Если честно, не знаю, для чего я это написал. Копари любят,как и я, тишину.
Не хватает мне экстрима после флота. Биться сердечко должно часто и неистово время от времени. События происходить должны ,иначе зачахну, а нет их в береговой жизни.
Друган мой лепший, Евген, предложил скататься с ребятами-поисковиками в Кестеньгу. Ребят я часть знал и они меня, потому все и сложилось.Так получается, что даже если ты ходишь по монетам и т.д, ты в любом случае воткнешься в войнуху. Она в нашей Ленобласти везде.У меня было время и поступило предложение, от которого я не смог отказаться.
Раннее утро, Лоухи, поворот влево. Как-то так получалось ранее, с ребятами из города-героя Мурманска, я был предупрежден, что на посту в Лоухах время от время от времени стоит ОМОН и шмонает выезжающих оттель. Принимают пацанчиков- трофейчиков, по статье «Три гуся». Статья УК 222. Потому и аккуратен был до нельзя. Из тех мест не брал ничего.
Въезжаем в Кестеньгу. Ребята приехали раньше и спят в приделке у местной барышни. Сонные все, в приделке холодно, пусто и ребята спали, как приходиться, в спальных мешках и на полу. Здороваемся, некоторых я не знаю, но поскольку со мною Евген, то вроде все хорошо . Парни лесные, по барабану им жизнь городская, это волки лесные. Спецназ штатовский отдохнет рядом. Оценивают и меня, здороваемся и знакомимся.
Ладушки. Мы должны взять с собою проводника, едем за ним.Проводник с бодуна, но он знает, что нужно ехать, а ехать по болотам, немцами проложенным гатям. Карелия, одним словом. Я немного смущаюсь, я-пионер среди этих ребят.
Пока идут закупки, едем и смотрим местное ганс- кладбище. Здесь около 500 немецких егерей. Евген щюпит и находит двоих не выбитых. Местнота выбила почти всех, нужны причендалы на рынок. А работы там нету, разрушено все. Выживают за свои огороды, грибы и ягоды и метал из леса. Разрушено все тварями этими -Горбачево-Ельцинскими, да и разграблено все. Песцов здесь выращивали раньше, но все-п…рики на воздушном шарике.
Рынок коллекционеров большой -награды, обвес, эдельвейсы с кепок, перстни с надписью НОРД и другая канитель, пользующаяся спросом на рынке. Людям не важно, что все это снято с могил, с убитых. Тянут в дом свой, не зная, что тянут. Нельзя это делать, на мой взгляд.
За 70 лет земля, там, где ее потревожили, сникла и видны провалы. Кореш щюпит, он в теме с 70х годов. Находит трех не выбитых. Эх, гансики-егеря…Пропуски допустимы, но не для профи.
Егерькам лет 18-20 максимум. Как говорил мой корешок, снять с вас нечего, зубки чистые. Наших ребят сразу видно, зубы черные от махры. Жесть, что пишу, но так оно и есть. Те, с кем я, относятся к нашим павшим честно. Нашел, поднял, крест связал или палку воткнул, на которую противогаз или каску навесил, поисковики подберут. «Туристов» не щадят, обдерут. «Их сюда никто не звал».
К моралистам и другим, сразу говорю. Я мертвых не копаю! Только своих и для передачи дальше.
Буквально, минут за 15 парень, дорывается до останков, но там гроб, который топит вода, он ломает доски, но топит. «Егерька хочу, на обвесе! Боевого.В другой раз, еще вернусь». Неудача, все останавливается, нас окликают к машине.
Затариваемся продуктами, шнапсом и пошли-поехали. Пьем уже по дороге, буханку болтает, наш проводник спит.Его голова бьется о стену буханки, столик.Пьем прямо из горлышка местное пойло, нас прет. Чтобы проводник не разбил голову, я подкладываю с обеих сторон куртку. Ведущий машину, просит дать и ему. Дружно послан на х… Мимо плывут озера, красивейшие леса. Остановки редки, только, чтобы отлить лишнее. Периодически у съездов, один из нас поднимает голову проводника за волосы. «Здесь?» Тот оглядывает местность мутным взглядом и говорит: «Еще вперед».
Здесь. Мы сворачиваем с грейдера и премся по гатям, болотам к точке назначения. Пьяны все.Буханка садится на камень посреди болота, нас крутит, как маятниковую стрелку на компасе. Открыв дверь, я вижу, что машину не столкнуть с места, много воды. Начинаем раскачивать тачку и она сходит с места, движение продолжается.
Все, мы на месте. Озеро, осень, падающий лист… Кто-то уже здесь есть. Палатка, УАЗ Хантер с мурманскими номерами и затухающее кострище. Мы обозначиваемся, два выстрела из Сайги в воздух. Начинаем ставить палатки, я робко заявляю, что место занято, но ребята ржут, как кони. Пошли оно в …
Появляются мурманчане, их трое. Они тянут лодку от озера. Злы на нас, какие-то предъявы к нам за место. Нас больше, два ствола им прекрасно видны и они, собрав вещи, ретируются.
Располагаемся лагерем, мурманские на последок кинули нам в подарок жменю патронов в костер. Те жахают, но никого это не смущает. «Суки бля!» . Гильзы разлетаются вместе с угольями из костра. Задним числом я порадовался, что эфку не положили. От цивилизации мы километров за 70. Самоподрыв, сказали бы менты.
Палатки поставлены, дрова напилены на всю ночь. 10 л. чайник подвешен на 2х скрещенных лопатах, воткнутых в землю и на жердине через них. Темнеет, от озера тянет холодом. Мы сидим кто где присел, кто на пне, кто на стульчике, привезенном с собою. Ужинаем, и естественно, пьем водку под разговор.
Ко мне заводится Гена, он же Генрих. Год назад, по осени,мы катались с друганом Евгеном под Федоровское по монетам. Была поздняя осень, мы доехали туда пасмурным и дождливым ранним утром. Сыро, сыпал мелкий дождь, огороды были уже сняты. Мы встали у места, достали приборы и лопаты. Через проселочную дорогу увидели велосипед и лопату. Хозяина не было рядом. Селянин местный ,решили мы.
Хозяина я заметил, когда пошел ходить второе поле через дорогу. Человек в бундес-камуфляже, очках-хамелеонах ,пьющий кофеек из термоса на краю канавы.
-Привет, коллега. (Комерады-только в лесу. Сленг такой).
-И тебе не хворать.
-Постараюсь.
-Хабар есть?
-Помоечку испанскую копаю. А ты зачем здесь?
-По монетам.
-А я здесь уже все выбил, сгоняй там поищи. Может чего и будет. Пару-тройку советов найдешь и радуйся. Серебро я все забрал.
Человечек не рад нам, смотрит зло. Я сдерживаюсь, но мне хочется отоварить его плашмя лопатой. Он явно издевается над нами.
«Что за чел?»-спрашивает меня Евген. «Гандон, Еще и куражится»-отвечаю я.
Евген предлагает: «Давай ему спицы на велике выбьем,пусть говно ногами месит до дома!».
Я отказываюсь, коллега ведь. Да и принцип морской есть:«Земля ведь круглая. Встретимся»
Но еще в Кестеньге, пока знакомились, Евгена поперло: «А мы тебя знаем! Саня, помнишь, мы ему велик хотели тогда расхерачить, под Федоровским!». Прет моего кореша иногда на базар ни к месту.
Чел вспомнил и нас и мою машину. Он завелся и постоянно провоцирует меня. Я отшучиваюсь, мне все мирно пока и я не завожусь. За мною и нашей перепалкой посматривает Андрюха, тертый парень, сиделец еще с малолетки. Он не пьет, попивает чаек и покуривает в стороне, сидя на лодке. Я в этой компании - новый. За меня вписался Евген, он самый старый и опытный из копарей. Его знают все, авторитет его признан давно. Меня явно качают.
Срач я плавно перевожу в шутки. До острого конфликта дело не доходит, мы доедаем ,допиваем и расходимся по палаткам дрыхнуть.
Ночь, иногда собак Андрюхи лает, разгоняя зверье. Комарья-гнуса нет, нам не мешает никто. Тихо, мы где-то, очень вдали от цивилизации. Дикие места и люди в этих местах.
Впереди будет утро, утро следующего дня…
Утро. Я все проспал, ребята собрались ранее и на 2х лодках уезжают. Лишних мест нет, я остаюсь в лагере. Андрюха берет собаку и уходит на промысел. время от времени слышны хлопки выстрелов. Наш проводник –готов, из надутой лодки видны его ноги. «Похмелье штука тонкая».
Его подымают и берут с собою.
Сижу у костра, пью кофе. Вид-классный. Озеро, гряда, сосны. Обидно, что эту красоту засрали бывшие здесь ранее. Люди! Как же вы ведете себя? Я – не спецназ, но если погадил, я ямку с говном и бумагой за собою закапываю. Мусор вывожу до контейнеров мусорных. Что же вы делаете… Банки консервные, если они сожжены в костре, сгниют за 1-2 года. Это же лес, не оставляйте за собою следов.
Нашего проводника забрали с собою, наш старший,Серега, дрыхнет в лодке, накрывшись брезентом. Он приехал раньше нас, а Кестеньга-край суровый и ему пришлось много пить с местными, решая вопросы допуска.
Мы пьем кофе, потихоньку похмеляемся и ведем неторопливые разговоры. Я решаю прокачать легкие после табака и водки. Иду побродить по местности. Осень, камни, мох и железо. Его здесь много, лето короткое и не сгнили даже консервные банки с той войны. Очень много кореженных дисков от ДП и магазинов от ПС 42. Целых нет, их привели в негодность или саперы или гансы. Магазин раздернут, пружины, крышка, подаватель вынуты и разбросаны в сторону. Вторичное использование врагом исключено. Очень много дезактива шпрингов.
Гуляю, заблудиться здесь трудно, да и чуйка приведет меня назад к лагерю. Полно грибов,у же холодно и они без ущерба.
Возвращаются ребята с передовых. Они нашли лежак егерей, привозят трофеи, кости будут забирать позже.
Костер, едим дичь, набитую Андрюхой. Его собака Тишка умудрилась загнать зайчонка, оторвала голову и сожрала, но тушку честно притащила хозяину. Добытчица!
Костер, неторопливый разговор. Дым от костра вертикально уходит в небо. Холодает, я иду в палатку и накидываю рабочую куртку с работы. Тишка кого-то гоняет рядом с лагерем, слышен ее лай.
Отходим с Евгеном отлить в сторону и смотрим на озеро. Тишина, безлюдье окружают нас.
«Что эти европейцы-егеря забыли здесь? Что они здесь, в этих буебобриках хотели найти?»-задает вопрос Евген. И отвечает сам себе: «Смерть….»
Темнеет, и мы заваливаемся спать в палатку. Она стоит не в горизонталь и на камнях. Спать не совсем удобно, но свежий воздух, ужин и спиртное делает свое дело и мы сладко засыпаем. Души побитых егерей возможно и кружили вокруг нас, но не тревожили. А может и мы их не слышали.
Утро, завтракаем, пьем кофе или чай. Кому так хочется. Гена не продолжает заводится ко мне за тот велик. Догоняемся водкой, ее хватает. Паренек уже достал меня,но я -новенький.
-Ты копарь?
Ну,да!
Поехали,покопаем!
Гена опять провоцирует меня, он отсидевший, но делает все оглядкой на Андрюху.
-Я не ссу-поехали!
Тянем к озеру лодку Евгена, я сажусь за весла, Гена худ и тщедушен. Гребу к мысу, с каждым гребком понты улетучиваются у сидельца.
-Давай я на весле?
-Щас, догребу и побазарим. Ща тебе будет и тракторист и бульдезирист. Чтобы не путал с механиками судовыми.
Энтузиазм Гены спадает. Я кошмарю его взглядом о том, что произойдет на мыске. Делаю страшную рожу, гляжу прямо в глаза и яростно гребу ,берег с корешами остается далеко за нашей спиной. Я стараюсь гребсти, как можно яростнее. «Сейчас к берегу пристанем и там покажем, кто кому копарь!»
Человек понимает, что понты уже закончились сзади, впереди мы одни, а как там получится? А получиться можно от меня очень не хило.
Успокаиваю его, да. ладно! УспаГойся, все нормально, сейчас мы доплывем.
Вытягиваем лодку на берег и тянем ее через мысок. Чел тянет с энтузиазмом, но мы застреваем между двух сосенок.
- СТОЙ! Ору я.
Но Гена, радостный в том, что бздей не получил в дороге, рвет вперед. Но много сучьев на елках…. И лодка пропарывется. Лодка делает выдох : «Пфуууу…» и умирает.
Как можно сделать страшные глаза, и я смотрю в его глаза. Чел поплыл и его надо добить. Сопрел сученок.
-Это была любимая лодка Евгена…. Ее ему мама подарила… На ДР… Фипец тебе, Гена….
Меня прет, как всегда. Чел, ты измывался надо мною при поддержке своих? А мы сейчас, в этом лесу одни. И в этом озере. Я же флотский пацан, ты это понимаешь, развязка близка, братишка. Теперь ты не сцы, мы оба здесь, в этом лесу и озере. Я умею смотреть в глаза людям.
-Не говори ему! Что расскажешь ,он же меня убьет!
-Даже не знаю… Корешу и соврать…Ладно,Гена… Придется врать…
Тянем лодку в лагерь. Гена прет ее самоотверженно, казнь я ему перенес. Слово дал!
Лагерь, Евген и его реакция на рваную лодку. Борта спущены, и это он замечает сразу.
-Порвали о камни, Жень, так получилось.
Женя негодует, он старый копырь-рыбак. «Твою мать!». Лодок у нас остается только одна.
Плюс ЖПО ко всему. Серега-старший оставил все документы на поиск , в т.ч. и свои права и деньги там, в Кестеньге , у барышни…
Им заказан шнапс ,пивасик и сигареты. «Будем завтра уже!»0обещают они.
Ребята втроем резко собираются и гонят на Ниве в Кестеньгу.
Мы остаемся вчетвером.