Мой отец, Илья Абрамович Хаймович родился 09.12.1918 в Одессе. В 1922 году семья переехала в Керчь, затем Буйнакск (Дагестан), а с 1928 по 1937 год проживала во Владикавказе (Орджоникидзе). Отец Ильи Абрамовича, Абрам Давидович, после революции работал счетоводом, бухгалтером на заводах СССР, а мама Вера Моисеевна работала библиотекарем.
Илья с отличием окончил школу в 1936 году и поступил в Московский авиационный институт. За неделю до начала войны он женился на моей матери, Барской Елене Михайловне, с которой был знаком с детства.
К началу войны он проходил практику на Авиационном заводе № 22 НКАП и вместе с заводом и в сопровождении молодой жены был эвакуирован в г. Казань.
В Казани в эвакуации родители познакомились с Юлием Борисовичем Харитоном и его женой Марией Николаевной и эта встреча определила в дальнейшем судьбу моих родителей и их участи в атомном проекте. Ю.Б., как звали Харитона сотрудники, жил в одном общежитии с моими родителями и моя мама подружилась с женой Харитона на коммунальной кухне. В тот момент Ю. Б. Руководил лабораторией взрывчатых веществ Академии наук СССР и ему 1942 году была в поставлена следующая задача. Около половины гранат поступающих в армию при применении не взрывались. Эффективность применения такого оружия падала колоссально и на фронте эта ситуация была абсолютно нетерпимой. Ю. Б. должен был найти причину такого поведения зарядов гранат и он блестяще справился с этой задачей.
Илья Абрамович работал на авиационном заводе технологом до 1943 года, после чего Приказом СНК был отозван для продолжения учебы в МАИ, который окончил в 1945 году.
В тот момент в институте формировалась новая специальность – реактивные двигатели, а лекции по баллистике ракет читал С. П. Королев. Отца как отличника учебы направили в эту, как ее называли, «группу Королева», и в 1945 году он получил диплом инженера - специалиста по реактивным ракетным двигателям. Под ракетами в тот момент понимали неуправляемые ракетные снаряды типа Катюши или ФАУ-2, а работы по созданию баллистических ракет, выходящих в космическое пространство в то время только начинались. С 1946 по 1948 год Илья Абрамович работал инженером-расчетчиком на заводе № 300 МАП.
Мама в то же время окончила Библиотечный Институт и по протекции Марии Николаевны Харитон, жены Ю.Б., попала на работу в Институт физических проблем, которым руководил Петр Леонидович Капица, сейчас этот институт носит его имя. Мария Николаевна работала там переводчиком, а маму назначили заведующей библиотекой, таким образом, они еще больше с ней подружились. Жили родители стесненно: у деда на улице Марины Расковой в коммуналке. Когда Ю.Б. предложили возглавить проект по созданию атомного оружия, Мария Николаевна, зная о жилищном положении родителей, предложила им поехать на три года в «закрытую зону» (потом это называли Арзамас - 16), в расчёте на то, что там им дадут квартиру. При этом на работу брали маму, а не отца, библиотекарь был на объекте нужен, а специалисту по аэродинамике и ракетным двигателям применения видно не было, ведь речь в те годы шла о создании авиационной бомбы с ядерным зарядом. Родители поехали.
Первая партия ученых составляла около 50 человек, и поначалу они жили и работали в монастырском здании из красного кирпича (так называемом «красном доме»), в котором в последующие годы располагалась администрация предприятия. Потом руками заключенных были построены добротные двух-трех этажные каменные дома, сохранившиеся до сих пор, и родители переехали в отдельную двухкомнатную квартиру.
Мама с первых дней существования объекта стала руководителем научной библиотеки. Тогда это была очень важная работа. «Погуглить» в интернете научную статью или книгу тогда было невозможно... По распоряжению Ю.Б. Елена Михайловна в Москве и Ленинграде отбирала вывезенные из Германии книги и научные журналы, формировала библиотеку, которой затем руководила много лет.
Когда мои родители согласились на переезд в закрытый город (Кремлевск, он же Москва центр 300, он же Арзамас – 16, он же Саров) вместе с Ю.Б., им обещали, что через 3 года они вернутся в Москву. Но ни через три, ни через тридцать лет они этого не сделали. Они связали свою судьбу с «объектом» и никогда об этом не жалели. Верили, что занимаются важным государственным делом, а условия для жизни быстро улучшались.
Первое выполненное отцом задание (разработка приемников давления для бародатчиков воздушного подрыва для первого «изделия» РДС-1) доказало его высокий профессионализм и инициативность. В 1949 году был создан отдел 46, который под руководством отца начал вести систематические аэродинамические расчеты траектории падения авиабомб с ядерным зарядом.
За участие в разработке систем инициирования заряда из взрывчатых веществ и конструкции систем автоматического зажигания для первой советской атомной бомбы в 1951 году Илье Абрамовичу была присуждена Сталинская премия и вручён орден Трудового Красного Знамени.
В августе 1953 года, после успешных испытаний первой советской водородной бомбы, И.А. Хаймович вместе с другими сотрудниками КБ повторно стал лауреатом Сталинской премии 3 степени.
В 1956 году Илья Абрамович был вторично награждён орденом Трудового Красного Знамени.
В 1957 году он защитил диссертацию на соискание степени кандидата технических наук, а в 1971 году стал доктором технических наук
Первая принятая на вооружение СССР стратегическая БЧ была оснащена баросистемой воздушного подрыва, и участие в этой работе И.А. Хаймовича (под руководством и в соавторстве с главным конструктором КБ С.Г. Кочарянцем и И.В. Алексеевым) было оценено присуждением в 1961 году Ленинской премии.
С 1967 г. и до своей смерти 09.04.1974 г. Илья Абрамович возглавлял крупное подразделение (сектор 16) КБ-2 ВНИИ экспериментальной физики (п/я Г-4665) и являлся заместителем главного конструктора КБ.
Подробно о профессиональных достижениях отца и его коллег в книге В.С. Карнач, И.А. Карпенко «Наше дело», изданной в 2009 году в Сарове, РФЯЦ-ВНИИЭФ.
Результатом многолетней работы отца во главе подразделения явилось создание наземного испытательного стенда, на котором проверялась работа автоматики боевого блока, системы подрыва. Этот стенд проводил «зачетные наземные испытания», на пусках присутствовали представители заказчика, Министерства обороны. Отцу удалось создать профессиональный рабочий коллектив и возглавить направление в испытаниях боевой технике. Стенд, который они создали, по своим характеристикам опережал аналогичные установки в США.
Научные достижения конечно важны. Но для нас не менее важно другое – в коллективе его любили. Он не был «барином», не хамил подчиненным, не давил авторитетом и был справедлив. Отклик на это отношение к подчиненным я получил уже после смерти отца, когда работал сам в этом же НИИ научным сотрудником. Моя фамилия являлась пропуском в любой кабинет в его бывшем подразделении и первые слова, которые я слышал от хозяина кабинета, были слова любви и уважения к моему отцу. К этому моменту было уже 10 лет, как он умер и у людей не было никаких оснований быть неискренними.
Под его руководством был создан уникальный дружный коллектив, который и после его смерти развивается и успешно выполняет технические задания, которые ему поручает руководство предприятия.
А это главнейшая заслуга администратора, руководителя, ученого – когда после его ухода созданный им коллектив достойно продолжает начатое дело. Многие из них под руководством отца защитили диссертации. Ученик и бывший сотрудник Ильи Абрамовича – д.т.н., академик РАРАН, лауреат Ленинской премии, Юрий Иванович Файков с 1998 по 2008 год возглавлял КБ-2. Анатолий Васильевич Чирков после смерти отца уехал в Москву и работал на ответственной должности в Военно-промышленной комиссии Совета Министров СССР. Заместители Ильи Абрамовича: Александр Ефимович Даниленко, Наиль Закиевич Газиев, Авенир Иванович Фадеев (главный инженер подразделения, позднее заместитель директора НИИ по кадрам) сейчас уже ушли из жизни, Михаил Витольдович Каминский умер три месяца назад и до смерти работал в родном подразделении.
Я уже упоминал о том, что среди подчиненных отец пользовался авторитетом и любовью, но не знаю, какие отношения у него были с начальством. Мне кажется, не очень спокойные, дурости хватало всегда у нас на Родине, в том числе в «закрытых» учреждениях. Отец очень переживал за все, что происходит в отрасли и на предприятии, и я думаю, производственный стресс был одной из причин того, что сердце его не выдержало, и он умер довольно молодым человеком (в возрасте 56 лет) после 3 инфарктов.
О его характере и отношениях с непосредственным начальником, Главным конструктором КБ-2, Самвелом Григорьевичем Кочарянцем, известна одна история, за правдивость которой не поручусь, но вполне могу представить, что такое могло иметь место. Самвел Григорьевич любил на подчиненных кричать. Талантливый был человек, но эмоциональный, и как многие руководители позднего сталинского времени, очень резкий и властный. Когда кричал, обзывался нехорошими словами. Описываемое событие якобы произошло на заре отцовской карьеры, кода он еще не был начальником подразделения в полтысячи человек, доктором наук и лауреатом. Самвел Григорьевич при подписании какого-то документа начал кричать на отца, как он это делал, когда что-то ему не нравилось. В те времена писали перьями, на столе любого начальника стояла чернильница. Отец взял со стола главного конструктора чернильницу и с силой швырнул ее в стену. На стене образовалось большое пятно, а отец тихо сказал начальнику: «На меня кричать нельзя». Говорят, что после этого Самвел Григорьевич стал сильно выделять отца среди подчиненных и никогда не повышал на него голоса. Еще раз не поручусь за достоверность рассказа, ведь они были наедине…. хотя мне это рассказала мама.
Илья Абрамович, несмотря на некоторую «пузатость», был подвижным и спортивным человеком, каждое утро делал зарядку и купался в реке Сатис круглый год. Отец создал в городе общество «моржей», добился у городских властей установки специальной бытовки на берегу реки, в которой моржи раздевались перед купанием. Он брал меня с собой зимой на реку, и было странно наблюдать за босыми голыми людьми, которые в 20 градусный мороз плюхались в прорубь, да еще спокойно и плавали там, а не выскакивали, как пробка из бутылки шампанского.
Ильи Абрамовича нет с нами уже 44 года. Выросли дети (Татьяна и я, Михаил), родились четверо внуков и 7 правнуков, которых он, к сожалению, не увидел. Он любил жизнь и рано ушел. В нашей памяти он остался как очень целеустремленный, умный, талантливый, увлеченный, жизнерадостный человек, с большим чувством достоинства и чувством долга.