Лиза ехала в поезде, сидя у окна, за которым в начинающихся сумерках темнеющей зелёной лентой шла нескончаемая пейзажная полоса, мелькали редкие полустанки и дома уже в вечерних огнях. Небо подёрнулось сливовой завесой с малиновым разливом к горизонту. Вспомнился дом матери, куда она ехала на выходные. Старенький, весь в зарослях сирени, с небольшими окнами в резных наличниках и с облупившейся уже местами белой краской. Она представила, как идёт по тоненькой тропочке к калитке палисадника, как вступает на приветствующее её скрипом крыльцо. О, это особое, волнующее чувство возврата в родной дом! Мама! Её карие поблекшие, но всё ещё лучистые глаза, с навернувшейся от переживаний слезой.
Наверное, нетерпение в ожидании встречи, подтолкнуло её тогда выйти в тамбур немного раньше времени. Скоро остановка.
В тамбуре стоял и курил мужчина примерно её возраста. Лиза даже пожалела, что вышла. Подошла к противоположному окну и утонула взглядом в уже совсем темнеющем мелькании еле различимого.
А он, в такт очередным затяжкам сигарет, тянул своё тоскливое время одиночества, и в какой уже раз обдумывал свою судьбу, а именно, тот отрезок времени, который назывался «сегодня». Нехотя, чисто для связки своих размышлений, он вспоминал прошлое, что привело его к этому одиночеству. Нет, он не жалел себя, не оправдывал, скорее наоборот. Но, когда он пытался заглянуть в будущее, он боялся, что и там тоже будет размышлять о том же, о не сложившейся как-то одинокой судьбе.
Краем глаза Алексей взглянул на спутницу. Лёгкая полуулыбка не сходила с её лица. Тоже о чём-то думает, возможно, вспоминает, подумал он. И невольно душа потянулась к человеку, вовсе не собираясь объяснять «почему».
- Вам выходить скоро?
Это был даже не вопрос, а констатация факта. И она ответила, парируя, коротко:
- Да.
Но, взглянув на неё и встретив взгляд зелёных, чуть печальных глаз, он почувствовал какой-то импульс теплоты, волну, которая словно откинула его назад, прижала к стенке тамбура. И вдруг стало чего-то бесконечно жаль, появилось тревожное волнение, словно он может вот-вот потерять нечто драгоценное. Не понимая сам себя, пытаясь выйти из этого состояния, он поспешил продолжить диалог. Начал с того, что сиюминутно пришло на ум.
- В гости к кому? Или от одиночества бежите?
Последней фразы он не ожидал от себя. Словно кто-то подбросил её на язык. Замер, удивляясь сам себе и страшась.Что это он? Словно всё своё нутро выставил напоказ. Но ведь она сейчас всё примет на свой счёт! Не обидел ли?
Женщина подняла на него удивленный взгляд, и ответила:
- К матери. А про одиночество это Вы к чему? Никуда и ни от кого я не бегу. Но Вы правы. Жизнь и переменчива, и порою не справедлива. Иногда бывает и очень одиноко, что впору и убежать… Но от себя не убежишь. Надо в душе самому решать, думать, если хотите, принимать меры против этого одиночества. Само оно не уйдёт. И никто со стороны не поможет, если только случай. А он, что Бог, может дать шанс! Но всё равно решать самому.
- Да, Вы , наверное, правы. Я тоже к таким же выводам прихожу. Ведь как бы ты не ошибался в прошлом, а в настоящем можно что-то и учесть, и подправить. Лишь бы был шанс, лишь бы понять, что он уже дан.
Колёса стучали на стыках. За окном отталкивающая темнота, и тамбур, неуютный и холодный. В тамбуре два человека, две судьбы. И диалог.
- Видно, что-то у Вас в душе болит, чем-то не довольны в жизни? В таких случаях помогает исповедь. Нет, в церковь идти не обязательно. Порою просто хороший собеседник нужен, может быть друг. Чтобы выслушал. Заземлиться надо.
- Интересная Вы! Заземлиться…. Но, правы. Похоже на то. А у Вас не бывает такой потребности?
- Как же не бывает! У всех всё в душе скроено одинаково. Бывает….
- Давно я не встречал человека, с которым бы хотелось поговорить, вот так как с Вами… Запросто…
- Но я выхожу. Я к матери еду на выходные. Вот навещу, а через день, в воскресение, обратно.
- Своих дома оставили, с собой не взяли?
- А их и нет. Дети взрослые уже, живут сами по себе.
- А что ж не с мужем?
- А и его нет. Ещё когда дети были маленькие, мы расстались. Он не по части воспитания, он всё больше по воспроизводству.
Сказала, улыбнулась, опустив глаза.
И он опустил взгляд в пол молча. Потом взглянул в упор и сказал:
- А вдруг причина была? Вдруг ушёл не спроста?
- Не знаю…. Это Вы может быть о себе. У всех своя правда. Тяжело судить. Но не о моём это. Его-то судьбу я и дальше видела. Он в нашем посёлке так дальше жить и остался, как перекати-поле. Недавно даже по второму кругу пройтись решил, но я отказала.
- И у меня были мысли вернуться. Уезжал я. А вернулся, её уже и нет. Умерла. И дочь выросла у дальней родни. Нашел. Хотел всё рассказать, объяснить. Но она не захотела понять, прогнала. Теперь у неё своя семья. И вот живу как с комом на душе. И не могу что-то там склеить. А может быть не могу просто простить сам себя.
Поезд словно споткнулся… вздрогнул и сбавил скорость. Ещё несколько толчков оповестили, что он готовится к остановке.
Сердце Алексея как-то сжалось, отреагировало то ли на торможение поезда, то ли на обрыв разговора. Сожаление заставило заныть в груди.
- Значит выходите?
- Да, моя остановка. Счастливо Вам!
В тамбур вышли ещё пассажиры, тоже сходящие на этой остановке. Алексея прижали в противоположный угол. Поезд останавливался. И вдруг сердце его начало усиленно и тревожно биться, словно силилось что-то сказать и не умело, не могло. В висках напряглось.
- И Вам счастливо! - глухо бросил он в след.
В воскресение Лизу провожали на вокзале и мать, и сестра с дочкой, которая тоже жила здесь, в этом посёлке, но отдельно от матери.
Уже объявили о приближении поезда. Лиза взяла в руки сумки, и вдруг кто-то сзади тронул её за плечо. Обернулась. Перед нею стоял Алексей.
- Простите! Давайте помогу.
- Вы? А как Вы здесь оказались? Вы же.... дальше!
- Нет. Я успел подумать... А может быть это мой шанс? Не убудет, если я это проверю. Давайте же ваши сумки. Надо спешить к поезду. Подходит!
Мать с сестрою смотрели на эту сцену. Сестра быстро сообразила и заулыбалась. А мать недоуменно поглядывала то на одну, то на другую, не решаясь спросить в чем собственно дело.
Всем экскортом поспешили на перрон. С лица Лизы не сползало недоумение. На перроне, в последние минуты до прибытия поезда прощалась с родственниками. Потом вагон. Сели на свободные места у окна. Родные Лизе лица стали отплывать за окном назад. И тогда она подняла взор к Алексею. Он улыбаясь смотрел на неё.
- А где же Вы были всё это время? Где ночевали?
- На вокзале.
- Господи! Как же это?
- Ничего страшного. Зато я много передумал. И теперь мы можем продолжить начатый разговор. Я посчитал, что судьба мне даёт шанс. А может быть моё будущее… наше будущее этого стоит?
- Как Вы на это решились? Ведь и разговаривали-то каких-то, образно говоря, пять минут!
- Лиза, но ведь и вся наша жизнь в основном решается чаще всего за какие-то пять минут. За мгновения рождаются люди, умирают, происходят события всё изменяющие, переломы и повороты судьбы, а потом долгое и размеренное её движение по более-менее ровной прямой.
И Лиза лишь улыбнулась в ответ.
Декабрь 2018.