И в сердце болью отозвалась

   
                Давно не пашутся поля.
                Как хлеб растёт, уже забыли.
                На нас обиделась земля:
                За что её мы оскопили?




   Виктор Иванович Новиков  прибыл в родное село, чтобы поклониться праху усопших и пообщаться с ныне здравствующими. Только «здравствующих» становиться всё меньше и меньше. Их можно даже по пальцам пересчитать. Перестройка, переросшая в дикую приватизацию, разорила и обезлюдела деревню. Старшее поколение ушло в мир иной, а новое перестало плодиться и размножать-ся.  Хотя дом Новиковых и находился в центре села,  коротать время Виктору Ивановичу приходилось в «гордом» одиночестве. По соседству давно уже никто не проживал.   
   От горьких мыслей  у Виктора Ивановича защемило сердце, и он полез в карман за валидолом. Здесь, в родной Рябиновке, прошло его детство. Прямо напротив его дома, где сейчас пустырь, стояло когда-то большое деревянное здание, в котором располагались сельский клуб и библиотека. Сколько раз он приходил сюда на концерты, различные  мероприятия, Новогоднюю ёлку, за книгами в библиотеку,  в клуб на «Чапаева»,  «Весёлые ребята», «Молодая гвардия», «Как закалялась сталь», «Сын полка»… Как будто только вчера он смотрел индийский кинофильм «Бродяга». Вместе со всеми переживал за нелёгкую судьбу его героев. Теперь переживать приходится за своих бродяг, бомжей и нищих, которых у нас столько развелось, хоть пруд пруди…
      В те далёкие времена, когда в селе не было ещё электричества, сюда приезжала кинопередвижка. Киномеханик Вениамин ставил возле клуба бензиновый движок  на санках,  который подавал электроэнергию на киноустановку. И вот однажды  возле клуба появился невесть откуда возникший «разлюли малина» мужичок, которого в клуб не пустили по вышеуказанным причинам. И он затаил обиду на Вениамина. Терпеливо дождавшись, когда народ зайдёт в клуб смотреть кинокомедию «Волга-Волга», этот хулиган тут же стал опорожнять свой мочевой пузырь прямо на движок. Когда струя мочи угодила на свечу,  этого неудачливого «очумельца» крепко долбануло током. И, отлетев от движка метра на два, этот проказник завыл так, что собаки в ближайшей округе поджали хвосты, мелко-рогатый скот с испугу заблеял, а мирно пасшиеся на колхозной карде лошади сбились в кучу и заняли круговую оборону. Этот нелепый случай ненароком попал на глаза ему,  Вите Новикову в то время  ученику шестого «б» класса, случайно проходившему мимо клуба. Он тут же бросился в кинобудку и сообщил киномеханику о неудачной попытке приручить электричество новоявленным «Кулоном», который сейчас в муках корчится на снегу и воет как волк, угодивший лапой в капкан. И хотя в те времена, когда  Шойгу с его командой ещё не было и в помине, гражданская оборона была на высоте: по распоряжению киномеханика Вениамина старшеклассники одним махом погрузили пострадавшего на салазки и быстренько доставили в медпункт. Вот такой нелепый и трагикомический случай приучил многих  односельчан относиться с той поры к электричеству с уважением. А Виктора Ивановича, который вспомнил о нём много лет спустя, на некоторое время отвлечь от нынешнего сирого бытия. Сегодня же культура в родном селе в опале. Да и село то вовсе не село, а какое-то поселение. Так и называется: «Сельское поселение Рябиновка». Раньше, при царях поселениями называли те места, куда ссылали преступников – воров, насильников и убийц. А нас то за что?
    В дом Иванычу идти не хотелось. Он всё ещё надеялся увидеть кого-нибудь из земляков и продолжал стоять на улице. Но вокруг – ни души. Не то, что людей, даже ни одного живого существа. Ни «бе-е», ни «ме-е», ни «ку-ка-ре-ку». «И скучно и грустно. И некому руку подать в минуту душевной невзгоды…», - стал цитировать на память Лермонтова бывший учитель литературы. И тут его больное сердце радостно заколотилось в груди: наконец-то он увидел  какое-то живое существо, которое двигалось в его сторону по дороге. Но, не доходя несколько метров до него, свернуло к кабаку – так рябиновцы с иронией называют единственный уцелевший от разрухи магазин. Они так и говорят:  «Теперь мы живём как при царе: из всего, что у нас было раньше при Советах, остался только кабак, открытый ещё до Октябрьской  революции».  С начала Виктор Иванович принял эту движущуюся живность за козлёнка. Но потом глаза у него полезли на лоб: да это же… заяц! И тут же вспомнив одно из наставлений Козьмы Прудкова:  «Не верь глазам своим!», он решил трижды протереть очки, но каждый раз видел перед собой зайца, а не козлёнка. Это надо же, какие смелые зайцы пошли, в очередной раз удивился Новиков! «А что зайцу делать в магазине? – стал фантазировать Новиков, - уж не за капустой ли пошёл Серенький?» ( Так окрестил он зайца). Эта забавная мысль его развеселила. Между тем заяц решил отдохнуть. Выбрав место поудобнее, он присел на недавно выпавший снежок. Приглядевшись получше к зайчишке, Иваныч обнаружил, что косенький чем-то озабочен и решил, что он забыл прихватить с собой кошелёк. «А вообще-то деньги у зайцев водятся?» –  задал крамольный вопрос Новиков самому себе. Ведь даже у половины жителей его родной Рябиновки денег месяцами не бывает. Колхозы и совхозы рухнули, предприятия закрылись.  Работать негде. Некоторым его землякам до выхода на пенсию и так было как до морковного  заговенья, а теперь и подавно: наши  «питерские» правители ещё на пять лет срок продлили. 
    И тут его  внимание переключилось на собачку по кличке Тузик. Она шла прямо на зайца. Новиков подумал, что ему сейчас предстоит  увидеть гонки с преследованием, но он ошибся. Тузик подошёл к спокойно сидящему на поляне Серенькому, радостно кивнул ему головкой  и … уселся рядом с ним. Иваныч забыв обо всём на свете, стал наблюдать, как собачка общается с зайцем. Их дружеская «беседа» очень походила на разговор глухонемых: они жестикулировали лапками, кивали и трясли головками… «Поговорив по душам», Тузик и Серенький направились в сторону магазина и вскоре скрылись за углом из виду. Зашли они в магазин или уселись на крыльцо в ожидании угощения в виде капустного листа или кусочка хлеба от сердобольных покупателей,  Новиков видеть не мог. Вход в магазин располагался с противоположной стороны.
    И тогда, опираясь на костыль, Виктор Иванович зашёл в дом согреться и попить чайку, но не переставал  поглядывать в окошко, надеясь снова увидеть необычную парочку. Его ожидания оправдались: вскоре они вдвоём появились на горизонте, но затем каждый пошёл своим путём – Тузик свернул от магазина направо и скрылся за деревьями, а зайка направился прямо к зданию школы. Видимо решил поиграть со школьниками в догонялки или посоревноваться по прыжкам в высоту. Но здесь ему не повезло: на  двери школы висел пожелтевший от времени листок,  где было написано, что учебное заведение ввиду оптимизации бывшего народного образования закрыто. У зайки от расстройства заломили зубы, и он уныло побрёл дальше. Завернув за угол, Серенький наткнулся на медпункт. Это было то самое заведение, в которое много лет назад старшеклассники доставили неудачливого «экспериментатора», решившего помочиться в не надлежащем для этого месте.  Но и тут зайку ждало разочарование: на стене висело объявление, в котором сообщалось, что ФАП  закрыли ввиду оптимизации здравоохранения. Теперь за медицинскими услугами  жителям Рябиновки надо ехать в районный центр.
     Напротив приказавшего долго жить медпункта, через дорогу, заяц увидел вывеску, прислоненную к фундаменту разрушенной конторы, на которой золочёными буквами в рамке под стеклом было написано: «Правление колхоза  «Светлый путь». Вот и всё, что осталось от бывшего колхоза миллионера. Теперь после светлого пути наступили мрачные времена. То, что проглядели равнодушные граждане, увидел косоглазенький зайка по кличке Серенький: сначала презренный Ельцин со своими подельниками поставил село на колени, а потом  его приемники из гнезда Собчакова, уложили село на лопатки. Из Путина дзюдоист получился хороший, но дзержинец – липовый.
    Хотя Серенький не читал газет, и у него нет  радио, но он на своей шкуре испытал, что такое разруха. Только стоит ему бедненькому выбраться из лесу, на полях он видит бурьян, а позади – остался бурелом. В лесной отрасли тоже прошла «оптимизация». В лесу не то чтобы лосю или кабану с косулей пройти, не получив травмы, но даже ему, зайцу,  с трудом приходиться пробираться через поваленные деревья. Не к ночи будет сказано, но даже чёрт ногу сломает на этом лесоповале. А раньше бывало, выйдешь в поле – хлеба налево, хлеба направо или кукурузное поле стеной стоит зелёное презелёное. Ближе к осени – золотистое. А вдоль речки колхозные делянки засаженные капустой и грядками с морковью. Больше всего зайка любил капусту белокочанную и кукурузные початки молочно-восковой спелости. А теперь, размышлял Серенький, хоть криком кричи: «Кушать хочется!  А тебе в ответ: «Денег нет, но вы держитесь!» Власть окосела и ничего вокруг не замечает. Неужели не найдётся  такого доктора, который бы выправил им зрение, а заодно и мозги поправил? 
     От воспоминаний о тучных нивах и сладкой морковки с капустой у зайца потекли слюни, а в животе заурчало. Но деваться некуда: опять придётся глодать осину. А ведь кора осины такая горькая прегорькая, что осталось только повеситься  на этой самой горькой осине.
    Вот с такими мрачными мыслями, опустив голову, Серенький вышел на дорогу, которая вела на кладбище. А Виктор Иванович, провожая зайку печальным взглядом,  снова полез в карман за валидолом.