Всю жизнь страдая от комплекса несовершенства собственной внешней неказистости, я еще ни разу я не осмелился назначить свидание ни одной девушке, и потому до сих пор ходил нецелованным, от чего испытывал большие гормональные неудобства.
Дружбан мой, Колька Чморин, который пересвиданился с доброй половиной женского населения области, да и не только нашей, все потешался над моими сомнениями:
-Аркадий!-кричал он-не будь идиотом! Женщины спят и видят, как кто-нибудь их приглашает со всеми последствиями. Оглянись вокруг, одиноких женщин столько, что даже я, при моем железном здоровье, не смогу всем руку пожать, не говоря уже про остальное. Действуй, атакуй, рвись грудью на их груди, дай волю рукам, распахни объятия и ты увидишь, они пачками и штабелями ринутся на тебя. Дерзай, брателла, не нюнь и не парься. Посмотри на меня!-продолжал он восклицать-посмотри, говорю, на меня! У меня уже семь вылеченных трипперов и один хронический. Восемнадцать абортов и три повестки в суд по уплате алиментов. Я живу полноценной половой жизнью и буду жить еще лет сорок, если меня не повесят. И к тому же это не мешает мне быть передовиком производства и почетным членом районного совета филуменистов. На все я нахожу время, желание и силы. А ты?..-тут он шлепал меня по затылку-…а ты так и проживешь всю жизнь своими фантазиями.
-Не могу!-отвечал я ему, крепко сжимая под мышкой засаленную книгу Эммануэль Арсан-если мне откажут, то я не выдержу позора и удавлюсь.
-Ты мещанин!-взывал Колька-ты мещанин во гареме. Смотри, смотри сколько их, куда их носит, то как зверь они завоют, то заплачут как дитя. А знаешь, почему они плачут и воют? Им нужен ты! Им нужен твой тесто…блин, как его…да, стерон. Тестостерон. Давай, вот Лилька Федосеева идет, кассирша из ЦПКО. Она еще никому не отказывала. Давай, дерзай, Аркашка, мать твою за ногу! Подкатывай к ней, она же нравиться тебе?
-Да, нравится-смущенно промямлил я –у неё красивые щечки.
-Щечки! Ты бы еще про гланды её сказал, дурачина ты, простофиля. Ты на изгиб её задницы посмотри! Валяй, подгребай к ней.
-Нет Колька, откажет она мне и я удавлюсь на первой же осине…
-Дибил, не откажет! Лилька Федосеева никому не отказывает. Давай, иди. Для начала пусть будет Лилька, а потом потихоньку и до Маргарет Мадзантини дойдешь. Ха-ха-ха-ха-ха, какова шутка, а? В общем, иди!
-Колька, удавлюсь я, если…
-Иди, кретин!
И я пошел. И я подошел. И я промямлил. И я получил отказ. И я удавился, правда не на осине и не сразу, а лет через тридцать, на крюке от чешской люстры, когда ночью пришли меня брать за мои серийные убийства.
(Из цикла "Либестраумы")