Деревня Куличики была действительно так далеко даже от райцентра, что казалось, она, действительно, была у «кого-то» на куличиках. Но жители деревушки, вроде бы, от отсутствия цивилизации не страдали. У всех в домах были и антены спутниковые, и телефоны мобильные – просто они вырастили хороших детей, а те, даже и разъехавшись в поисках лучших условий, стариков своих не забывали. В зимние и летние каникулы деревня наполнялась визгом, криком, звонким смехом – к бабушкам-дедушкам приезжали внуки. Мычали коровы, пели петухи по утрам, звенели косы в сенокосную пору.
Но самой главной знаменитостью Куличиков был Федор Малинин. Небольшого росточка, с пышной седой шевелюрой и добрыми карими глазами, он по деревне не ходил, а по-настоящему бегал. И ведь годочков ему было уже под солидность. С Марьей своей золотую свадьбу отметили, четверых сыновей и дочушку на ноги подняли, образование всем дали. Сыновья то разъехались кто куда, один даже в Кремлевском гарнизоне «охвицером» служил, а дочь Настена осталась в деревне и работала в медицинском пункте фельдшером.
Когда Федор с кем-нибудь знакомился, он важно протягивал руку и с гордостью произносил: «Малинин, но не Александр, потому как пою лучше.» Но пел он только после первой второй и третьей, ибо закусывать начинал только после четвертой… Тогда пение прекращалось, а под добрую закусь начинались рассказы, да такие, что, как говаривала его жена Марья, «Ханс АндерсОн» отдыхал.
Потому-то и на деревне все называли Федора «АндерсОном».
За неделью до Новогодних праздников Федор отправился в лес за ёлочкой, так как внуки вот-вот должны были нагрянуть. Да и какой Новый год без ёлки-то!
И вот, уже уложив елочку на сани, Федор присел на пенёк отдохнуть перед обратной дорогой, как вдруг услышал, что что-то или кто-то мягко шмякнулся в ближайший сугроб.
Федор глазам своим не поверил, когда из сугроба вылез какой-то маленький тольстенький человечек с торчащими, как у Чебурашки, ушами и огромными, почти на половину лица, глазами.
- Вроде бы вчера и выпил не так много, - подумал Федор, - Неужели галютики?
Человечек что-то залопотал, замахал пухленькими руками, потом отряхнул свой, небесно-голубого цвета, пуховик. Из под шлема, именно почти такого, как у танкистов, выбились пряди огненно-красных кудряшек.
«Танкист» снова чего-то залопотал, Фёдор услышал лишь одно знакомое слово: «Земля»
- Слышь, Танкист! – громко начал Фёдор, - Ты, это, не поноси человека на не знакомом ему языке! Это-садизм!
Снова услышав слово «Земля», Фёдор все-таки включился в беседу: «Ну, Земля! А ты чего хотел? Небось Марс?
- Марс! Марс! – залопотал человечек и постучал себя по груди,
Потом он обратился к Федору на английском, немецком, французском, но Федр этих языков, увы, не понимал.
Федор протянул человечку руку: «Малинин! Но не Александр! Потому как…»
- Ханс, - ответил человечек.
- АндерсОн что ли? – Федору стало как-то не по себе. Марсианин Андерсон, наверное решил познакмиться с АндерсОном из Куличиков. Вот, ведь Марья! Так орала "АндерсОн хренов», что даже на Марсе услышали. Ладно, если спросит что такое «хренов», скажу, что фамилия такая. Чего уж там…
Человечек дрожжал от холода и подпрыгивал на месте, как мячик.
- Смотри-ка, - подумал Федор, - даже прыгает, как я. Видать, родственные души.
Ганс, надо сказать, давно готовился к полету на Землю, но ни как не планировал приземлиться в России, да еще и в сибирской глубинке, потому и русский язык в школе астронавтов изучал кое-как. Но Федору сумел объяснить кто он и для чего прилетел. Ганс изучал Вселенную.
Интеллектуальная узость, после выпитого вчера самогона, у Федора постепенно расширялась:
- Ну, что марсианский АндерсОн, говоришь Вселенная? Вопрос здесь только в том, что изучая его, ты потом мне сообщи, чем заканчивается эта Вселенная: живой изгородью или колючей проволокой. А Земля… А что Земля? Несчастная она – тень ото всех нас падает и падает на нее…
Федор вспомнил, в кармане его полушубка есть волшебная фляжечка на случай лютого мороза. Он снял с себя шарф, расстелил его на снегу, словно скатерть-самобранку, положил два сваренных в крутую яйца, глотнул сам из фляжечки и протянул остальное Гансу. Тот в свою очередь тоже достал из кармана похожую фляжечку, глотнул сам и протянул Федору.
- Вот! - обрадовался Федор, - говорю же, родственные души! Без слов поняли!
Так как закусывал Федор только после четвертой, то яйца за милую душу слопал Ганс. А Федор запел.
- Ганс попросил объяснить, что означает слово «ямщик» в такой красивой песне, Федор решил показать это на деле:
- Давай вот, тащи сани! Поехали до Марьи, а то ведь не увидив и не поверит.
Ганс оказался очень сильным и несся по сугробом с санями во всю прыть. Подъезжая к дому даже и не вспотел, в то время, как Федор сидел на санях сверху елки и горланил на все Куличики: «Ямщик, не гони лошадей!»
Войдя в дом, Федор сразу опередил в перепалке свою Марью:
- Вот, Ганс АндерсОн, Танкист с Марса!
- Каждому стаду свою паршивую овцу, - начала Марья.
- Ты, это чего, жена! Пошутил я! Это Танкист из Финляндии! Он вместе со Степаном нашим испытания проводил. Вот, приехал привет от Степки передать. Давай, не позорься перед гостем, мечи на стол всё, что есть, да первачка не забудь.
АндерсОны засиделись до поздней ночи. Они уже без слов понимали друг друга. В основном, конечно-же, говорил Фёдор. Ганс изредка всавлял что-то свое, на что Федор, похлопывая его по плечу, ободрял: «Лучше скажи мало, но хорошо!» В конце концов оба пришли к выводу, что часами измеряется время, а временем-жизнь, а вот глубину Вселенной не измерить, однако родственные души найдут друг друга даже если они живут на разных планетах!
Завалились спать рядышком на диване. Как Марья не причитала, что постелила гостю в комнате Степана, Федор только лишь пробормотал: «Скажи с кем спишь, и я тебе скажу кто тебе приснится!»
Проснулся Федор поздно, от шума и смеха детских голосов. Приехали внуки.
- А Ганс где? – спохватился Федор.
- Так улетел Ганс. За ним рано утром круглый вертолет прилетел. Видать уже новые вертолеты изобрели. Все Куличики провожали. Гостинцев Степану передали. А сосед даже поросенка живого в корзине в энтот вертолет затолкал, говорит, год Свиньи наступает.
А Ганс тебе шлем танкистский вот оставил…
Падал снег… По деревне разносился предновогодний аромат печенья, пирогов, холодца… Сосед напротив наряжал прямо во дворе елку для внуков. А Федор сидел на крыльце, надев на себя шлем Ганса и плакал…
- Вот ведь как бывает! Кто же мне теперь поверит, что я вчера с марсианином пил, что марсианин то энтот тоже АндерсОн.
Эх, жаль, что внуки припоздали! Уж они-то бы точно, поболтав с Гансом, поверили. Внуки-то и на английском, и на французском…
А потом Федор вместе с внуками слепил в саду снеговика, назвали его Гансом и вместо ведра надели на него марсианский шлем. Внуки сразу поверили своему деду, потому что для них он был самый лучший на свете рассказчик. А маленький Васютка так и вовсе сказал, что теперь он тоже всегда будет ждать Ганс, потому как тот обязательно прилетит к деду еще раз, потому что его дед – самый лучший дед на свете. «И во Вселенной» - добавила внучка Машутка.