Не проходят бесследно поступки былые.
Память — верный хранитель любых передряг
Балтимор. Осень, 1992 год. Еврейские осенние праздники. К самой крупной синагоге города съезжается богатая еврейская публика. Места в синагоге на Рош Ха-Шана стоят дорого. Мы, моя жена и дети, приглашены доктором Доником. Нам предоставлены места в конце зала на возвышении. Хорошо виден весь зал. Акустика прекрасная.
***
Мы с женой приехали из Ленинграда в Америку со статусом беженцев в мае 1992 года. Дети уже были в Америке. Сын два года назад выехал из СССР по израильской визе. Полгода пробыл в Италии и получил разрешение на въезд в Америку. Остановлюсь на этом подробнее.
Решение сына покинуть страну возникло не спонтанно. Попытка поступить после школы в Военно-медицинскую академию провалилась. Забраковали по выдуманному наобум ложному диагнозу. Поступление в 1-ый медицинский институт не удалось из-за якобы ошибки на экзамене по химии. На конфликтной комиссии цинично заявили, что не надо с ними спорить. Сын год проучился в медицинском училище и поступил в Педиатрический медицинский институт, который закончил и приступил к работе детским хирургом. После шести лет работы, не видя перспектив для успешной карьеры, наконец, решился на отъезд, вопреки моему сопротивлению - я наивно верил в возможности Перестройки.
Итак сын в Италии. Он закончил английскую школу и прилично говорит по-английски. Работает в Джойнте переводчиком, обслуживая эмигрантов, у которых трудности с английским языком, пока решается вопрос о его въезде в Америку. Работа давала небольшой заработок. Денег и вещей из СССР он не привёз.
Однажды сотрудники офиса в Джойнте сказали ему, что в Италии сейчас находится врач из Балтимора, доктор Доник. Он в каждый свой приезд в Италию помогает евреям из СССР. В этот свой приезд доктор сообщил сотрудникам Джойнта, что хочет помочь врачу из СССР, если такой есть и нуждается в помощи. Сыну посоветовали встретиться с ним, возможно, доктор поможет ему ускорить решение о въезде в США. Совет оказался полезным. Американский и советский врачи встретились, старый и молодой. Через некоторое время сын получил при содействии доктора Доника общинный гарант от еврейской общины Балтимора и желаемое разрешение на эмиграцию в США.
Следом за сыном, спустя год, уехала в Америку дочка по гостевой визе, которая была заменена на студенческую. Потом настала и наша очередь.
Сын работал в госпитале, готовился к экзамену для подтверждения медицинской квалификации, помогал доктору Донику в оказании помощи прибывающим в страну еврейским беженцам из СССР. В семье доктора его охотно принимали. Мы с женой также были приглашены к ним, к нам отнеслись с теплотой и вниманием. Мери, моя жена, уже была знакома с этой семьёй ранее, когда привезла дочку по гостевой визе за два года до нашего нынешнего приезда. Английский язык наш с женой был не на высоте, но нам в беседах в семье доктора помогала мама хозяина, знающая русский язык. Мне было интересно откуда это знание, но при первой встрече не удалось узнать подробности, а они любопытны.
***
К синагоге мы приехали заранее, и доктор предложил мне погулять с ним поблизости от нее.
Это был прекрасный повод удовлетворить моё любопытство о семье доктора, узнать как он оказался в Америке и как сделал успешную карьеру в этой стране.
Родители Доника жили в Польше, во Львове, когда по сговору Сталина с Гитлером, город и часть страны отошли к Советскому Союзу, к Западной Украине. После начала войны семья перебралась в сельскую местность к знакомым украинцам, у которых летом жили на даче, в надежде, что их спрячут от немцев. План удался, и семье Доника удалось пережить немецкую оккупацию. Украинцы их не выдали.
Когда закончилась война, жителям довоенной Польши разрешили вернуться на родину. Семья Доника вернулась в Польшу. Временно осели в Кракове. Не было денег, нормального жилья, работы. Обратились в Американское консульство за разрешением на въезд в Америку как перемещённым лицам. Семье разрешили въезд. Их приняла еврейская община Балтимора.
Доник закончил школу, колледж и Медицинскую школу. После нескольких лет работы возглавил Балтиморскую ассоциацию врачей по своей специальности. Женился, у него четверо детей.
Однако, память о тех людях, которые спасли семью Доника, всегда жила в нём. Когда началась горбачёвская Перестройка Доник решил посетить СССР, разыскать спасших их людей, помочь им, если они нуждаются в помощи. Поездка состоялась. Его спасители были живы, но Доник чувствовал, что они боятся общаться с ним – он иностранец. Наверное, прошедшие три десятилетия научили их осторожности.
Вернувшись в Америку, Доник присоединился к движению за выезд евреев из СССР. Благодарность за помощь его семье вылилась во внимании к семьям эмигрантов, прибывающих в Балтимор.
После завершения службы в синагоге Доник знакомил меня с разными влиятельными людьми еврейской общины из администрации города. Конечно, ни они меня, ни я их не запомнили, а в поисках работы я не считал возможным к ним обращаться за помощью и советом. Выглядели действия Доника для меня наивно, но я ценил его внимание и доброжелательность.
Шли первые месяцы жизни в новой стране. Доник как-то поинтересовался у моего сына о моих делах, как я осваиваюсь в стране. Работы у меня тогда не было, пособие вот-вот должно было прекратиться, на интервью меня редко приглашали, ссылаясь на мою высокую квалификацию. Положение было близко к отчаянному. На работу за минимальную плату, которую предлагали, я по наивности не соглашался. Что делать? Помог Доник. Договорился со своим родственником взять меня на работу в его химчистку. Так с его помощью началась моя рабочая карьера.
В этой частной истории главное, что на моём жизненном и карьерном пути в другой стране встретился человек, для которого чужая судьба оказалась не безразличной и который хранил благодарность к тем, кто и ему помог на его собственном пути.