Через некоторое время Нелли начала насвистывать себе под нос какую-то модную песенку, а я начал исподтишка на нее поглядывать – в основном на ноги в обтягивающих трико. Я попытался представить себя и ее голыми в обниму, но у меня ничего не вышло. Нет, это невозможно никак. Это невозможно… И вдруг, как во время засыпания, перед глазами мелькнула картинка, и я увидел... увидел, как валю ее на землю, как стягиваю с нее трико, тут же и трусики, как жадно припадаю к ее лону и начинаю, захлебываясь, пить... Картинка вышла четкой, стояла перед глазами, как живая, и я почувствовал, как откликнулась на эту фантазию моя плоть…
- Нелли…
Я остановился.
- Что? – она тоже остановилась и, деланно округлив глаза, уставилась на меня.
Я подошел к ней на шаг.
- Что? – повторила она, не шелохнувшись.
Я сделал еще шаг. Ее лицо приобрело какое-то глуповатое выражение, глаза еще больше округлились.
- Нелли…
И я придвинул свое лицо к ней вплотную. Она схватила мои руки и больно их сжала. Я почувствовал, как мой член уперся в застегнутую ширинку с несгибаемым намерением вырваться наружу.
Нелли с силой толкнула меня и резко двинулась прочь. Я, как леопард, настиг ее несколькими прыжками, схватил за рукав кофты. Нелли тут же сбросила ее и побежала дальше.
- Стой! Нелли! Я больше не буду! Ты не так меня поняла!
Она остановилась.
- Что ты больше не будешь? – ее глаза показались мне сумасшедшими, полушария грудей бешено вздымались. – У меня муж, трое детей. Что ты больше не будешь?
- Тебя целовать, - ответил я и накинулся на нее.
Мы свалились на землю и начали бороться. Нелли пыталась разжать мои руки, когда я ее взял в кольцо и прижал к земле. В ней чувствовалась хорошая физическая сила. Все-таки она меня обманула насчет спорта…
Ей удалось высвободиться, она попыталась встать, но я вцепился в ее трико. Она дернулась, трико вытянулись, и я увидел кусочек черных кружевных трусиков. Это утроило мои силы, и я совершил новый бросок. На этот раз Нелли оказалась прижатой к земле ко мне спиной. В такой позиции ей стало сложнее обороняться.
Проснувшееся во мне древнее существо стало давать моему телу четкие команды. Навалившись на нее всем телом, я сжал ее запястья, мой рот открылся и прорычал свирепо:
- Лежать! Нелли, лежи и не дергайся, иначе я тебя прикончу! Ясно?
- Да х** тебе! – раздалось в ответ.
Схватка продолжилась. Нелли удалось перевернуться на спину, но не освободиться. Она стала что есть силы колотить меня в грудь, и тогда я вцепился в ее волосы. Она перестала меня бить, вся изогнулась и закричала:
- Отпусти меня! Мне больно!
- Не отпущу, - крикнул я, но немного хватку ослабил.
- Боже, ты больной! Ты просто больной…
- Любовь – это болезнь…
И я, наконец, прикоснулся к ее губам. Ее напряжение тут же поменяло тональность, и я почувствовал, как дико и вероломно в мой рот втиснулся ее язык. Это был жестокий и алчный поцелуй. Нелли рычала, как голодная злая рысь. Ее тело прижалось ко мне с такой силой, что у меня чуть не остановилось дыхание. Я едва выдержал этот поцелуй до конца...
- Отдышись! – глядя на меня помутневшими зрачками, прошептала Нелли.
- Да, немного надо, - пропыхтел я. – С тобой тяжело бороться…
- А с тобой легко.
- Знаю… и я не хочу больше бороться. Ты можешь встать и уйти…
- Идиот…
Я разозлился и вновь на нее набросился, но на этот раз моим противником оказалась не яростная тигрица, а обмякшая сдавшаяся тушка газели. Нелли вдруг напомнила мне красивую выброшенную на помойку куклу, облепленную каким-то мусором и грязью. Ее стеклянные глаза уставились в небо без всякого выражения.
И я уже ничего не чувствовал, даже член в штанах перестал подавать признаки жизни. Я снял с куклы футболку, затем освободил ее от бюстгальтера. Нелли не шелохнулась. И только когда я припал к ее соскам и начал их ласкать – сначала механично, а потом с всё возрастающим трепетом – только тогда кукла стала оживать. И мой детородный орган так же стал вспоминать о своем предназначении.
Плотину прорвало, когда я приспустил оставшиеся на Нелли трико и трусики, и увидел, что ее лоно – нет, буквально вся ее промежность! – вымазана клейким прозрачным секретом. Он был и на внутренней стороне бедер, и на трусиках блестела целая лужица, и тягучие ручейки стекали вниз - на мох и опавшую листву…
Когда я стянул с нее всю нижнюю часть туалета вместе с кроссовками, мне показалось, что я уже кончил – так мокро было и у меня…
Заворожено глядя на липкое тело богини, я быстро приспустил до колен брюки и вслед за ними трусы, но освободиться от одежды оказалось намного проще, чем от обветшалых, прилипших к телу лохмотьев юношеских страхов.
Над нами шумели осины и ели, над нами летели птицы, над нами цвели серыми тучами небеса. А мы всё никак не могли слиться воедино…
Я всё медлил… я всё целовал ее… я всю ее истерзал и истомил, но никак не всовывал в нее свой половой орган, хотя он уже чуть ли не плавал в слизистой лужице на ее животе… а ее лоно выплескивало всё новые и новые потоки секретов, которые уже не казались мне неразгаданными…
- Ты ангел… как ты так умеешь… ты знаешь, что я уже два раза кончила? – вдруг прошептали ее губы.
- Как? Я же еще…
- А вот так… можешь и не входить…
- Не буду… не буду в тебя входить… потому что нельзя… потому что ты нереальная…
И с этими словами я твердо сжал свой х** и направил его ко входу. Головка проскользнула по лобку, немного покружилась вокруг клитора, потом проникла в неглубокую расщелину между губами и наконец... она… стала… погружаться…
- Демон… что ты творишь? Мальчик мой…
И я нанес такой неожиданный резкий удар, что она вскрикнула – да так, что эхо понеслось по окрестным полям и лесам…
И птицы в небе остановились, и падавшие листья застыли в воздухе.
И я начал ее бить своими бедрами, ощущая, как головка члена упирается в упругое горячее дно, как пытается ее ухватить, задушить и не выпустить из себя хищная скользкая пещерка.
Нелли сжала мою шею руками, потом вцепилась в плечи…
Она кончала беспрерывно, и этому не было конца. Она кричала на весь лес так дико и первобытно, что, наверное, из него бросились наутек последние ежики. А я всё бил и бил, и смотрел на ее искаженное лицо с закатившимися побелевшими глазами, смотрел, как судорожно вздымается и опускается ее диафрагма, как яростно сотрясаются ее грудь.
- А теперь смотри на меня! – приказал я. – Слышишь меня?
Она как проснулась… ее глаза наполнились ужасом…
- Смотри мне в глаза…
Я прижался к ее лбу своим лбом, мои плечи уперлись в ее плечи, руками я схватил ее попу и немного оторвал ее от земли. В этой позиции глубина моего проникновения стала уже запредельной. Толчки достигли апогея.
- Нелли…
- Я умираю кончать! Я не могу больше этого! – взмолилась она, и я перестал себя сдерживать.
Из меня забилось, забрызгало семя…
Сколько мы лежали, я не знаю. Мой член оставался в ней. Мы лежали и целовались. Иногда просто улыбались, глядя друг на друга заколдованными глазами. Иногда как будто проваливались в небытие.
У нас не было сил ни встать, ни даже освободить половые органы.
На нас падали листья, мимо прошмыгнул нагловатый еж, где-то высоко прокричала какая-то птица.
Ее взгляд вдруг соскользнул с моего лица и вонзился во что-то, что находилось за моей спиной. Я почему-то подумал, что это ее муж нас каким-то невероятным образом выследил и нашел…
Я обернулся, готовый принять всё, что угодно, но никого там не было. Тогда на что же она так посмотрела? И тут я их тоже заметил...
Они прятались между большой упавшей веткой какого-то дерева и торчащими из золотого вороха листвы кустами папоротника. Странные, белые, с коричневыми пятнышками… Их было много, целое семейство…
Заключение
- Что будем с ними делать?
- Если съедим сейчас, до дома точно не доедем…
- Сейчас нельзя. Давай их засушим или заморозим.
- Давай. Как разделим?
- Зачем делить? Потом вместе будем их есть! Давай я возьму их к себе. У меня в морозилке есть отсек, куда ни муж, ни дети никогда не полезут. Там всякие мои брокколи, цветная капуста и всё такое для них не вкусное. Я там спрячу!
- Договорились!
- Коля!
- Чего?
- Тебе сказать кое-что на ушко?
- Давай!
- Я тебя…
- Не надо!
- Люблю…
- Нелли…
- Что?
- Так не бывает…
- Ты прав.
- Я напишу об этом рассказ, и всем читателям честно сообщу в конце, что так не бывает!
- Да! Так и напиши! И пусть, хотят, верят, хотят - нет...