Физиологический очерк в пяти чувствах
Глава 1. Зрение
Посреди фильма мне захотелось в туалет. Это при том, что по дороге в Дом кино я уже потратил тридцатник на сортир. Я мужественно скрестил ноги, придавив все, что можно придавить, и приказал себе сосредоточиться. Главный герой уже купил женское платье и должен был выйти на проселочную дорогу - шокировать односельчан. «Слава богу, не комедия!» - подумал я. Иначе случилось бы страшное. Но желание нарастало, и я, плюнув на этикет, а заодно и на страдающего героя, которого уже начали избивать односельчане, полез через весь ряд к выходу, задевая сидящих то сумкой, то бумажным пакетом с подарком, то букетом роз. Ряд был забит под завязку, а проход узок. Зрители ворчали, но поднимались, чтобы пропустить.
Режиссер фильма была давняя знакомая. Когда-то, страшно сказать, почти двадцать лет назад, учились вместе на журналистских курсах. Все эти годы не виделись ни разу, меня мотало по стране, ее тоже, переписывались крайне редко, пару раз – максимум, а тут от нее сообщение: «Везу фильм в Питер, приходи, пригласительный +1 у администратора». Я знал, что Наташка – давно звезда кино, второй полнометражный вышел, а еще был короткий метр, который где-то кем-то был отмечен на международном уровне, но всерьез не воспринимал: далеко где-то светит. До тебя даже не доходит: ее свет или отраженный? В общем, пошел не столько ленту посмотреть, сколько на саму Наташку. Чего ждал – трудно сказать. Не исключено, что хотел рассмотреть, как можно радикально поменять профессию и жизнь, и при этом состояться. На фото в сетях она была прекрасна, всегда рядом с мужем или в окружении таких же кинозвезд. Но добавлю, с моей стороны - никаких эротических или любовных мотивов. Вообще.
Туалет пришлось поискать. На четвертом этаже его не оказалось, и я сбежал по лестнице вниз, к ресторану. Спрашивать официантов, скучающих у барной стойки, я застеснялся. Пошел искать сам: все ж таки не совсем ресторан, а точка общепита при кинотеатре. Дверь с мужским силуэтом оказалась за шторой, которой почему-то была отгорожена треть зала. Видимо, в Доме кино так принято: занавески здесь были повсюду.
Когда начинаешь описывать (простите, за невольный каламбур) физиологические процессы, всегда изводишься, представляя своего читателя. Не покоробит ли тетку пред- или пенсионного возраста (основная читательская аудитория) фраза: «он поссал куда-то (да хоть в раковину)»? Для юнца это было бы остро и привлекательно (он краснеет от смущения и удовольствия одновременно), сорокалетних раздражит или напряжет («нельзя, что ли, иначе описать? Да и зачем эта сцена вообще?»). Проще, конечно, написать «он помочился в раковину» или «он отлил в раковину»... Устроило бы всех. Наверное. Просто и слегка провокативно. Но не то. Всё не то. Эти глаголы хоть и передают суть процесса, но не имеют экспрессии. Только «поссал». Зримо представляешь парня, приподнявшегося на цыпочках, будто разглядывающего прыщ над губой, а на самом деле косящего вниз, и горячую остро пахнущую струю, бьющую в сливное отверстие раковины. Он потом стыдливо приподнимает кран тыльной стороной ладони, чтобы смыть за собой. Поглядывает по-прежнему в зеркало и, в целом, доволен и собой, и жизнью. Мне же пришлось, приплясывая, отлить в обычный писсуар, облегченно и даже с чувством глубокого удовлетворения выдохнуть. Правда, подумалось все ж таки, что врачу надо бы показаться, не дело так носиться по этажам в моем возрасте.
Возвращался я через дальний боковой вход, надеясь, что никого не потревожу. Но тяжелая, дореволюционная или раннесоветская дверь открылась со скрипом, она прямо-таки застонала на весь зал, вдобавок я зацепился пакетом за занавеску, и пока пытался выпутать его из плотной ткани, зрители наслаждались бумажным хрустом.
Фильм словно подзавис на том же месте. Героя все еще били. Хотя за то время, что меня не было, могли набежать и другие односельчане, а то и из другой деревни подъехать. У нас что ни ржавеет со временем, так это навалять ближнему – реально или ментально. Над остальным приходится задумываться. Но закончилось все благополучно: жена вернулась, а вместе с ней и мужское обличье героя, и пошатнувшееся было здоровье.
После показа, когда схлынула волна случайных зрителей (ползала слились точно), началась пресс-конференция. Я пересел ближе к сцене, но своим слабым зрением все равно не понимал: Наташка видит меня или нет? Наконец, она помахала рукой, и я успокоился. Разговор шёл долго, не дольше, конечно, чем фильм, но треть его времени занял, и я успел порядком устать от глупых вопросов («зачем нужна была сцена с изнасилованием», «а олень настоящий», «вы его где взяли», «почему актер не меняет выражения лица все время») и своих переживаний по поводу цветов: розы могли задохнуться, все-таки два с лишним часа в непроветриваемом помещении. Думалось: вот закончится, подойду, цветы-разговор-кафе. Надо бы темы какие-то придумать, чтобы в паузах не провисать. Светская беседа за чашкой чая (лучше бы накатить чуть, легче станет, но там как пойдет): «как вам погодка? ну что ты! в этом году и весна, и лето были. переменчива, конечно, но привыкаешь… а как вы с мужем работаете, у кого какая специализация, из наших кого видела?». Примерно так для начала, а там, глядишь, и разговоримся, выйдем на что-то более значимое и значительное.
Наконец, закончилось. Наташка стала спускаться в зал, я уже стоял с букетом наперевес у сцены. У меня дрожали руки: столько все-таки не виделись. У неё кино, фестивали (Высоцкий в свое время пел: «она была в Париже...», в Париже я уже тоже бывал, пустая метафора, не к этому месту), а я... хотя тоже накидал в голове вариантов, чем можно похвастать: работа, дети, Питер вместо моих сибирских е***ей. Вроде и было чем, но все блекло на фоне мира только что явленных грез. Мы расцеловались, сказали друг другу пару незначащих фраз, она представила меня мужу (тот рассеянно посмотрел сквозь), я вручил букет, и… ее тутже подхватили и увели. Она, правда, кивнула напоследок: «В фейсбуке спишемся!»
Я шёл домой разочарованный. Обиженный. Подступали слезы. И я не понимал – почему. Причин не было. Она и не обязана была – встречаться, общаться, проводить время. Спасибо, что пригласила, позвала, уделила. Но… чуть бОльшая чуточка времени, один заинтересованный вопрос, один взгляд… И сейчас не было бы как в детстве: горько и досадно от какой-то глупой мелочи, которой не хватило, или не так оценил, или не так понял. Будто что-то потерял, но пока еще не знаешь – что…
Глава 2. Слух
- Помнишь, я говорил тебе про парня, который пропал в одних трусах и майке? Объявление ещё о розыске висело у метро.
Объявление царапало глаза своей загадочностью. Парень 30 лет, вышел из дома в 7.30 и пропал. В строке «Был одет» значились только серая майка и трусы. Голову можно сломать: неужели только это могли вспомнить? Или, в самом деле, ушел только в майке и трусах? В октябре? Что должно было случиться в семье (или с кем он там жил?), чтобы утром, явно спросонья, выскочить из теплой квартиры на холод октябрьского утра и сгинуть в неизвестности?
- Смутно. А что?
- Нашли. В Карповке через день выловили.
На работе этот случай тоже обсуждали. Отдел происшествий. В курилке. Но лениво так. Парень с детским лицом (я думал, ему и 18 нет, а оказалось 26) пошутил еще: «Он там себе ничего не отморозил?!» Девочка-коллега (его) сделала скорбную мину и тутже стала рассказывать про свое: «а у меня другой случай был». Случай был страшен даже в пересказе, но девочка говорила так буднично, будто рассказывала, как она утром в магазин за круассаном заскочила или по дороге на работу кофе взяла. Одна только, тряхнув головой, словно сбрасывала с себя все эти слова, сказала: «Давайте без этого, а? И так неделю тошно начинать».
Я отошел в сторону. Это несоучастие в чужом горе не то, что бы ошеломило, но цапануло. Занозу хотелось вытащить, но, к сожалению, инструмента такого еще не изобрели. Успокаивал себя тем, что неоткуда взяться эмпатии (так ли это определяется?), если они каждый день видят, слышат и снимают куда более жуткие истории, а тут – просто вышел, просто полураздет, просто утонул. Ну, достало все, пошел, прыгнул, течением унесло, - что в этом такого? Сам за себя решил. Ни расчлененка же, ни изнасилование малолетних, ни каша из тел после аварии.
…Или вот еще случай был. Обсуждаем в эфире авиакатастрофу. 71 человек погиб. Самолет только набрал высоту и тутже шмякнулся о землю. Гости приносят соболезнования, а мне почему-то становится настолько смешно, что стараюсь не смотреть им в лицо, чтобы не засмеяться. «Смерть-смерть-смерть», - повторяю про себя, уткнувшись глазами в стол, чтобы хоть как-то сбить этот дурацкий приступ смеха. Кажется, что они его слышат и смотрят осуждающе.
Вконтакте забит письмами от незнакомых мне людей. Жалуются, советуют, ругают. Со-общения. Без со-участия. Без взаимности. Стараюсь не отвечать, не погружаться в эту пучину чужих проблем (напомнить про эмпатию?). Как говорят в таких случаях: пунктуация и орфография авторские.
«…здравствуйте. Смотрю Ваши передачи на злобу дня . расскажу о своей проблеме так как уже по телевизору такое видела. Дочь моя познакомилась и влюбилась в молодого человека и как оказалось спустя год, что он мошенник и набрал по её паспорту кредитов в 10 микрофинансовых банках . случайно прокололся. Стали приходить письма затем звонить коллекторы. Звонят мне по мобильному так как я единожды им позвонила и сказала , что подали в полицию. Заявление в 70 отд полиции приняли и сами мы нашли его телефон на авито , он продолжает работать ,затем узнали ,что он в Череповце в федеральном розыске. И сказала она это следователю а затем пришло письмо, что дело закрыто. Написали в прокуратуру ждём ответа. Мне звонят по 10-13 р в день. Вспоминаем сов время один только сбербанк и ломбард. А сейчас развелись банки. И получается что можно мошенникам спокойно работать а невинным людям шлют угрозы. Может быть эту тему в эфире озвучить как можно по интернету давать кредиты .спасибо
Главное ещё на всех праздниках у нас был и никто не смог разгадать по глазам что он мошенник.
Хотела к депутату пойти Игорю Высоцкому а потом подумала коррупция кругом
Он у нас в округе и в верхушке но по моему на Дальневосточном принимает
Странно, что полиция не взяла его. Работает ставит сигнализацию на машины.
В прокуратуру мы написали с уведомлением. Вот и думаю маленькие детки маленькие бедки а большие детки....Любовь любовь и ребёнку у неё 14 лет
Конечно. Отмечали его д рождения 13 ноября говорил 29 лет мы рубашку купили торт и пошли поздравили а потом оказалось ему 25 исполнилось 15 ноября
И как сказала моя старшая дочь он у неё отсиделся полный такой худеть не хотел а в розыске худенький».
И еще дальше, через неделю-другую. Страницы три ровного текста, уже без эмоций, без посыла, просто констатация фактов. Перегорело, видимо, что-то внутри. То состояние, о котором я знаю почти все.
Глава 3. Вкус
Немчики вечерами потягивали пиво и играли в карты. Откуда взялась эта фраза – понять не могу. Ни одной ассоциации, чтобы зацепиться. Из отпуска? Наверное. У отеля под красными зонтиками Coca-Cola, в самом деле, каждый вечер сидели немчики. Некоторые весьма условные. Двое – братья-азербайджанцы из Баку. Морис (как-то так он представился в лифте) сказал, что приехали из Германии – развлечься. Да, давно там живут, лет шесть. Нормально. Лучше, чем в России. Почему в России? Азербайджан я уже и не помню. Примерно так говорил. Все развлечение и заключалось в вечернем потягивании пива. А ночью, чем ближе к морю, тем сильнее тянет марихуаной. Теплый песок, волны шепчут что-то, накатывая. Четверо на пляже распивают бутылку местной Cava, шампанского. Огонек ходит по кругу. Ветер несет в город специфический запах.
- Ну что такое три пятьсот? В ресторан не сходить. Даже девушку не накормишь, - гость, крупный (по объему дел и денег) коммерсант/предприниматель/делец лет шестидесяти, ухоженный, поджарый, ест глазами гримершу. Та глупо хихикает, поправляет блондинистые локоны, пытается осознать: то ли и в самом деле в ресторан позовет, то ли издевательски шутит.
3500 – тема не про деньги, про политику. Зашел разговор о минимальной зарплате, и региональная министерша (здравствуй, Саратов!) заявила, что для нее вообще не проблема: на этот, отведенный на еду минимум, готова такую диету составить, что каждый день - новое блюдо. Но самой ей – нельзя, статус не позволяет. Видеозапись, youtube, скандал. Министерша летит с должности. И тут наш уже хлопчик, «бизнесмен малой руки» называет он себя, решается на эксперимент: три с полтиной на пропитание. Месяц. Обсуждаем этот, не иначе подвиг, в эфире, а уже в гримерке тот самый поджарый и шутит про 3500 и девушку. А потом серьезно добавляет:
- Мы считали. 18 тысяч минимум для взрослого мужчины надо. Тогда необходимое количество калорий он наберет.
И переключаясь на игривость:
- Вот на 18 тысяч уже и поесть, и попить. Да, Вика?
Вика краснеет. Шепчет после их ухода:
- Он меня за проститутку принимает?
А днем в тамбуре бизнес-центра постоянно стоит пара. Не ежедневно, но часто. Вызывают недоумение и раздражение уже у всех: что за люди, почему здесь? Стоят близко друг к другу, почти прижавшись. Просто знакомые так не разговаривают. Явно любовники. Или влюблённые, - додумываю. Он работает где-то по соседству. В обеденный перерыв прибегает к ней, чтобы вот так постоять рядом, подержать за руку, уткнуться носом ей в щеку, послушать ее глупости. Прохожу мимо, искоса поглядываю, так чтобы не заметили. «Мужчина хорош сзади, а женщина спереди», - успеваю оценить. Усмехаюсь сам себе: сплошные двусмысленности.
Глава 4. Осязание
Подзатыльник девочке. Лет пять, наверное. Что так маму выбесило? Какая ребенковская глупость? Внутри все кипит, бегу (я на пробежке) и рисую в воображении, как подлетаю, отвешиваю такую же затрещину мамаше.
- Я тебе сколько раз называла эти деревья! Ни одного запомнить не можешь! – дергает она дочь за руку. Ребенок, насупившись, молчит.
Мать тащит ее за руку, продолжая воспитывать на ходу. Но уже без рукоприкладства. Хорошо, хоть так… Куда уходит детство? – пела когда-то Пугачева. Я бы лучше спросил: куда уходят дети? Куда они исчезают? Эти маленькие-наивные-трогательные-любопытные-ласковые? Откуда эти тупые-злобные-мудаки-квохчущиекуры-жестокиекабаны и бакланы? В какой момент человек перерождается? Под какими ударами взрослых рук-слов-взглядов?
- Я восхищен бессмысленностью вашего разговора, - это мне телезритель дозвонился.
Зовет к себе в гости, чтобы просветить. Зачем-то иду, купившись, видимо, на академический статус и купив по дороге коробочку эклеров (все-таки в гости с пустыми руками неудобно). Невский проспект, второй двор. Дверь открывает старичок в вязаной жилетке. С потолка свисают лохмотья краски. Он произносит «что» через «чт», похваляется несуществующей уже библиотекой (44 тысячи книги, комитет по культуре оценил в три миллиона рублей, но продал Вексельбергу, 189 ящиков вывезли). Водит по своей комнате, которая завалена непроданными книгами, на стенах – практически от пола до потолка – фотографии.
- А этого знаете? – тычет он пальцем в снимок. – А этого?
Из всех «выдающихся» людей, с которыми он запечатлен, узнаю только Горбачева. Но там (верю) – сплошь академики, профессора, люди профессии. Чувствую себя студентом-двоечником, заваливающим очередной экзамен. Или ребенком, которому за провинность отвесили подзатыльник. Хоооорошую такую затрещину.
Поздним вечером звонок.
- Я позвонил Арцишевской. Я вам о ней рассказывал. Она крупнейший специалист в области фитопатологии и озеленения. У нее книжка вышла. Завтра вы с Ольгой Ивановной встречаетесь, она вам книжку подарит.
- Я работаю завтра. Не могу. Тем более в Купчино.
- Ничего. Перезвоните, договоритесь. Встретитесь в другой день.
На фото полосы стертой пыли. Чёрен указательный палец.
Глава 5. Обоняние
Я говорил себе, что у меня нет героя, нет даже ситуации, от которой можно оттолкнуться, даже мало мальского конфликта нет. А я чем не герой? - решилось на какой-то день раздумий. Герой. Пусть и скучного романа.
Если бы я сам был героем романа, то сидел бы сейчас в баре или дома, на кухне (в зависимости от того, какое состояние кошелька автор определит), втягивал запахи, лениво потягивал винцо, вискарик или квасил водку (и тут – воля творца) и размышлял бы о бренности, никчемности, обреченности, несправедливости или о чем-то другом, но обязательно совсем не духоподъемном. Возможно, меня в этот момент бросила подруга/ушла жена/уличили в измене/начался кризис среднего возраста, и я сижу, весь такой погруженный в себя, осмысливаю жизнь. Потом должно произойти нечто: какой-то важный разговор с барменом/другом/приятелем или вовсе - встреча с незнакомцем, дающим ценный совет (толкающим на поступок или, не дай бог, на преступление), благодаря чему жизни возвращаются краски, а герой (то есть я) через тернии… В общем, нюх по ветру, и все вновь заверте… и наладилось.
Но в реальности иду по Малой Посадской на работу. Узкий тротуар. В лицо ледяной ветер, под ногами снежная каша, нос забит, не дышит совсем, а внутри меня маленький «я» подзуживает: на хрена идешь, ни хрена не можешь, какого хрена тебе это надо. И что с ним (самим собой?) делать – хз. Каждый день уговариваешь себя: иди, зарабатывай. И всякий раз находится масса причин, чтобы идти и зарабатывать. И снова идти. И снова зарабатывать. А жизнь идет лентой новостей и подкидывает такие сюжеты, что ни выдумать.
Мамаша, молодая, дети – пацаны 5 и 2 года. Ходила перед ними голая, избивала. Бывший муж судится, хочет сыновей забрать. Та настаивает, что была не в себе, но все осознала.
Охранник метро, пьяный, заподозрил в молодом парне террориста. Выволок из вагона, на перроне приставил пистолет к затылку и полчаса держал парня под прицелом.
Священник, молодой, красавец, четверо детей, обвиняется в сексуальных домогательствах к трем малолетним девочкам. В день суда (по приговору – 14 лет колонии) задерживают 50-летнего школьного психолога за то же самое только по отношению к мальчикам.
И далее в фейсбуке – сверху вниз.
Полиция винтит ведущих оппозиционного канала (комментарий: «вот такие порядки в вашей демократической России образца 2018»)
поездка в Бремен («я влюбился в этот город»)
тест «Кем ты был в прошлой жизни» (пройти по ссылке)
диплом за заслуги в области журналистики («и высокий профессионализм»)
букет цветов («Леночка, будь счастлива!»)
тортик с рецептом (ссылка на кулинарную группу – «поставь «нравится»)
какая-то жуткая живодерская история, которую даже пересказывать не хочется.
И не надо. Но они лезут изо всех щелей. Эти жуткие истории чьих-то жизней. И заполняют твою.
«Не нравится мне твое вегетативное состояние», - сказал мне однажды один знакомый доктор. Оно и мне не нравится. Но живу как-то.
Спб, декабрь 2017 – 7 декабря 2018 г.