается значительно лучше оригинала.
- Какие они, в задницу, дети? - откликнулся, наконец, мозг, спустя некоторое время, - Особенно вон тот, на третьем ряду - здоровый бугай с густой щетиной.
Поймав на себе пристальный взгляд, бугай поворочал далеко тянущимися из под стола ножищами и, не заставляя себя долго ждать, низким утробным голосом огласил,
- А также инвалиды, люди пожилого возраста и беременные женщины!
Каков гад! - подумал я и, время от времени поглядывая в сторону его неприятной небритой физиономии, продолжил,
- Ладно, интерпретируем приветствие по-другому: Здравствуйте, уважаемые господа абитуриенты и писюсие здесь дамы!
- Во-первых, произношение и написание слова "интерпретируем" не подразумевает столь существенной разницы в виде невнятных, маловразумительных и кашеобразных переборов, не имеющих никакого отношения к звукам родной речи, - опять вклинился мозг, на этот раз значительно оперативнее предыдущего, - Во-вторых, "За писюсих здесь дам!" - это тост, который произносится после 7-10 бокала, когда и так уже все веселы, расслаблены и в состоянии оценить непритязательный юмор тостующего.
Я дождался, пока аудитория немного поутихнет и торжественно продолжил,
- На сегодняшней повестке дня, дорогие друзья, у нас значатся простейшие транзисторные каскады, расчёт режимов их работы, а также свойства оных в различных схемах включения.
- А где Сергей Валерьянович? - прервала мою величавую речь неделикатная прыщавая девчушка с поблёскивающими брекетами на челюстях.
- Сергей Валерьянович изволили нас безвременно покинуть...
- Тьфу-тьфу-тьфу! - молниеносно отреагировал мозг и постучал о что-то деревянное внутри меня.
- Но, не так..., чтобы уж совсем..., конечно, - начал я подбирать слова, как бы оправдываясь, - Короче, отдыхает он..., на курортах..., лежит в песках, рыбу ловит, пузо греет...
А я, в свою очередь, если карты лягут, подменю его на пару недель, пока он не смотает удочки и не вернёт свой отдохнувший организм в родные пенаты.
- Так, с этим разобрались, - подытожил я серьёзно, - давайте возобновим активность в деле постижения транзисторных схем.
Грамотно рассчитать транзисторный каскад - это, скажу я вам, это не козявки из-под носа хавать и не шубу в трусы заправлять, а процесс, хотя и не сильно запутанный, но крайне важный, если мы хотим, конечно, поиметь на выходе нормально функционирующее устройство.
Для начала рассмотрим три базовые схемы включения транзистора: с общим эмиттером, общим коллектором и общей базой. Именно в таком хронологическом порядке мы и будем постигать азы схемотехнического искусства для детей всех возрастов, а также инвалидов, людей пожилого возраста и, само собой разумеется, беременных женщин...
Сквозь помехи хихикающей аудитории отчётливо донёсся вопрос какого-то умника,
- А каскодные схемы, мы когда будем рассматривать?
- Пока не будем, - одномоментно ответил я, - Схэма сложная - работать не будэт!
И, постояв некоторое время в раздумье, добавил для усиления эффекта, - Вах, какая сложная. Эээ?
- С какого бодунца это она вдруг стала сложной? - напомнил о себе возмущённый мозг, - Два транзистора всего! Слышал бы Татевос Мамиконович, что за хрень ты тут несёшь. Кого он выучил на свою голову? Ещё и глумишься над стариком. Задрал, понимаешь, скрюченный палец вверх. Эээ?
Я подошёл к доске и принялся старательно, но сучковато рисовать принципиальные схемы, а также формулы, описывающие режимы их работы. Сопровождающие слова не хотели гладко ложиться в свободные фразы, отражающие смысл моих живописных шедевров, и были такими же корявыми, как и само изображение. Мел крошился и решительно отказывался равномерно ложиться на поверхность доски. В итоге, когда я повернулся к аудитории, продолжая что-то бубнить и отряхивать изгвазданный мелом свадебный пиджак, публика одарила меня идиотическим хохотом. Кропотливо осмотрев себя со всех сторон, словно пытаясь выискать зацепившегося за одежду клеща, я на всякий случай проверил гульфик и, окончательно осознав, что миссия невыполнима, сдался на милость победителя и жалобно посмотрел в сторону угорающих.
Первой отреагировала на призыв прыщавая девчушка с брекетами. Она быстро соскочила со своего места, подбежала и сунула мне в анфас непременный атрибут любой женской сумочки - маленькое складное зеркальце.
Так вот где собака зарыта! - подумал я, строя гримасы перед зеркалом, перемещая свёрнутые губы и натягивая кожу лица, как бы находясь в раздумьях, а стоит ли сейчас побриться, или оставить всё как есть.
Физиономия была полностью обляпана грёбанным мелом и порядком напоминала лицо индейца племени Команчи, раскрашенного в боевой окрас для обретения магической защиты.
Я вытер носовым платком измазанный облик и начал выстраивать горделивую, как мне казалось, позу полководца, дабы достойно отреагировать на сложившуюся ситуацию. Я встал, вальяжно оперевшись на одну ногу, вторую расслабленно скрестил с первой, левую руку засунул в карман, правой опёрся на спинку рядом стоящего стула.
- Так! - решительно сказал я, но в этот момент...
Спинка стула откинулась прежде, чем я успел подумать о списке мер по сохранению баланса и поддержанию тела в вертикальном положении. Сила тяжести, направленная к центру земли, неотвратимо тянула моё нетренированное тело навстречу бесславию и позору.
- Довыпендривался, - злорадно прокомментировал мозг.
- Да, ё**ный ты упырь! - громко воскликнул я, наблюдая промелькнувшие на уровне глаз ноги.
- Оригинально! Какой - это там упырь? - живо поинтересовался бугай под всеобщее ликование, после того, как я встал и в очередной раз принялся тщательно отряхиваться.
- Не надо умничать! "Человеку мыслящему" присуще произносить слова, адекватные сложившейся ситуации, а ...
Не успел я закончить свой нравоучительный спич, как приоткрылась дверь и в неё просунулась встревоженная голова декана.
- У вас всё нормально? А то шум, незатихающий какой-то, на весь этаж... - сказала башка.
Сюр какой-то - пронеслось в моём обострившемся сознании. Говорящая голова, разломанный стул, бугай тут этот ещё... никак не умолкающий... Закончится это когда-нибудь интересно?
Я торопливо посеменил по направлению к торчащей наружу части декана, как портрет похожей на голову рогатого оленя на стенке у охотника, только лысой, без рогов и умеющей хорошо складывать звуки в слова.
- Всё нормально, Василий Петрович, не волнуйтесь! - сказал я с максимальной убедительностью и, желая сдобрить сказанное успокаивающим похлопыванием собеседника по плечу, похлопал его по лысине, в связи с труднодоступностью остальных частей его туловища.
От такой развязанной фамильярности декан резко втянул голову и пропал из поля моей видимости. Я же, в свою очередь, не преминул воспользоваться его любезно проведённым манёвром и быстро захлопнул дверь перед самым его носом. Для закрепления достигнутого успеха я крепко схватился за ручку двери и стал удерживать её в неизменно-закрытом состоянии.
Василий Петрович оказался не столь доверчивым и куда более активным, чем от него ожидалось. Он начал сильно дёргать за ручку, желая оказаться внутри помещения, и, так или иначе, удовлетворить своё нездоровое любопытство.
- Сильный, Гад! - неожиданно для себя, громко и отчётливо протранслировал я, уперевшись ногой в стену и повернувшись верхней частью туловища к грохочущей от смеха аудитории.
- Да уж... Что-то мне подсказывает, что орать это вслух было совсем не обязательно, - задумчиво сказал мозг, забивая последний гвоздь в крышку гроба моей педагогической карьеры.
А, что Василий Петрович? А Василий Петрович ещё какое-то время подёргался в непоколебимо возвышающуюся перед ним закрытую дверь и удалился с чувством тоски и печали, несбывшихся ожиданий, надежд и стремлений.
- Как и следовало ожидать - победила молодость! - отстранённо произнёс я, перемещаясь к своему преподавательскому месту, - Ладно, давайте возвращаться к нашим баранам.
- Тогда уж - к нашим оленям! - под неутихающий хохот оскалился бугай довольной гримасой.
- Что, про оленя я тоже вслух орал? - спросил я у мозга, ничуть не надеясь на положительный исход.
- Да бес его знает, - поразмыслив, ответил мозг, - Шумно было, не слышно ничего... Хотя, я уже ничему не удивлюсь.
Тем временем раздался звонок.
- Как-то рановато, - сказал я, посмотрев на часы.
- Слава всеблагому Святому Имени Кришны! - ответил мозг, и мы оба застыли, уныло провожая взглядом расходящуюся публику, радостно и оживлённо обсуждающую нахаляву увиденную премьеру моноспектакля.
И тут я почувствовал, что кто-то меня тихонько постукивает в бок.
Я повернулся. Рядом стояла прыщавая девчушка с брекетами и мило улыбалась во всю ширину своих сверкающих на электрическом свету челюстей.
- А Вы к нам ещё придёте? - спросила она, - С Вами прикольно!
Не успел я ей ответить, как меня опять кто-то долбанул в бок, уже значительно нахальней и чувствительней. Я вздрогнул от неожиданности и открыл глаза...
Пресвятая Богородица...
Рядом лежала моя родная, близкая и вполне себе бесценная жена. Она что-то полусонно бормотала по поводу будильника, пинала меня в бок, а для усиления эффекта, ещё и выпихивала обеими ногами с кровати. Короче - совершала традиционный ритуальный обряд проводов супруга на работу.
Спасибо тебе, любимая, прекрасная, неземная!
Никогда я ещё так не торопился попасть на работу. Добравшись до института, я сразу побежал на аудиенцию к Кашигину, чтобы слёзно покаяться и высказать ему своё категорическое и не терпящее возражений «НЕТ».
На удивление, Серёга не особо-то и расстроился, потому как вчера вечером позвонил воспрянувший болезный коллега с аппендиксом, сказал, что врачи его обнадёжили и пообещали сохранить жизнь. Мало того, в середине следующей недели, по окончании реабилитационных мероприятий, его ещё и выпишут, лишив халявного койко-места.
Будто гора свалилась с плеч моих. Я погрузил Серёгу в крепкие дружеские объятия и с чувством выполненной миссии, насвистывая какую-то легкомысленную песенку, ушёл восвояси, дабы отдать свой трудовой долг Отчизне.
Вот такая, друзья мои, случилась со мной хрень!