Сегодня утром мне приснился дедушка Василий. Я не помню чтобы он мне когда-нибудь снился. Сидит и очень громко и убедительно разговаривает с какой-то женщиной. Женщину я не видел. А его видел. Но вот память меня подвела. Не помню что он говорил. Надо было как только приснилось тут же встать с постели и записать. 20.05.74
На Республиканской ул. у нас была русская печь. В праздники М. как обычно пекла пироги. Это её любимое дело, в котором М. была большим мастером. Заправив пироги начинкой, М. клала их на противни и противни ставила на печь с краю. Там они покрытые столешником ожидали, когда истопится печь. А я получал предупреждение, как и Василий: «Ребятишки, я на печь поставила пироги, смотрите не печь не лазьте». А я позабыв что говорила М. возьму что-нибудь и брошу на пироги-то. То туфли, то валенки. М. увидит, что на пирогах что-то лежит и давай меня ругать: «Колька, да ты с ума сошёл. Ты что зенками то не глядишь? Неужели ты не видишь, что тут пироги? Все пироги измял». Снимает противни с пирогами и начинает уделывать, поправлять пироги, с недовольством говоря: «Только дела дают».
Вспоминаются выражения М., когда мы на Республиканской жили и когда у нас была корова, а при папаньке и поросёнок.
«Пойду вынесу корове пОйла»
«Надо сходить корове замесить»
«Надо сходить вычистить у коровы в стОйле»
«Надо нести поросёнку жОры. Жрать хочет, проходу не дает. Визжит, как будто его режут»
«Надо наносить воды. Пойду по воду»
«Пойду куриц накормлю, по пятам бегают»
А однажды помню говорила, придя со двора: «Петуха надо нести продавать. Сегодня я стала ловить курицу, а он подбежал, да так клюнул в ногу, что синяк сделал. И не в первый раз».
Когда на улице была очень плохая погода, М. говорила: «Ну и погода. Сидела бы дома, не вышла, если бы не дела».
«Хоть сейчас выброси, хоть погоди» говорила М. о пришедших в негодность вещах.
Только она, насколько помню, говорила: «Сидел бы дома, не вышел, если бы не дела».
Когда я что-нибудь устраивал на глазах у М. и ошибался, у меня не получалось, М. говорила: «Что, обчертАлся?»
«Однажды мы с Таисьей опростоволосились», сказала М., вспоминая, как их однажды обманули какие-то аферисты, выманив у них денег на пшено.
«Простофиля», говорила нередко М. кому-нибудь из внучат, если его кто-нибудь обманывал, а он не понимал этого.
Когда М. попадала на улице в грязь, из которой еле выберешься, она называла это «огрязла».
«Шла я от Ориши Паухиной, а напротив Кузовенковых грязища, огрязла, насилу ноги вытащила».
Насколько помню, большое, плохо обставленное помещение в доме М. называла «хайло». Опять вспоминаются давние годы, как нас своих детей, воспитывала и пробирала за озорство М.: «Ребятишки, вы когда перестанете озоровать? Вы уже не маленькие. Каждый раз говоришь, говоришь, говоришь – всё одно и то же. Что говори, что нет. Никакого толку. Хоть кол на голове теши. Горе с вами. У людей дети, как дети. А у меня не знаю, что и сказать. Одно наказанье. Неслухи упрямые. Когда вы слушаться-то будете? Я вот гляжу, гляжу, возьму ремень, да так переяголю, что задницы садиться давать не будут. Я ещё вас слажу. А то так приедет отец – отцу скажу. Он не так как я. Он много говорить не будет. Он так напорет, что долго будете помнить».
Когда М. говорила «неслухмяные» (дети) это означало «непослушные». Когда Софья вела себя несерьёзно, шутила М. её нередко называла в шутку «вертоголовый баран». А когда М. долго не могла найти какую-нибудь ею же убранную вещь, она обычно говорила: «Бестолковый баран, куда убрала?» Это она про себя.
Когда выключали холодную воду или горячую или и ту и другую, М. нередко говорила: «Опять какая-то несЕря (неисправность, неполадка), с обеда воды нет». Это слово «несеря» в том же смысле М. применяла и при других обстоятельствах.
Здесь, в 4-м микрорайоне М. лишний и черствый хлеб изводила на сухари. Сухари отдавала Геннадию, когда у них были поросята, а потом, когда не стало, стал забирать Юрий Гурьяшов, муж Раи и отвозить в деревню.
Для правнука Сергия Буханова М. все откладывала грязноватую бумагу, старые помятые газеты, а он, когда у них в школе был сбор макулатуры, приходил к нам и забирал всю эту ненужную бумагу.
М. еще давно говорила: «Пока хозяйка топит печь и управляется на кухне, можно уйти 25 километров». Так говорили и в деревне давно еще, М. только пересказывала.
«Пришей кобыле хвост» - эту поговорку М. применяла нередко.
Еще когда был жив папаня, М. часто делала мурцовку – квас с накрошенным в него зеленым лучком и свежим огурчиком.
«Если смерть не пришла, поболеешь-поболеешь, да и опять выздоровеешь, а смерть придет – никуда не денешься» - примерно так не однажды говорила М. еще давно.
«После скобеля то топором», говорила М. нередко.
Наказывая что-нибудь перед тем, как уйти, М. помню говорила и так: «В голову-то забирай, да держи в голове-то, не забывай, что тебе говорят».
Когда кто-нибудь загадывал вперед черезчур уверенно, М. по этому поводу часто говорила: «Это еще на воде вилами писано».
«Ах ты, бестыжа харя. Как тебе не стыдно?» - кого-то еще давно ругала М. Но кого, не могу припомнить.
Колобушка.
Приснилась мне с вечера М. Смотрю, она спит, окутавшись одеялом на кровати. Лицо открыто. Руки положены так, что пальцы поблизости от лица. Гляжу, пальцы шевелятся. Что-то ей снилось. Лежала она на левом боку.
Иногда мы на Республиканской работали вместе – дрова пилили, кололи или еще что-нибудь делали. Иногда сидим во дворе и отдыхаем. Василий курит, а я просто так сижу, отдыхаем. Выйдет во двор М. и видит, что мы нечего не делаем и сделанного мало. Возьмет и скажет нам: «Вы что, работники, как работаете? Как не выйду – всё сидите. Шень - перешень, лишь бы день прошёл». Мы что-нибудь ответитм. Но ведь она, М. это говорила шутя, а не в серьёз.
На Республиканской у нас то и дело были внуки и внучки М. Они ходили по избе и то и дело сбивали половики. М. часто говорила: «Соня (Лариса), ты что шамбЕришь по избе взад и вперед? Погляди-ка, все половики сбила. Только хожу да поправляю за тобой».
А иногда и мне говорила: «Николай, ты что ходишь, ноги не поднимаешь? То и дело за тобой половики поправляю».
Сегодня утром приснилась М. Она что-то делала-делала в комнате, убиралась. Потом прошла мимо меня и стала ложиться на кровать. Я ей сказал при этом: «М., ты ничего не делай. Ты и так тяжело заболела». М. легла и окуталась. Я смотрел как она отдыхает. М. мне ничего не ответила. Сегодня же приснилась бабушка Анна. Сидит она на чем-то, а Анатолий её одевает. Тут же как-будто была и помогала Анатолию одевать бабушку Таисья, его жена. Когда были случаи, я занимался еще на Республиканской физзарядкой в комнате, а М. наблюдала это, она мне нередко говорила: «Николай, ты что все недельЁм занимаешься? Гнется, гнется. Глаза бы не глядели».
Про кого-то, не то про Василия, когда мы еще только переехали в город, не то про внучат, М., видя, что малыш спать хочет, говорила так: «У тебя уж нос-то закурносился, спать хочет. Иди-ка ложись поспи, начинала укладывать спать.
Если М. рассказывала о ком-нибудь пьяном, кто пряди домой не раздеваясь улегся на постель и уснул, она обычно выражалась так: «Пришел пьянее вина и улегся спать в чем шла-ехала».
«Что уставил лЫску, пустой идёшь? Али всё кончилось?» - спрашивала меня М. когда я возвращался пустой из магазина (напр. ходил за мясом).
Супонь, тяж, постромки, гуж, горнушка.
Помню, пообедает М. и иногда начнет икать. Поикает и скажет: «Кто-то меня поминает».
Помню на Республиканской жили. Иногда у меня работы много, а я хожу по избе взад и вперед, ничего не делаю. М. гляди на меня, глядит и скажет: «Колька, хватит перегилЯться, иди копай огород-то» и я начинаю собираться.
Про прогнозы бюро погоды М. обычно говорила: «Эти святы отцы ничего не знают».
Сегодня приснилась М. и странно. Я ехал куда-то на легковой машине. На встречу тоже легковая. Проехав меня во встречной машине поднялась М., как будто у машины открытый верх, и сказала: Николай, поедем домой». Я попросил остановиться, расплатился с шофером и направился домой.
Вспоминаются и такие выражения М.:
«Огурцы еще не усолели», говорила М. попробовав огурцы недавнего засола.
«Мясо еще не уварилось», говорила М. только что сварив щи.
«Пироги еще не уделались» (лежат под столешником, мякнут).
«Сейчас картошка сварится У пылу».
«Пора загребать, дрова прогорели» (клюкой в русской печи).
«Кабешник поставлю в вольную печь».
«Самовар еще не скипел? Колька, посмотри там».
«Колька, сними скорее трубу – самовар уходит». И я бег снимать трубу с самовара, если был ближе к самовару, чем М.
«Дрова хорошо сегодня горят», говорила М. иногда и радовалась этому.
«Николай, там у печи стоит ведро с водой, подай его мне». Правда, в те давние времена М. была в силе и обычно все брала сама. Только в овраг «на Кадочку» по воду ходил и я тоже. Водопровод до наших улиц не доходил.
«Пойду на Кадочку, бельё выполощу», говорила М., а вода там родниковая, как ледяная. А в гору с бельем насилу выйдешь, крутая.
«Почалила я воды из оврага. Бывало в гору насилуй поднимешься» - вспоминала потом об этом М.
ОмЁт, пелЁва, ботва, прясло, гайтан.
М. деньги тратила экономно, даже когда они были. Она их налево, направо не изводила без нужды. «Деньги извести не долго, а потом локотки-то и кусай», говорила она нередко. И не очень одобряла тех женщин, которые то и дело ходили занимать, не умея и не желая соблюдать экономию. М. не любила, как она говорила «ходить по займам», т.е. занимать.
«Все ли у вас слава богу?», так часто спрашивала М. приходя домой из гостей, т.е. все ли у вас благополучно? По-видимому и приходя в гости, М. задавала такой же вопрос нередко. Правда, она спрашивала, приходя к кому-нибудь в гости или просто побывать, и так: «Как живете-можете?» «Побывать» - это слово из словаря М., в смысле навестить.
«Доживу до лета, бог приведет, надо побывать в Долгове, узнать как живет Таня с Ванькой - дураком. Давно я у нее не бывала».
М. лежит на кушетке, больная. Говорит мне: «Николай, набрось на меня пальтишко, я что-то зябну». Я иду в прихожую, снимаю с вешалки её старенькое пальто с меховым воротником и окутываю её.
На Республиканской, М. вышла из коридора на улицу и направилась с чем-то в погреб, но забыла ключ. Я иду на встречу, говорит мне: «Николай, вынеси мне ключ от погреба, забыла взять». Я пошел за ключом и некоторое время задержался. Искал ключ. Потом вынес. М. мне говорит: «Ты что провалился на целый уповод? Не дождусь никак» - «Да ключ, М., искал» - отвечаю я. Берет ключ и идет в погреб.
И нередко М. мне задавала подобный вопрос: «Колька, ты куда ушёл на целый уповод? (т.е. на продолжительное время) Давно бы надо обедать, а тебя нет и нет. Бери хлеб, ложки. Садись за стол. Сейчас щей наложу и я сяду». И начинает накладывать уже разогретые щи. Или наложит щей и поставит их на электроплитку разогревать.
Помёлку М. всегда называла «пометашка». Голый, без листьев веник М. называла «голик».
Помню, прольешь на кухне суп или разобьешь что-нибудь, М. начнет ругать: «Как это тебя угораздило? Что ты не глядишь зенками-то? Неужели ты не видел?» Я начинал оправдываться, но чаще молчал, признавая свою вину. Нередко были случаи, М. чего-нибудь ищет и никак не найдет: «Колька, помогай мне ножницы искать. Вчера платила одеяло – стригла, а сегодня никак не найду. Искала-искала, все перебрала – нигде нет. Как сквозь землю провалились». Я начинал искать вместе с М. и все же пропажу находили.
Когда мы жили на Республиканской, были случаи, пошлет меня М. в коридор за чем-нибудь (там за дверью вниз на полке у нас лежали кое-какие продукты), а ей надо скоро. А я не очень быстро находил и нес что надо. И потеряв терпенье, М. иногда говорила: «Колька, да ты что пропал? Что ты там как долго телишься? Не найдешь что ли? Давай мне скорее капусту-то».
Когда заходила речь об озорниках и пьяницах, М., в ходе разговора, частенько поговаривала: «Таких только в куль, да в воду» или «Таких озорников только в куль, да в воду».
Жили мы на Республиканской улице. Собираемся с М. обедать, завтракать. М. говорит: «Николай, тебе небольшое дело есть». «Какое?» - спрашиваю я. «Сходи в огород, принеси луку гроздочек, а я буду припасать винегрет». Я ухожу.
Сегодня мне приснилась М. Как будто у нас ночевала Енафья, двоюродная сестра М. Я встал, смотрю, М. не спит. Я спросил: «М., ты что не спишь?» А М. отвечает: «Клопы, паразиты, не дают». Я и говорю: «М. ты иди на мою кровать, а я здесь с ними займусь». М. встала и ушла в другую комнату, а я начал ловить клопов, которые бегали по стене. А сегодня как раз Троица. Странный сон.
Во время болезни М. я одно время начал ей частенько на завтрак подавать салаты. М. ела их плохо, с неохотой, без аппетита. У нее и вообще-то аппетит пропал. М. мне и говорит: «Я слабею, вы меня пищей поддержите, а что эти салаты? Они пустые». Я стал редко давать салаты, давал колбаски, сыру, яичко, жареную со сливочным маслом картошку. Но все равно ела она совсем мало и день ото дня слабела.
Тетя Дуня, Авдотья Яковлевна Новожилова сегодня 01.06.74 сказала, что золотые часы нашего папаньки, которые он отдал Новожилову И. Ф., когда стоил дом на Охотничьей ул. (теперь Республиканская) за разные материалы и услуги, эти часы продали недавно за 1000 рублей. А с тех пор прошло сколько лет. Это было хорошим подспорьем к пенсии, на которую они жили. Тетя Дуня также сказала, что когда дядю Ивана положили в больницу на ул. Больничная, М. к ней заходила и ночку ночевала. Наговорились досыта. Тетя Дуня говорила о своих болезнях – диабете, плохом стуле, больной ноге, а М. ей говорила, что у нее стул хороший, голова сильно-то не болит и нигде, сала богу, внутри не болит. У М. тогда еще нигде не болело, но М. в это время была уже накануне болезни. Тетя Дуня сказала также, что Мария Синцова, дочь дедушки Степана Тимофеевича, умерла в возрасте примерно 8 лет. Но от чего, тетя Дуня не помнит. В школе Мария не училась. Тетя Дуня гуляли в детстве с ней вместе, как двоюродные сестры.
М. не раз говорила: «Не спрашивай большого, а спрашивай маленького: всю правду скажет».
На Республиканской ул. Мы долгое время не чайник кипятили, а ставили самовар. Когда самовар вскипал, М. говорила: «Николай, самовар вскипел, сними трубу, да завари чай». А через некоторое время говорила: «Николай, ставь самовар на стол, да садись пить чай». И начинали пить чай.
«Ах ты дьяволЁнок» - кого-то ругала М. Кого-нибудь из озорников, чужих. Василия, когда он был еще небольшой, М. называла Васютка.
Помню, мне не удавалось завязать веревку так, чтобы она при натяжке не развязалась. Я завязывал обычным косым узлом. Видит М., что я завязываю веревку не так как надо и говорит: «Колька, ты не так завязываешь. Ну-ка, дай я завяжу, бестолочь. Право бестолочь». Подойдет, возьмет веревку и завяжет как надо. Свой узел М. как будто называла «щегольный». Завяжет и скажет: «Вот так надо завязывать-то. А ты что как завязываешь? Твой узел развяжется».
Настоящих пьяниц М. называла «Закуде…ный пьяница».
Вспоминается, как мы с М. рубили капусту осенью, на Республиканской. Большое деревянное корыто ставили на два стула (старые) или табуретки в прихожей и рубили – я стоял ближе к двери, М. подальше. Изрубим корыто, накладываем ведро и я несу в погреб, вываливаю в кадушку. Отнесу всю капусту, начинаем рубить опять. Дело шло. Но вообще-то я не всегда принимал участие в этом нелегком деле. В всех хозяйственных делах М. была ловка и неутомима. Так было всегда. Я и помогал М., но не всегда. Надо было помогать всегда и много больше.
«Не мытьем, так катаньем». Эту поговорку М. применяла неоднократно.
Про очень хитрую старуху С. М. говорила: «Эта старуха сквозь земельная».
Вспоминаю весну и лето 1973 г. Болезнь у М. зашла далеко. Поест немного и вскоре в желудке начинались мучительные явления, по-видимому, спазмы. Пища с трудом проходила внутрь желудка и вглубь желудка. Поест немного и желудок полный. Вылезет из-за стола, сядет или чаще ляжет на кушетку, что стоит у моей кровати и мучается. И ругает себя за то, что по моей просьбе поела больше чем можно супа или жареной картошки: «Что наделала, дурра. Знала, что нельзя много есть, а наелась». И ела все меньше и меньше, чтобы избежать этих мучительных послеобеденных спазмов, которые продолжались около часа.
«Надо делать руками, да не кое-как, а то так лучше совсем не делать» - говорила М. Или говорила и так: «По-моему, если начал делать дело, так надо делать его руками, а не кое-как, да пяв ногой. А то так лучше совсем не делать». И М. всегда так делала – и быстро и по привычке хорошо.
Республиканская ул., М. моет пол, говорит мне: «Николай, помоги мне отодвинуть диван, надо под ним вымыть». Я похожу и вместе с ней или один отодвигаю диван. М. моет, потом ставим диван на место. Республиканская ул., М. прибирает в избе. Видит какие-то мои изделия, которые валяются не у места и говорит: «Николай, иди убирай свои лебендрясы, а то выкину». Я подхожу, смотрю что это такое и если мне нужно, забираю.
М. ходит по кухне и видит везде стоят мои сапоги (на Республиканской ул.). Говорит мне: «Колька, ты что свои сапоги по всей прихожей как коней разоставил? Я за тобой убирать устала. Маленько к порядку привыкай».
Были случаи, пообедав один, когда М. не было дома, я оставлял неубранными и непокрытыми блюда на кухонном столе. Это было на Республиканской. Придет М., увидит этот беспорядок и недовольно скажет: «Николай, ты что пообедал и все разиня рот оставил, не убрал. Не покрыл. Ты что мух разводишь?» Тут же все уберет и поставит на место. М. не терпела беспорядок. «Бывало, встанешь спозаранку, чуть свет и начинаешь управляться» - вспоминала М. про давние времена. Когда еще жили в Долгове в общей семье в доме дедушки Степана. В шесть утра приходили обедать, надо было всех накормить.
Как М. нас детей берегла, когда мы росли. Особенно от простуды. Ночью спишь, раскутаешься, так М. возьмет и обязательно окутает. Не говорю о том, как М. нас тщательно одевала в холодное время.
«Колька, сходи вынеси душник в коридор. А то начадим полную избу» - говорила М., наполнив душник горячими углями, выгребенными из русской печи. И я выносил, чтобы не задымлять избу.
Это на Республиканской ул., осень или зима. Кто-нибудь стучит вечером в коридорную дверь. М. услышит и говорит: «Николай, к нам кто-то стучит. Сходи открой». Я торопливо иду открывать. М. увидит что я направляюсь в коридор в чем был и скажет: «Что побежал раздетый (или гологоловый), оденься, простудишься». Я иногда одевал шапку или кепку, иногда накидывал на себя пальто, а иногда шел как есть. Дверь в коридоре рядом.
Республиканская ул., собираемся летом пить чай. «Колька, сходи в огород, набери малины к чаю» - говорила иногда мне М. и я шел в огород, взяв в руку стакан или кружку.
Республиканская ул., вечером перед сном. М. говорит: «Николай, сходи посмотри, заперта ли конюшня. Если не заперта – запри, и вороты запри».
У М. было выражение: «Ты что ходишь как Саврас без узды?» А про кого-то говорила: «Ходит как подоённый». Это она говорила когда, проявляя вялость, кто-то из нас никак не мог приняться за дело.
М. надоедало без конца мыть пол, а мы, ее дети, а потом и внучата, не очень-то берегли ее труд. Только М. намоет пол, а мы, не снимая ботинки, пройдем вперед, наследим. М. нас поругивала за это, приучала к порядку: «Ребятишки, вы что шляндаете по чистому-то полу? Я только что намыла, а вы уже успели наследить. Хоть мой, хоть нет. Хотя бы ботинки-то обтерли. Я не успеваю за вами ни пол мыть, ни половики стирать».
«Ах вы провалЕнные», нередко выражалась М., поругивая своих внучат. Помню, М. говаливала: «Другой и дЕла на делает и от дела не бегает», по поводу ленивых работников.
Летом 1972 г. Было очень жарко. Долго стояла жара 30° с лишним. В комнате у нас тоже было 30°, хотя окна и на северо-восток. Помню, М. ложилась спать не на кровать, а на пол. На полу было попрохладнее. В 1972 г. М. в жару сидела с бабами не на лавочке у подъезда, а на лавочке с восточной стороны дома. Сидела М., Дуся, Наталья Ивановна, Авдотья Фёдоровна и одна старушка из четвертого подъезда. Эта старушка подошла позднее и села на то место, на котором перед ее приходом сидела М. Когда старушка подошла, М. подвинулась в сторону, чтобы она смогла сесть. Через некоторое время старушке на голову свалился камешек и рассек ей кожу на голове до крови. На скорой помощи ее увозили в больницу и ей накладывали на голове шов. Эта старушка умерла раньше М.
«ПотрепАла, потрепАла» - говорила М., глядя как внучка или правнучка еще недавно научившаяся ходить, торопливо бежала через всю комнату. «Ах ты, потрёпок» - добавляла М.
«Брось-ка ты, Николай, не делом заниматься. Иди-ка делай дела» - говорила М., когда я позабывал о деле и занимался чем-нибудь ненужным. «Ребятишки, вы перестанете озорничать или нет? Вот отец приедет, я ему скажу. Он вам даст нагоняй» - когда-то давно М. с нами так нередко говорила.
Республиканская ул., восьмой час утра. Я уже не сплю, только переваливаюсь в постели с боку на бок. М. хлопочет на кухне. Видит, что я ворочаюсь с боку на бок. Говорит мне: «Вставай, Николай, все равно не спишь, только валяешься». И вскоре я начинаю вставать.
«Наелась, стоит как бУшма» - говорила М. про корову, которую она только что досыта накормила и напоила.
«Он с говном не расстанется» - говорила М. не помню про кого и по какому поводу.
Собаку Василия «Мишку» М. звала то «Мишка», то «Михаил Иваныч», то «Подхалим», то «Злец» (он был очень серьезный и злой по отношению к чужим, кого он не знал и не любил страшно, когда его дразнили).
У Васильевой собаки «Тепки» живот был всегда туго набит. Его кормили все, все его любили артиста. М., помню, подойдет к нему, помнет ему бока или живот и скажет: «Наелся как шкура, живот как барабан не помнешь». «Ах ты провонялый пёс, ах ты шкура барабанная» - так часто обращалась М. к «Тепке», который юлил около нее.
«Шей да пори, не будет поры» - говорила М. «В тУ пору» - одно время так М. начинала разговор о прошлых временах. Бывало нередко так: прихожу я с работы, а М. мне говорит: «Николай, ты что сегодня утром проспал что ли?» - «Да, М., проспал, чуть не опоздал» - отвечаю я. «А я встала, гляжу – тебя нет и постель не убрана. Ну, думаю, проспал наверно парень». Такие разговоры были и на Республиканской и здесь. Но редко было все же, чтобы я встал, а М. не слышала. Вставал я обычно в половине шестого, а вскоре, когда я начинал ходить по комнате и М. просыпалась. А в половине седьмого - в семь и она вставала. К этому времени М. уже высыпалась.
А иногда в выходной я встану, а постелю не уберу. Брожу да брожу. М. возьмет и спросит: «Ты что, Николай, вылез как из гайна и постель не убрал?» Подходит к постели и начинает убирать.
В последние годы М., торопясь кого-нибудь из нас, своих сыновей, назвать по имени, называла не то имя, потом поправляясь, называла опять не то имя, потто уже называла правильно. У М. появилась забывчивость. «Николай, Василий, Геннадий…», а надо бы назвать сразу Геннадий.
Сегодня приснилась М. Дома был я и М. Нам грозила опасность. В дом с минуты на минуту должен войти враждебный солдат. Мы с М. быстро выскочили и побежали. А М-то не молодая, а старая, хоть и торопится, но передвигается медленно. Но все же мы с М. скрылись среди домов и углублялись все дальше и дальше и дальше и вышли на какую-то незнакомую улицу и зашли в один из старых домов. И М. тут же мне сказала: «Я устала, пойду полежу» и ушла в другую комнату. А вчера вечером я подумал перед сном: приснилась бы мне М. и поговорила бы со мной. И М. приснилась.
М. помнится говорила: «Дураков-то не родят, они сами валЯтся».
Помню М. моет пол на Республиканской, а Лариска увяжется мыть вместе с ней. Но фактически только мешала. Толку еще у нее не было. М. глядит-глядит, да полушутя-полусерьезно скажет: «Не мешай мне Ляля». Перед болезнью вечером я нередко ходил к Василию: «М., я схожу к Василию». «Иди» - ответит М. и прибавит: «Да там долго-то не засиживайся».«Нет, М., я скоро приду» - отвечу я.
«Пол как железный» - называла М. холодный пол нашей квартиры.
«Провалиться бы и с делом-то со всем. Ты бы глядишь как быстрее, а получается наоборот дольше» - громко говорила М. недовольная какой-нибудь непредвиденной задержкой.
Приснилась М. Я собирал ей обедать. Поставил на стол, а М. говорит: «Я что-то сейчас есть не хочу. Лучше немного погодя». 25.06.74
«Николай, ты что ходишь – половики завиваешь? Подымай ноги-то. Не успеваю поправлять за тобой» - говорила мне М. еще в доме на Республиканской.
Если кто-либо из внучат малого возраста долго вечером загуливался, никак домой не шёл, М. обычно говорила: «Лариса, ты что как долго гуляешь? Иди-ка домой, а то шишиги утащат». И глядишь, немного поупирается, да и домой идет.
«Брюки у меня стали грязные, блестят» - говорил я иногда при М., глядя на свои брюки. А М. отвечала: «Ты ведь как влезешь в одни брюки, так и не вылезаешь. И на работу и дома в них. Надо стирать».
Лариска у нас была то и дело. М. водилась с ней. А стала побольше – все равно была у нас часто. Иногда Лариска оденется, да плохо. М. увидит, что на ней платье сидит не так как надо и скажет: «Лариска, ты что как платье напялила? Ну-ка подойди ко мне». Лариска подойдет и М. поправит ее платье.
Вспоминая далекие годы, когда мы еще жили в д. Долгово и собирались оттуда уезжать, о том как на нас обозлилась часть бедноты и старались нас, как переезжающих, обобрать (и дом и упряжь и скотину), М., оставашаяся с нами дома одна в то время, т.к. папанька работал в городе, об этом говорила: «Бывало, увижу кто идет незнакомый по деревне – как ножом пО седрцу, думаю, наверно, к нам с какой-нибудь неприятностью». Вспомнила, как она была на деревенской сходке. Кто-то из бедноты, а может быть и из середняков сказал, когда речь шла о нас: «Вы сахар поехали есть». А М. ответила: «Поедемте и вы с нами сахар есть. И вам дорога не закрыта».
Про тонкие ноги женщин М., помню, выражалась: «Ноги у нее как тычИнины».
М. давно встала, занимается на кухне. Варит картошку и т.д. а я ворочаюсь в постели с боку на бок. М. видит, что я уже выспался, а время восьмой час. Говорит мне: «Николай, вставай да иди за хлебом. У нас хлеба нет. Все равно ведь не спишь, только ворочаешься с боку на бок». Потом, когда я начинаю вставать, добавит: «Иди за хлебом, да будем обедать. У меня все готово».
А Лариске, когда она ночевала у нас, да и не только Лариске, М. начиная ее будить, нередко говорила: «Ляля, вставай, хватит спать-то. Вставай пришёл.»
Сегодня 30 июня 1974 г. В память о М. и бабушке (вернее прабабушке) Агрипине ездил в Большую Ельню. Приехал туда около часу дня, нашёл церковь, превращенную в гараж, походил вокруг нее, побеседовал со стариком в возрасте 81 года, который мне сказал, что еще была моленная и сказал, где она стояла. Я пошел искать и не сразу, но нашёл. На лавочке около крайнего маленького домика сидел татарин старичок и он мне показал то место, на котором стояла моленная. Я походил вокруг этого места, потом посидел с этим татарином. Поговорили. Он тут живет 12 лет. Приехал из Сергача. Живет с женой и сыном. Потом я пошел домой. Сначала хотел пройти пешком одну остановку автобуса, потом решил весь путь домой пройти пешком, как когда-то в начале век М. и бабушка Агрипина шли пешком и туда и обратно. Посетив эти места и возвращаясь пешком я сделал им поминок. На обратном пути я разговорился со старушкой 81 года. Она мне сказала, что раньше в Ельню в церковь из городу много народу приходило и приезжало. В церкви была икона Богородица треручница и к ней приходили на поклонение. Ее праздновали 12 июля по старому стилю, т.е. по новому 25 июля. Когда церковь нарушили, эту икону взяли в Высоковскую церковь. Спасибо ей, все объяснила.
М. и бабушка Агрипина по-видимому пришли в село Б. Ельня накануне, т.е. 11 июля по ст. стилю, а на другой день после обедни пошли домой. Как хорошо, что М. не забыла мне об этом сказать.
Жили на ул. Республиканская. Смотрю, М. глядит в окно. «Кто там?» - спрошу я иногда М. А М. мне ответит: «Хрен какой-то идёт» и отойдет. А иногда добавит: «Не знаю, не к нам ли». Вспоминается такая картина. На Республиканской, Лариска начинает хныкать, плакать. М. глядит на нее глядит и скажет: «Девчонка совсем пересмякла. Ляля, ложись поспи немного. Ты спать хочешь. Ложись бай-бай». И начинает укладывать спать. М. много и долго с ней водилась.
Помню, М. говорила про человека узкого в плечах и худощавого: «Угорный». А про пиджак : «Узок в плечах».
Нередко у нас с М. заходил разговор о том, что за что не возьмись, хорошего мало, всё больше плохо, ни в чем нет порядка и мало справедливости. При этом М. многократно говорила: «А откуда хорошему-то быть? Кто сейчас правит? Тюха да Пантюха, да Колупай с братом». В разговорах М. много раз высказывала мысль: «Умный человек и делает по умному, а дурак – по дурацки». «Хороший человек и делает по хорошему, а плохой – он делает по плохому».
Вспоминается давнее время, когда М. ездила на рынок, ходила в магазин. Иногда приедет с рынка или придёт из магазина, войдет с улицы в избу и скажет: «Сегодня ветрище так и рвёт. Так и рвёт. Гляди того с ног сшибёт». И начинает раздеваться – снимать пальто, платок (теплый), сапоги.
Помнится, еще на Республиканской, пошлет меня М. за чем-нибудь в коридор и скажет чтобы я принес это домой. А я пойду, да не найду. М. пойдет сама, найдет эту вещь и скажет: «Колька, да ты что не видишь что ли? Вот лежит». Возьмет и добавит полусерьезно с некоторым недовольством: «Слепой сазан». И так было много раз.
Вспоминая жизнь в д. Долгово, свое нелегкое житье крестьянки-труженицы, М. не раз рассказывала о летней поре, поре жатвы. Рассказывала о том как жала со жнеями, а то и одна: «Бывало, встанешь рано, выйдешь со жнеей на полосу, да и жнешь по холодку-то. Потом уставать начинаем. Давай отдохнем, Маша – скажу я жнее. Она скажет: «Давай». Сядем, посидим, отдохнем немного, да снова жать. А солнце-то палит, а солнце-то палит. Одна не управлялась. Нанимали жней. А то бывало и одна целую полосу выжнешь. Выжнешь да и удивляешься, неужели это я одна такую полосу выжала? Самой не верилось». Здесь, в 4-м микрорайоне, отапливали и отапливают также сейчас, неважно. Как форточку откроешь и делается заметно холоднее. А М. любила тепло. Помню, открою я форточку, М. мне и говорит: «Николай, ты что открыл форточку? Не больно ведь в избе-то жарко. Давай закрой сейчас же». И приходилось закрывать. У нас действительно было не жарко. А летом нередко говорила и совершенно правильно, поскольку сетки у нас не было: «Николай, ты что открыл форточку. Смотри, мух напускаешь. Я не успеваю выгонять. Давай закрой». И я вскоре закрывал, т.к. я и сам не любил мух.
«Ты думаешь, тяп ляп да и карапь (корабль)? Нет, скоро-то хорошо не бывает», говорила М. в подходящих для этого случаях.
Сегодня, 8 июля 1974 г. видел во сне М. Только очень быстро проснулся. Собирались мы с ней обедать. Но она, собирая обедать, сказала: «Я пойду голодная». Я ничего ей не сказал и проснулся.
«Николай, возьми другой платок. Этот грязный как онуча», заметив, что у меня платок не первой свежести, говорила М.
«Николай, иди в баню» - нередко говорила мне М. «Я вроде недавно был» - отвечал я М. «Недавно? Скоро уже две недели будет. Воротник у рубахи грязный как заслон».
Нередко М. участвовала в разговорах с людьми, которые чего-то добиваясь ходили по разным инстанциям и учреждениям, но так и не добились правды. М. в таких разговорах частенько пользовалась выражением: «Чай они все на одно говно-то сёрут» - объясняя этим сразу всё.
Помню, еще давненько, на Республиканской ул., М., глядя на беспорядок в избе, возникавший изредка, говорила: «В избе у нас полный хаос, не мыто- не метЁно, везде всё развалено – пёс ногу выломит, надо начинать убирать». И, недолго думая, начинала наводить порядок – «примываться и прибираться», как она выражалась. И дело у нее в руках спорилось.
Отава, чваниться
«Шайка-лейка» называла М. группу работников торговой сети или какой организации, которые занимались мошенничеством, воровством и разными махинациями, пьянствуя и покрывая друг друга.
На другой или на третий день после того как с М. произошел легкий удар (паралич), …… Тая принесла варенья в стаканах. И, помню, М. сидит в спальне на кровати, за спиной подушка, обедает суп с грибами, еще что-то. А потом ей дали чайку и положили варенья в чай. Она выпила с аппетитом и сказала: «Ох как вкусно». Как это было радостно слышать из уст моей заболевшей М. Тогда еще мы верили, что М. поправится. Это было еще в ноябре.
«Ты что бегашь как гончая? Недавно пришел, опять в город побежал» - когда-то давно еще на Республиканской ул. Спрашивала меня М.
«М., иди послушай, интересная передача» - иногда приглашал я М. к репродуктору. Но М. обычно не шла, отвечая: «Не пойду, нечего дураков слушать». Но иногда какую-нибудь пьесу из прошлой жизни М. приходила послушать. Помню, М возится на кухне в праздник или перед праздником _ в Новый год, 8 марта, а я включу радио, она все же слушала разные шуточки, прибаутки и праздничный веселый разговор. Кое-что в передаче М., судя по всему, доставляло удовольствие. Но обычно, когда я включал радио, М. мне говорила: «Николай, зачем ты включил, выключи облаев, надоели». И я, конечно, выключал. А если утром в воскресенье или в религиозный праздник я включал радио, позабывшись, М. мне тут же говорила: «Николай, ты что включил облаев-то? Еще обедня не кончилась, выключи сейчас же». И я, конечно, выключал.
Когда кто-нибудь из нас был именинник и торопился выпить, да выпивал лишнего, М., помню, говаривала: «Раньше, кто именинник - сходит в церковь, да про него пирог испекут и все. Ну немножко выпьет. А теперь только одно вино знают».
«Ах ты кОзон. Ах ты кОзон» - говорила М. внучонку, который начинал ходить без поддержки (или правнуку).
Насколько М. бережлива! Она сумела сберечь свои белые туфли с узкими носиками, на высоком каблуке (правда не очень высоком) и с тремя белыми ремешками спереди, застегивавшимися на три круглые пуговки слоновой кости цвета. Каждый ремешок на одну пуговку. В этих туфлях она стояла под венцом и была на свадьбе. И правильно сделала, что сберегла. Какая памятная вещь эти туфли, стоящие у зеркала на стуле.
Спички М. называла чаще всего «спицы». «Николай, пойдешь в магазин – купи спиц, остался один коробок» - так говорила М.
«Утро вечера мудренее» - частенько говорила М. «Будет день и будет пища» - говорила М. о завтрашнем дне. Плохие пироги М. называла «кулиманы». «Брюхан» про кого-то сказала М. М. нередко сожалела, что у нее не было ни одной дочери. Всю жизнь все дела домашние были её. Всю жизнь без помощницы.
Когда мне М. приказала сделать лавочку на улице у подъезда, она, помню, спросила соседа Сергея Ивановича, не возражает ли он. Если мы сделаем лавочку перед его окнами. Сергей Иванович сказал делайте, я не возражаю. И тогда мы начали делать лавочку.
«Николай, ты что какой неряха? Разбросал свои вещи по стульям, ботинки стоят не на месте. И думаешь так и ладно? Клади свои вещи на место. Мне за тобой надоело убирать».Так иногда пробирала меня М.
М. приготовит пироги к тому чтобы их печь. Включает газовую плиту – духовку и говорит мне: «Николай, посмотри сколько время (М. знает, что плите надо минут 15 прогреваться)». Я посмотрю и скажу. Пройдет некоторое время, М. выйдет из кухни и посмотрит на часы. Потом через некоторое время начинает печь пироги и из кухни уже долго не выходит, нельзя. Из кухни распространяется вкусный запах печеных пирогов.
Когда я заводил речь о космонавтах, которые уже ходят по луне, М., вступая в разговор, говорила: «Дураки, нечего им там делать».
Лежит иногда М. на кушетке, отдыхает и говорит: «Мухи, халеры, так кусаются, наверно перед дождем». М никогда не допускала, чтобы в избе было много мух. Или выгоняет их тряпками, раскрыв окна или бьет их сложенной и связанной с одного конца газетой. Или меня посылала за липучками.
«Что в голове, что в заднице» - говорила М. по поводу наших неудачных, неумных поступков или высказываний. Этим выражением М. пользовалась часто.
Помню, мы с братом Василием на Республиканской ул. Делали полуподвалы. Помимо кирпича для кладки стен требовалась и щебенка для цементирования приямков и др. целей. Работы было по горло. Мы с Василием уставали. Но нам все же немножко помогала М. кроме того что она делала все домашние дела. Помню, сидит М. на заулочке на каком-нибудь чурбаке и бьет молотком щебенку. Но у нее была гипертония (она называла «пертония») и при незначительном переутомлении у М. болела голова.
«Николай, приходи завтра с работы раньше, не задерживайся нигде. Енка сказал. Что приедет за мусором, надо будет из ящика мусор грузить. А приедет и вас с Василием не будет – материться начнет. Знаешь он какой» - так не однажды говорила мне М., придя домой со двора.
18.07.74 Приснилась М. Но ясного воспоминания у меня не осталось. Помню, как будто она сказала: «Больше в больницу не пойду». Будто что-то плохое было со стороны тети Дуни Новожиловой. И у нас с М. был об этом разговор. Но это навралось слишком несправедливо. Тетя Дуня Новожилова всегда с М. жили дружно.
«Гляди пряди – чтобы не рвалось» - говорила М. частенько.
М., ложась спать и видя, что я все еще сижу за столом, что-нибудь читаю, нередко говорила мне: «Николай, ложись спи. Хватит мизюрить». «Сейчас, М.» - отвечал я М. и немного погодя ложился.
«Ах ты, панонО» - говорила М. с улыбкой кому-то из внучат, пожалуй Игорьку, одетому в зимнее длинное пальто чуть не до пят.
«Сидит как не дури» - говорила М. о маленьком внуке или внучке, тихо и спокойно сидящем на стуле.
Когда я завязывал или развязывал бинт на пальце, М. говорила: «Ты что как Мокей, то завязываешь, то развязываешь».
Когда Игоря и Сергея, находившихся у нас, не брал лад, были случаи: подойдет Игорек к М. и жалуется на Сергея. А М. это сразу трогает и она говорит ему с сочувствием: «Ах ты мой милый, желобИться пришел? Тебя Сергей обижает?» Игорек подтвердит и М. тут же проберет Сергея: «Сергей, ты Игорька не обижай. Ты уж большой, а Игорек маленький. Иди, Игорек, играй, он больше тебя не тронет. Не трогай его, Сергей». И Игорек пойдет опять к брату.
«Надо опять пол мыть. Грязный как в кузнице» - говорила М., когда жили на ул. Республиканской.
Помню, приехал я летом из дома отдыха в Зеленом городе. Пообедал, немного выпил и вышел в соломенной шляпе во двор. К нашему крыльцу подошел Джек – собака Василия. Или он меня не узнал или подвыпивших не любил, но когда я подошел к нему и сказал, наклонившись: «Джек, дай лапу» - он мне лапы не подал. Я повторил свою просьбу, но он снова лапы не подал. М. со стороны видит, что Джек смотрит на меня немилостиво и говорит: «Николай, отойди от Джека, смотри как бы не укусил». Но я не принял во внимание слова М. и решил сам взять лапу Джека. Протянул руку, а ему это не понравилось. Он наклонился и слегка укусил мне руку, но до крови. Я испугался, выпрямился и смотрю на руку. А М. это все видела и говорит мне: «Что? Укусил? Говорила тебе отойди от собаки. Так нет, не послушался. Вот теперь и гляди». Ходил в поликлинику, Джека Василий водил на проверку и ему дали справку, что он здоров. А то бы мне стали делать уколы.
Насколько я помню, М. в последние годы при подходящих обстоятельствах про себя говорила: «Был конь, да весь изъездился». Или «Был конь, да весь вышел».
Давняя пословица М: «Не у детей, так и сидни в честь».
«Ах ты сластена Ивановна» - говорила . про кого-нибудь из внуков, уделявшему много внимания сладкому.
«Ах ты гусь голландский» - говорила М. иногда, если кто-нибудь сделал не так как надо, сплутовал, к примеру.
«Тут тебя и надо» - это выражение М. часто применяла при рассказах. Например, в рассказе о том, как в Наумове убили Володьку Грачева, сына Ивана Иваныча. Его сначала крикнули, он выбежал на крыльцо. «Тут тебя и надо» - после этого сказала М. Как выбежал, его и застрелили из ружья.
«Не тут-то было» - говорила М., когда в каком-нибудь деле возникали неожиданные затруднения.
«С миру по нитке – голому рубаха» - когда-то давно этой поговоркой М. пользовалась. «Большой, как куричье наседало» - когда жили в доме на Республиканской, М. эту поговорку применяла к людям высокого роста. При некоторых обстоятельствах М. говорила: «Что у тебя руки как крюки? Завязать мешок никак не можешь».
А если кто разбил тарелку или чайную чашку, М. про это говорила с недовольством: «Руки как отсохлые». Конечно, она так говорила о взрослом человеке.
Про свои озябшие на морозе руки М. говорила: «Замерзла – руки не владАют». Когда-то мне приходилось от М. слышать такое выражение, не помню о ком сказанное: «Нагольная дура».
Помню, М. соседку, мать Шуры Грызловой, Екатерину Ивановну, жену дедушки Никиты, называла «КатЯ».
Закончив рассказ о постигшем кого-то горе, большом горе, М., помню сказала: «Какие горЯ-то бывают».
В праздники или просто в воскресенье к нам приходили нередко в одно время Василий, Геннадий и с женами. Сидели за столом, выпивали, пили чай, разговаривали. Выпивши больше других говорил Геннадий. Говорил он обычно с азартом. Когда в дело, а иногда, как говорила М., «хабалился». М. слушает, слушает, да скажет: «ЕнкА, ты перестанешь болтать или нет?». «А что, М., я правду говорю» - ответит он. «Болтаешь всякое недельЁ – слушать не хочется. Так взял бы вот тебе язык и отрезал» - закончит М. Геннадий не надолго остановится, потом снова пошел разговор.
Колька, Енадка, Васютка – так нас называла М., когда мы подрастали.
М. меня частенько посылала в магазин хлебный или продуктовый чего-нибудь купить. Собираясь, я переспрашивал или спрашивал каких булочек купить, если нет, каких М. наказывала и т.д. А время шло. М. отвечает, отвечает мне да и скажет: «Хватит уговариваться-то, иди, а то до завтра не соберешься». И я уходил. М. не любила, когда я долго собирался что-нибудь делать и частенько от нее слышал: «По моему раз-раз и пошел».
А иногда М. и так говорила: «Ты что как долго собираешься? Как Степан Тимофеевич мнешься-мнешься, никак из избы не уйдешь».
Иногда (еще на Республиканской) пошлет меня М. за чем-нибудь в избе или на улице. Я найду нужную вещь и несу, но медленно. А М. надо быстро. У М. терпенья не хватает и она мне говорит: «Колька, давай быстрее. Ты что идешь как пеша вошь. Как не к седнию тебе надо». И я, глядишь, потороплюсь. После слов «как не к седнию тебе надо», М. еще добавляла: «поторапливайся».
Нередко, придя с работы, я от М. слышал: «Устала я сегодня. Много дел переделала». «А отдыхала ли днем-то?» - спрашивал я. М. отвечала: «Около полдён ложилась. Заснула, потом проснулась, лежу и думаю: что я лежу? Ведь надо вставать да дела делать. Никто за меня делать не будет. Встала и начала делать дела. Белье выстирала. Развесила и высушила. В избе прибрала. Только вот не успела белье выгладить». Такие разговоры происходившие здесь в последние годы я хорошо помню.
«Николай, ты что сегодня проспал? Утром встала. Гляжу, постель не убрана. Думаю: вылез как чушка из гайна и ушел. Наверно проспал»- так со мной иногда разговаривала М., когда я приходи с работы.
«Одень шапку, что гологоловый побежал» - кричала мне вслед М., когда я зимой быбегал в коридор, чтобы открыть дверь (ул. Республиканская).
Иногда ночью мне снились кошмарные сны и я кричал. М., слыша, что я кричу, будила меня: «Николай, ты что кричишь? Тебе что снится?» И я просыпался. А утром мне говорила: «Ты сегодня ночью что-то кричал во сне. Я уж тебя будила. Тебе что приснилось?» Я отвечал, что мне снился тревожный сон, только не могу вспомнить.
В деревне, после сушки простые рубахи, штаны, платки, не гладили, а катали вальком, применяя круглую скалку. М. делала так же. Этот валёк у М. сохранился в течение по крайней мере полувека, переехал из деревни в город, жив и сейчас. Я его храню как памятную вещь. Я очень хорошо помню, как М. катала этим вальком и в деревне и в городе.
Когда М. наблюдала, как кошка играет с мышкой, она, помню, говорила: «кошке игрушки, а мышке слёзки».
В угловом магазине, напротив хлебозавода, работала за прилавком в хлебном отделе косорылая продавщица. Ее лицо хорошо помню. О ней М. говорила, что она очень грубая и все время обвешивает. Тогда еще хлеб резали ножом и вешали. О ней и других продавцах М. неоднократно говорила: «Продавцы как сорвы, как собаки.» М. в этот магазин долго ходила за хлебом и продуктами. Долго М. ходила за хлебом и продуктами и на Пятницкую площадь, сейчас площадь Свободы, в магазин № 13 (угловой). Когда мы переехали в Н. Новгород, на этой площади по пятницам был базар и М. часто там бывала.
Республиканская ул., М. стоит во дворе с дубцом. Принесла курам еды и манит своих куриц: «Цып-цып-цып! Курицы бегут бегом со всех сторон к своей хозяйке, вытянув шеи, начинают торопливо есть. Со стороны осторожно подходит чужая курица. М. замахивается на нее дубцом и ругаясь отгоняет ее: «Ну ты, зараза, пошла.» Курицы торопливо едят, как видно, проголодались, а М. их охраняет. «Надо нести продавать одну курицу. Старая, нестись плохо стала» - так нередко говорила при мне М., когда держала кур.
«ТЕплина» - говорила М. вместо «костер». Вместо «кашлять» М. нередко говорила «теркать». «Ты что без конца теркаешь?»
«Говоришь вам, говоришь, вкладываешь вам в голову, вкладываешь, все разжуешь, в рот положишь, остается только проглотить. Так нет, все равно забудут. Ты что какой беспамятный? Надо помнить, что говорят. А то у тебя в одно ухо влетает, а из другого вылетает» - так меня пробирала М., когда я забывал сделать то, что М. мне наказывала, уходя куда-нибудь часа на 3-4 из дома.
«А ты чай дурь-то не пори. Говори, да маленько думай, что говоришь» - иногда довольно резко говорила М., когда скажешь что-нибудь явно неправильно.
«НЕлюди» - говорила М. про некоторых людей. «Они век были нелюди.»
«Прохватило» - говорила М. в смысле продуло, просквозило.
«Продуло» (холодным ветром, вызвав простуду) – так часто говорила М. где-нибудь простудившись на ветру.
«Озябла, простыла, простудилась, ноги простыли» - так М. выражалась все время.
«Колька, ты что разжарИлся, раздетый побежал? Оденься» - говорила М., когда я в холодное время выходил из дома не одетый.
«Вот так гость – подопрелый хвост» - говорила М., когда к нам в квартиру вбегала, опережая хозяина, его собака «Тепка».
«Деньги уходят как в провальную яму» - говорила М., когда все наличные деньги снова у нее уходили на корма, питание и разные другие нужды. Так было после войны, когда деньги ничего не стоили.
Помню, в доме на ул. Республиканской, пошлёт меня М. за чем-нибудь в погреб или в коридор. Я пойду и не найду. Прихожу и говорю, что нигде не нашел. М. поглядит на меня и недовольно (но не очень) скажет: «Колька, да ты что какой бестолковый? Уставил лыску, пришел с пустыми руками. Неужели ты не мог найти? Провалиться бы да и с делом-то со всем. Пожалуй, посылай тебя. Все равно приходится самой идти.» Пойдет и найдет. Несет и говорит: «Вот видишь? А ты не сумел найти. Надо разувать глаза-то (или «надо глядеть глазами-то»).