Уже на бумагах где-то там, в больших кабинетах, вырисовывался порт города Челекена, и было принято решение о его строительстве …
Не далеко от города, с северной стороны, была выбрана площадка и на неё начали свозить бетонные кубы. Думаю, многие сразу поняли их назначение, формирование двух молов, каменных гряд, уходящих от берега и образующих нечто, похожее на бухту.
Кубы, по памяти, были метра по два, по крайней мере, они были много выше нашего роста. Я не знаю, где их делали на нашем ли небольшом «заводике», да-да был у нас такой! О некоторых историях, связанных с ним я ещё расскажу. Так вот, или их привозили издалека, не знаю, но навезли их очень много.
Сгружали их, при всех стараниях рабочих, как получится, в два, а местами и по три вверх, и образовали они собой настоящие катакомбы и крепости. Случалось так, что некоторые укладывались не плотно, образуя щели, сквозь которые мы, пробираясь, оставляли лохмотки кожи с локтей и коленок на шершавом бетоне. Больно? Да до этого ли было, когда голос тебя ищущего раздавался всё ближе и ближе …
Некоторые, по недогляду разгружающих, вообще ложились, образуя весы … Представляешь, ты убегаешь, перескакивая с одного на другой (на втором или третьем ярусе) и вдруг, приземлившись (прикубившись))) на очередной начинаешь ощущать и понимать, что он под тобой «поплыл»… Адреналина было сверх краёв… Удивляюсь, как мы не калечились редиски, по крайней мере на моей памяти такого случая не значится. О, зато, сколько там осталось чудно проведённого времени. Прятки, войнушки, разведка, археология … , чем только не занимались мы там, постарше нас может быть и, тискаясь, целовались.
Потом, несколько позже, и, ближе к Химзаводу, начали свозить каменные глыбы, как я тогда выражался, «чистого гранита и мрамора». Эти горы тоже были прекрасным местом наших развлечений и фантазий. Не один порез на лодыжках, голени и икрах я приносил домой. Да не сразу, получив ранку, а наигравшись, набегавшись вволю, испробуя несколько методов заживления, таких как, присыпание горячим песком, протирание уже коричневыми водорослями … И ничего, жив здоров, и … С удовольствием бы повторил те истязания.
Еще при мне построили молы, причалы, какие то портовые сооружения… И уже проложены были рельсы по пирсам и поставлены портовые краны. Я еще успел, толкая плечом, попытаться раскачать тросы с крючьями этих кранов. Помню, как снисходительно, но доброжелательно поглядывали на мои, потом наши, потуги рабочие. Удивляюсь, чем мы располагали портовиков, но нас не гнали. Мы и не заискивали, не клянчили - Дяденька, можно? Может быть та независимость, то своеобразие воспитания того времени была паролем и ключом к доверию…?
В шестьдесят восьмом, летом, мы уехали из Челекена, и, уже, навсегда. Пролетело, нет, скажу мягче, прожито ещё пятьдесят. Видел я по фото и картинкам расцвет порта и города, смотрю и сейчас, причем, теперь чаще…
Город моего детства, город моей юности! Город моей закалки, подаривший мне друзей, научивший искренне радоваться встрече, и испить сполна горечь расставания с другом. В те четырнадцать лет, я еще не понимал, не знал, как определить те складывающиеся отношения, но уже через пару лет, дал им такую цену, такую высоту цены, что всю оставшуюся жизнь ни один из моих нынешних и уже ушедших друзей, не поднялся на ту высоту, не занял его место.
Вовке Каргашилову, ориентиру всей моей жизни, мои самые добрые слова.
09.12.2018