ДЕЛО О ЖИЗНИ ПОСЛЕ СМЕРТИ
Питер Крифт (1990)
http://www.leaderu.com/truth/1truth28.html
Всякий раз, когда мы спорим о том, может ли вещь быть доказана, мы должны различать пять разных вопросов об этой вещи:
1. Это действительно существует или нет? «Быть или не быть, вот в чем вопрос».
2. Если нечто существует, мы знаем, что оно существует? Очевидно, что вещь может существовать без нашего ведома.
3. Если мы знаем, что нечто существует, можем ли мы быть уверены в этом знании? Наше знание может быть правдой, но неопределенным; это может быть лишь "правильное мнение".
4. Если это точно, есть ли логическое доказательство, демонстрация того, почему мы имеем право быть уверенными? Могут быть некоторые уверенности, которые не могут быть логически продемонстрированы (например, мое собственное существование или закон непротиворечия).
5. Если есть доказательство, является ли оно научным в современном понимании «научного»? Проверяется ли оно публично формальной логикой и / или эмпирическим наблюдением? Могут быть и другие действительные виды доказательств, помимо доказательств научным методом.
Пятый пункт особенно важен, когда вы спрашиваете, можете ли вы доказать жизнь после смерти. Я думаю, это зависит от того, какие доказательства вы примете. Это не может быть доказано как теорема в евклидовой геометрии; и это нельзя наблюдать, как вирус. Поскольку существование жизни после смерти не является, с одной стороны, логической тавтологией, возражение не влечет за собой противоречия, как в евклидовой теореме. С другой стороны, это не может быть эмпирически доказано или опровергнуто (по крайней мере, до смерти) просто потому, что по определению весь опыт до смерти - это опыт жизни до смерти, а не жизнь после смерти.
Если жизнь после смерти не может быть доказана с научной точки зрения, будет ли интеллектуально безответственно просто принять ее? Только если вы предполагаете, что интеллектуально безответственно принимать то, что не может быть научно доказано. Но эта предпосылка противоречива (и, следовательно, интеллектуально безответственна)! Вы не можете научно доказать, что единственными приемлемыми доказательствами являются научные доказательства. Вы не можете доказать логически или эмпирически, что в качестве доказательств допустимы только логические или эмпирические доказательства. Вы не можете доказать это логически, потому что здесь возражение не влечет за собой противоречие, и вы не можете доказать это эмпирически, потому что ни доказательство, ни критерий приемлемости не являются эмпирическими сущностями. Таким образом, сциентизм (предпосылка, что только научные доказательства считаются доказательствами) не является научным; это догма веры, религия.
1. Первая причина верить в жизнь после смерти заключается просто в том, что нет веской причины не делать этого, нет никаких возражений против этого, на которые нельзя ответить. Два наиболее частых возражения следующие:
а) Поскольку не существует убедительных доказательств жизни после смерти, верить в это так же безответственно, как верить в НЛО или алхимию. Возможно, мы не можем опровергнуть это; a универсальный негатив всегда трудно, если не невозможно опровергнуть. Но если мы тоже не можем доказать это, мы думаем над этим хотя и не с доказательствами.
Теперь это возражение подразумевает под «доказательством» просто эмпирическое доказательство, или любое другое доказательство. Если оно имеет в виду последнее, то игнорирует все имеющиеся доказательства жизни после смерти. Здесь есть много доказательств. Если же оно имеет в виду первое, то становится жертвой только что упомянутого аргумента о внутреннем противоречии. Нет никаких эмпирических доказательств того, что единственное доказательство, которое мы должны принять, - это эмпирическое доказательство.
В большинстве якобы научных возражений такого типа предъявляется невозможное требование, явно или скрыто - требование научных доказательств - и затем вера не удовлетворяется этим требованием. Это похоже на аргумент против существования Бога на том основании, что «я не нашел Его в своей пробирке», или на «аргумент» первых советских космонавтов о том, что они не нашли Бога в космическом пространстве. Но если Бог существует, Его нет в пробирке или в космосе. Это сделало бы Его химическим веществом или метеором. Поездка на такси по Кливленду опровергает квазары так же, как лабораторный эксперимент опровергает Бога или химия мозга опровергает душу или ее бессмертие.
Требование, чтобы неэмпирические субъекты подчинялись эмпирической проверке, является противоречивым требованием. Вера в то, что что-то существует вне системы, не может быть опровергнута при наблюдении за поведением этой системы. Золотая рыбка не может опровергнуть существование своих владельцев-людей, наблюдая за течением воды в аквариуме.
б) Самый сильный положительный аргумент против жизни после смерти - это наблюдение духа во власти материи. Мы больше не видим умственную жизнь, когда мозг умирает. Даже когда он жив, удар по голове ослабляет мысль. Сознание, похоже, связано с материей как свет свечи со свечой: как только топливо израсходовано, свет гаснет. Тело и его нервная система кажутся топливом, причиной; и нематериальная активность, сознание, кажется эффектом. Устраните причину, и вы удалите следствие. Другими словами, сознание, по-видимому, является эпифеноменом, эффектом, но не причиной, такой как тепло, генерируемое электричеством, идущим вдоль провода к устройству, или выхлопные газы из выхлопной трубы двигателя. Что доказывает наблюдаемая зависимость разума от материи, если не смертность души?
Подождите. Во-первых, что мы наблюдаем? Мы наблюдаем, как физические проявления сознания (например, речь) прекращаются, когда тело умирает. Мы не наблюдаем, как дух перестает существовать, потому что мы вообще не наблюдаем духа, только его проявления в теле. Наблюдения за телом не решают, является ли это тело инструментом независимого духа, который продолжает существовать после смерти его тела-инструмента, или же тело является причиной зависимого духа, который умирает, когда умирает его причина. Обе гипотезы объясняют наблюдаемые факты.
Когда тело парализовано, разум и воля все еще действуют, хотя и лишены выражения. Телесная смерть может быть просто полным параличом. Когда вы убираете микрофон из динамика, оратор больше не может быть услышан аудиторией, но он все еще оратор. Тело может быть микрофоном души. Зависимость души от тела может быть чем-то похожа на зависимость корабля от сухого дока. Корабли строятся не в открытом море, а в сухом доке; но как только они покидают сухой док, они не тонут, а становятся свободно плавающими кораблями. Тело может быть сухим доком души или (что еще лучшая метафора) утробой души, и ее смерть может быть появлением души из ее утробы.
Как насчет аналогии свечи? Даже в этой аналогии свет не гаснет; он идет вверх. Он все еще путешествует в пространстве, наблюдаемом с других планет. Он не «гаснет», когда ребенок выходит играть; он освобожден.
Но каким образом мозг должен думать? Мозг может быть не причиной мысли, а ее фильтром или «редукционным клапаном», как предполагают Бергсон, Джеймс и Хаксли: это орган забвения, а не запоминания, устранения из общего поля сознания всего, что не служит настоящей цель. Таким образом, когда мозг умирает, возникает нечто большее, чем снижение сознания: шлюзы опускаются. Это объясняет тот известный факт, что умирающие люди вспоминают всю свою прошлую жизнь в одно мгновение с особой ясностью, деталями и пониманием. Короче говоря, доказательства, даже эмпирические, кажутся, по крайней мере, такими же совместимыми с бессмертием души, как с ее смертностью.
2. Согласно средневековым, самым логичным из философов, «аргумент от авторитета является самым слабым аргументом». Тем не менее, это аргумент, вероятность, часть доказательства. Сорок миллионов французов могут ошибаться, но это менее вероятно, чем если четыре француза ошибаются.
Первый аргумент авторитета за жизнь после смерти является просто количественным: за него голосует «демократия мертвых». Почти все культуры до наших собственных убеждений твердо, даже официально, верили в ту или иную форму бессмертия. Дети естественно и спонтанно верят в это, если не обусловлены этим.
Второй аргумент от авторитета сильнее, потому что он скорее качественный, чем количественный: в него поверили почти все мудрецы. Конечно, мы не должны отвечать на вопрос «Откуда ты знаешь, что они были мудрецами?» - говоря «потому что они верили»; это было бы лишь умением задавать вопрос чисто и просто. Но мыслители, считающиеся мудрыми по другим причинам, поверили; почему их конкретная вера должна быть исключением из их мудрости?
Наконец, у нас есть высшая власть учения Иисуса. Вера в жизнь после смерти занимает центральное место во всей Его проповеди "Царства Небесного". Даже если вы не верите, что Он - воплощенный Бог, можете ли вы верить, что Он наивный глупец?
3. Аргументы от разума логически сильнее, чем аргументы от авторитета. Предпосылки или доказательства для аргументов разума могут быть взяты из трех источников, трех уровней реальности, которые меньше, чем мы (природа), которые есть мы (человеческая жизнь) или которые больше, чем мы (Бог). Опять же, мы переходим от более слабого аргумента к более сильному.
Мы могли бы поспорить уже исходя из принципа сохранения энергии. Мы никогда не наблюдаем никакой формы энергии ни созданной, ни разрушенной, только трансформированной. Бессмертие души кажется духовным эквивалентом сохранения энергии. Если даже материя бессмертна, то почему не дух?
4. Мы привели сильный аргумент в пользу жизни после смерти исходя из природы материи и энергии. Следующий класс аргументов взят из природы человека. То, что в нас выживает по смерти, зависит от того, что есть в нас сейчас. Смерть подобна менопаузе. Если женщина не имеет ничего, кроме своего материнства, то у нее есть проблемы с переживанием менопаузы. Жизнь после менопаузы немного похожа на жизнь после смерти.
4.1. Самый простой и очевидный из этих аргументов можно назвать Аргументом Первобытного Человека от Мертвой Коровы. У первобытного человека есть две коровы, и одна умирает. В чем для первобытного человека явная разница между мертвой коровой и живой? Сразу после смерти не возникает никакой материальной разницы в размерах или весе. Все же есть огромная разница; чего-то не хватает. Чего? Жизни, конечно. И что это такое? Ответ очевиден для любого разумного наблюдателя, чья голова не затуманена теориями: жизнь - это то, что заставляет Живую Корову дышать. Жизнь - это дыхание. (Слово «душа», или «жизнь», или «дыхание» во многих древних языках одно и то же). Душа - это не воздух, который все еще находится в легких Мертвой коровы, а сила, способная его двигать. Очевидно, что жизнь - не материальная вещь, как тело. Это жизнь органов, тела; это не то, что живет, а то, чем мы живем. Но этот источник жизни не может умереть, если тело умирает с удалением души. Душа не может быть отнята. Что может умереть, имеет жизнь взаймы; жизнь не имеет жизни взаймы.
«Подвох» в этом аргументе заключается в том, что эта «душа», в свою очередь, может получить свою жизнь взаймы из более высокого источника и передать его телу только после того, как ей сначала дадут жизнь. Это на самом деле библейское учение, вопреки греческому взгляду на присущее душе, необходимое и вечное бессмертие. Бог дает душам жизнь, и души могут умереть, если они откажутся от этого (католический взгляд. - Пер.). Но в любом случае душа переживает смерть тела.
4.2. Другим довольно простым доказательством наличия в нас нематериальной реальности (души), которая не подчиняется законам материи и ее смерти, является ежедневное переживание настоящей магии: силы разума над материей. Каждый раз, когда я сознательно двигаю руку, я совершаю почти магию. Если бы не было ума и воли, командующих рукой, работали только мышцы, нервная система и даже мозг, но не было сознания, командующего ими - тогда рука не могла подняться, если бы она не была легче воздуха. Когда тело умирает, его конечности больше не двигаются; тело возвращается к послушанию только материальным законам, как меч, брошенный воином.
Проще говоря, разум не является частью системы материи, и его нельзя измерить материальными стандартами (сколько дюймов в вашем разуме?). Поэтому он не должен умирать, когда умирает материальное тело. Этот аргумент настолько прост и очевиден, что задаешься вопросом, кто настоящий «примитив» - «дикарь», который его понимает, или искушенный современный материалист, который не может понять разницу между разумом и мозгом.
4.3. Традиционный схоластический аргумент в пользу бессмертной души взят из наличия двух операций, которые не являются операциями тела: (1) абстрактного мышления, в отличие от внешнего восприятия и внутреннего воображения; и (2) намеренного, рационального желания воли, в отличие от инстинктивного желания. Моя мысль не ограничивается чувственными образами, такими как пирамиды; она может понимать абстрактные универсальные принципы, такие, как треугольники. И мой выбор не ограничен желаниями и инстинктами моего тела; я делаю что-то, потому что этого хочу.
4.4. Еще одна сила души, которая указывает, что она не является частью или функцией тела и, следовательно, не подчиняется его законам и его смертности, - это способность объективировать свое тело. Я могу познать камень только потому, что я больше, чем камень. Я помню свое прошлое ((Мое настоящее живо; мое прошлое мертво.) Я могу знать и любить свое тело только потому, что я больше, чем мое тело. Поскольку проецирующая машина должна быть больше, чем проецируемые изображения, знающий должен быть больше, чем известные объекты. Поэтому я больше, чем мое тело.
4.5. Еще один аргумент природы души или духа заключается в том, что душа не имеет количественно измеримых, исчисляемых частей, как материя. Вы можете разрезать пополам тело, но не душу; вы не можете иметь половину души. Душа не распространяется в пространстве. Вы не отрежете ни дюйма от своей души, как ни старайтесь.
Поскольку душа не имеет частей, она не может быть разложена, как тело. Все, что состоит (из частей), может быть разложено: молекула на атомы, клетка на молекулы, орган на клетки, тело на органы, человек на тело и душу. Но душа не состоит из частей, и поэтому не разлагается. Она могла бы умереть, только будучи уничтоженной в целом. Но это противоречило бы основному закону вселенной: ничто просто так и абсолютно не исчезает, точно так же, как ничто не возникает просто так без причины.
4.6. Последний аргумент в пользу бессмертия из нынешнего опыта души предложил Платон. В "Государстве" он описан настолько идеально, что я цитирую его в первоначальном виде, добавляя только пункты, чтобы различать этапы аргумента:
1) Зло - это все то, что разрушает и растлевает;
2) Каждая вещь имеет свое зло, например, офтальмия для глаз и болезни для всего тела, плесень для кукурузы и дерева, ржавчина для железа;
3) Естественное зло каждой вещи уничтожает ее, и если оно не разрушает это, ничто другое этого сделать не может:
а) потому что я не думаю, что добро может что-либо разрушить;
б) этого не может сделать то, что не является ни добром, ни злом;
в) безусловно, неразумно считать, что зло чего-то другого разрушит что-либо, если его собственное зло не уничтожит.
4) Тогда, если мы найдем в существовании нечто, имеющее собственное зло, но способное только ему причинить вред, но не способное разрушить или уничтожить его, мы сразу узнаем, что для такой природы не существует разрушения;
5) В душе есть что-то, что делает ее злой: несправедливость, несдержанность, трусость, невежество, но разве что-то из этого разрушает ее?
6) Тогда, поскольку душа не уничтожима никаким злом, ни ее собственным злом, ни чужим, ясно, что душа обязательно должна быть бессмертна.
5. Обратимся теперь к более сильному классу аргументов: не от природы человека, а от природы Бога; не «из-за того, что я есть, я должен быть бессмертным», а «из-за того, что есть Бог, я бессмертен». Слабость этого типа аргумента для практической апологетики, конечно, заключается в том, что он не убеждает никого, кто еще не убежден, потому что он предполагает существование Бога, и те, кто признает Бога, обычно уже признают жизнь после смерти, в то время как те, кто отрицает одно, обычно отрицают другое. И все же, хотя это извиняюще слабый аргумент, он теоретически убедителен, потому что он дает реальную, истинную причину или основание, по которой мы переживаем смерть: Бог желает этого.
5.1. Мы могли бы исходить из Божией справедливости. Поскольку Бог справедлив, Его отношения с нами должны быть справедливыми, по крайней мере в долгосрочной перспективе, в общей картине. «В долгосрочной перспективе» является ответом на проблему зла, явно несправедливого распределения страданий. Здесь страдают невинные существа, а нечестивые процветают; поэтому «здесь» не может быть «долгосрочной перспективы», общей картины. Должна быть справедливость после смерти, чтобы компенсировать несправедливость перед смертью. В этом суть притчи Иисуса о богаче и Лазаре.
5.2. Следующий аргумент от любви Бога сильнее, чем от справедливости, потому что любовь важнее для Бога. Любовь - это сущность Бога; справедливость - это один из Его атрибутов, один из атрибутов Любви. Любовь - это «исполнение всего закона». Каждая из Десяти Заповедей - это способ любви. «Не убий» означает «любовь не убивает». Если ты любишь кого-то, ты не убьешь его. Но Бог есть любовь. Поэтому Бог не убивает нас. Мы хотим, чтобы человеческая жизнь победила смерть, потому что мы любим; неужели Бог менее любящий, чем мы? Он лицемер? Отказывается ли Он практиковать то, что проповедует? Только если Бог не любит нас или не способен делать то, что хочет, мы умрем навсегда. То есть, только если Бог плох или слаб - только если Бог не Бог - смерть - последнее слово.
6. Независимо от того, были ли взяты предпосылки из природы мира, человека или Бога, последние три аргумента были дедуктивными, аргументами рационального анализа. Для большинства людей более убедительными являются аргументы из опыта.; Их можно подразделить на два класса: аргументы из опыта, который разделяют все или почти все, и аргументы из необычного опыта. Первый класс включает в себя:
1) Аргумент из апелляции к высшему моральному смыслу или долгосрочной справедливости на (аналогично аргументу от Божьей справедливости, за исключением того, что на этот раз мы не предполагаем существование Бога, только действительность нашего основного морального инстинкта) - это по сути аргумент Канта;
2) Аргумент из нашего требования конечной цели, значимой цели или адекватной конечной причины - этот аргумент параллелен, в порядке конечной причинности и в психологической области, традиционным космологическим аргументам о существовании Бога от следствия до изначальной, беспричинной причины в порядке действенной причинности и в пределах космологической области;
3) Аргумент из принципа, что каждое врожденное желание раскрывает присутствие своего желаемого объекта (голод указывает на существование пищи, любопытство - знания и т. д.) в сочетании с открытием врожденного желания вечности или чего-то большего, чем все, что может предложить время - это является любимым аргументом К.С. Льюис;
4) Аргумент от справедливости любви, который настаивает на неотъемлемой, незаменимой ценности другого, любимого - если любовь зряча, а не слепа, и если абсурдно, что можно обойтись без необходимого, то смерть обходится без нас, ибо любовь заявляет, что мы незаменимы;
5) Наконец, аргумент от присутствия личности, которая не является вещью (объектом) и, следовательно, не должна быть удален, когда тело-объект удалено - я обнаруживаю, что Ты не подвержен смерти Это.
С одной точки зрения, эти пять аргументов являются самыми слабыми из всех, поскольку они предполагают эпистемологический доступ к реальности, которую можно довольно легко отрицать как иллюзорный. Не существует чисто формальных или эмпирических доказательств, например, что инстинктивное восприятие любовью истинной ценности возлюбленного истинно. Далее, каждое утверждение здесь заканчивается не простым предложением «мы бессмертны», а дизъюнктивным предложением «реальность абсурдна или мы бессмертны». Наконец, каждое из них - это не демонстрация, а почти непосредственное восприятие: в оценке, целеустремленности, стремлении, любви или представлении человек видит бессмертие человека. Это пять духовных чувств, и когда кто-то смотрит на них, а не на иное, когда кто-то использует их, а не рассматривает их, когда они невинны до тех пор, пока их вина не доказана, а не доказана невинность - тогда человек видит. Но когда человек не принимает такую позицию, когда он начинает с бритвы Оккама или методических сомнений Декарта, он просто не видит. Они - меньше аргументов из опыта, чем сами переживания бессмертной души.
7. Вот три аргумента из необычного опыта:
1) Аргумент из опыта «умерших» и реанимированных с медицинской точки зрения пациентов, все из которых, даже те, кто ранее был скептичен, полностью убеждены в истинности своего существования «вне тела» и выживания в результате телесной смерти. Для сторонних наблюдателей обязательно остается возможность сомнения; для всех, кто имел опыт, его нет. Это не более обманчиво, чем просыпаться утром. Вы можете мечтать о том, что вы не спите, и на самом деле вы спите, но как только вы действительно проснулись, у вас нет сомнений. К сожалению, это пробуждающее чувство уверенности может быть только испытано, но не публично доказано.
2) Подобное чувство реальности придается переживанию, очевидно, даже более распространенному, чем переживание вне тела. Вскоре после смерти любимого (чаще всего супруга) у выжившего часто возникает внезапное, неожиданное и совершенно убедительное ощущение реального присутствия мертвого здесь и сейчас. Это не память, не желание, не образ воображения. Обычно это вообще не сопровождается каким-либо образом. Но это совершенно убедительно для испытавшего. Однако только тот, кто доверяет переживающему, может воспринять что-то в качестве доказательства. И эту ссылку можно отрицать без абсурда. Опять же, это очень сильный и убедительный опыт, но не убедительное доказательство.
3. Что было бы вполне убедительным доказательством из опыта? Если бы мы только могли вложить руки в раны мертвого Человека, Который воскрес! Наиболее верным подтверждением жизни после смерти для христианина является историческое, буквальное воскресение Христа. Христианин верит в жизнь после смерти прежде всего не из-за спора, а из-за свидетелей. «Апостольская преемственность» означает прежде всего цепочку свидетелей, начиная с очевидцев: «Мы были свидетелями Его воскресения ... и мы свидетельствуем вам». Это ответ скептику, который спрашивает: «Что ты точно знаешь о жизни после смерти? Ты когда-нибудь был там? Ты вернулся, чтобы рассказать нам?» Христианский ответ: «Нет, но у меня есть очень хороший Друг, Который сделал это. Я верю Ему, и я следую за Ним не только через жизнь, но и через смерть. Приходите».
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn