Дом на набережной. Четвертый этаж. Ночь. Стол у окна. Поздний час и уличная тишина, которую каждые полчаса нарушает грохот трамвая. Должен бы спать, но не могу. Третий раз встаю с кровати и направляюсь не к холодильнику и не в туалет, а к столу. Туда, где сегодня днем ты рассказывал удивительные вещи. О себе и моей мамочке. О той мамочке, которая до сих пор представляла для меня образец. Не совершенный, конечно, кое-какой ум у меня уже присутствовал, но характерного человека, которого я готов был наследовать. Прошло полчаса. Слушаю тиканье часов. До сих пор я обвинял только тебя. Удивляешься? Но я знал только одну версию истории. Твою услышал лишь сегодня. Не мог слышать раньше, потому что ты отсутствовал. Ушел, когда мне было семь лет. Ты исчез!
Знаю, был повод и не один. Причин было несколько, отчего ты должен был ее бросить. Сегодня мне их выложил. Ты казался карточным игроком, который знал уже от начала, что в руках твоих одни козыри. И в нужное время можешь их открыть. Оставалось только подождать до нужного времени. Один за другим ты преподнес мне сегодня важные поводы своего ухода. Сколько их оказалось! С каждым последующим ты увеличивал свою настойчивость в желании тебя понять. Столько причин твоего исчезновения! И только одна единственная, почему следовало остаться, замалчивалась. Только одна исключительная – это Я.
Откуда-то появился карандаш в моей руке. Новый, еще не отточенный. Стукнул им по краю стола, развернул двумя пальцами и снова стукнул.
Когда ты пришел сегодня, я тебя ненавидел, позже позволил высказаться. Но, когда твое суждение перешло границы дозволенного, во мне все поломалось. Я начал тебе подыгрывать. Хотелось, чтобы ты продолжал высыпать из себя как можно больше доводов, почему ушел. Чем больше, тем лучше. Чем больше, тем лучшего понимания от меня ожидал. Я стыдил себя за такую грязную игру. Но игра продолжалась. Ты говорил, а я вспоминал, как в далеком детстве видел сон, который оставался в памяти долгие годы.
Вокруг белым бело. А я убегаю. Пока это только кратковременный шаг, скорее – попытка бежать, как уточка, которая вылезла из яйца на землю. Бегу и протягиваю руки перед собой. Не страшусь, что наткнусь на что-то. Малым своим мозгом понимаю, что для меня баланс - скорее ставка в лотерее, чем что-то иное. Ожидаю чего-то. Знаю просто, что каждую минуту может что-либо случиться. Оглядываюсь. Не вижу ничего, но слышу топот. Не слишком громкий, но такой, который предупреждает о своем приближении. Сработало, как и должно было быть: меня охватывает огромная радость. Громко кричу, белый свет приобретает более светлый оттенок. Чувствую, что-то изменилось, становится тихо. Просто тишина, в которой человек начинает во всем ошибаться. Даже в том, что только недавно слышал. Осторожно оглядываюсь, отправляюсь назад к открытым дверям. Напряжен в высшей мере. И вдруг это случилось!
Сзади меня внезапно появляется папочка! Его глаза измождены, губы вытянуты, руки в воздухе. Я кричу, резко поворачиваюсь к смеющемуся лицу и пытаюсь бежать. И снова звуки громких шагов! Отец притворяется, что не может поймать меня, тянется ко мне, я чувствую кончики его пальцев и взъерошенные от ветра отцовские волосы. Он буквально позади меня, просто позади! Бегу в убеждении, что он никогда меня не поймает. Именно в этот момент две большие, мягкие руки схватывают мои подмышки, резко подбрасывают меня вверх. Поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и оказываюсь в его объятиях. Пытаюсь обнять отца за шею. Чувствую запах пены для бритья, мои волосы падают мне в лицо. Вокруг все в белой пелене. Момент короткий, он занимает секунду, может быть, две, но этого достаточно. В эти минуты возникает все необходимое для счастья: чувство безопасности, близости и любви. Что сказать? Я молчу. Только этот миг хотелось бы испытать снова.
Ты предложил мне все компенсировать. Сейчас! В мои двадцать шесть лет хочешь компенсировать мое детство без отца. Отец сидел со склоненной головой и пальцами мял нижнюю губу. Я чувствовал, что его заливает стыд. Однако при этом он отважился и спросил, не хотел бы я поехать с ним на неделю в Рим. Интересно, откуда он знает, что античность – мое увлечение. Естественно, я отказался. Возможно ли после восемнадцати лет ненависти измениться и все ему простить?
- Отправимся завтра утром, - бесцельно пошарил руками по столу.
Эти движения я знал, хотя большой период жизни его не видел. Меня охватило безосновательное возбуждение от возникших воспоминаний, позже наступила злость. Расстроил, отец, твой эгоизм. Предполагаешь, что проблема решена и ты можешь компенсировать потерянное детство. Не можешь!
Отсутствовал, когда я так нуждался в тебе. Когда у меня умерла собака, когда я шел на первое свидание, когда сдавал выпускные экзамены в школе. Время вернуть невозможно. Точка. Мне и в голову не придет, чтобы куда-то ехать с тобой. Как можно так поступать и думать, что я обниму тебя и отправлюсь с незнакомым человеком в дорогу вокруг света? Ты, очевидно, очумел. Нормальный человек так не поступает. К черту! Где мой рюкзак?
Перевод с чешского языка. Автор Pickwick http://www.piste-povidky.cz/dilo/174287.