Здоровеньки були! Если кто не в курсе, то буль по англицки — бык.
Нижайший вам поклон от Пука арбалетчика.
Я не питбуль, а всего лишь мопс, который как сыр в масле катался после раздела нашей псарни.
Жаловаться грех, вотчина досталась мне дюже славная.
Всё что производили мои холопы я выгодно сбывал братьям, особенно старшему — хаски. Не дивитесь друже, что я мопс, а брат у меня хаски.
Отцы у нас разные — мать одна, и мы все братья, пусть и разного помёта.
От сытой жизни раздобрел, брата слушался, хотя позволял себе потявкать на него. Впрочем, он не обижался.
Но проник ко мне однажды «Змий-искуситель», в виде чаровницы пуделихи. Мамзель сия пакостной особой оказалась.
Подбивала она меня на ссору с братом хаски, да на дружбу с его недругом - бульдогом.
Так передо мной своим хвостом виляла, что я не устоял перед соблазном.
Созвал збори и описал будущие перспективы.
Пуделиха и тут подсуетилась, обещания так и сыпались, словно из рога изобилия, а речи свои сладкие подкрепляла сахарными косточками.
Молодые мопсы запрыгали и затяфкали от радости. Более умудрённые опытом , мялись и топтались на месте.
Задача, однако! Как бы с братцем не поссорившись, стать кумом бульдогу?
Почесав лапой за ухом, решил, что при их грызне, буду жамки(мятные пряники) и там, и там есть.
«Двое скубутся (ругаются), третий радуется».
Однако вышло не так как рассчитывал. Братец мой хаски на меня сильно осерчал и перестал у меня покупать товары, да домами дружить.
Не беда, решил я, продам куму, он ведь такой могущественный, что ему в долг безропотно дают, а если кто усомнится в его платёжной способности, то сразу рыкнет: «Пасть порву!».
Все его вассалы одобрительно загавкали, клык клали в свою стаю принять.
Да и пуделиха мне обещала дать.
Только кинули, как болонку блохастую.
Покупать ничего не стали, своих товаров девать, дескать, некуда.
В стаю брать тоже не спешили.
Работники мои, не получив за труды свои, начали роптать и разбегаться.
Пусть катятся, дармоеды!
И что самое обидное, к старшему братцу подались.
Предатели! Да ладно бы эти босяки просто перешли, так ещё и часть земель прихватили, сделав его богаче, а меня беднее.
Правда, земли эти раньше принадлежали ему, но это ничего не значит.
Жизнь мёдом перестала казаться.
Вотчина всё больше в упадок приходила, работники в другие места перебирались, а те кто остался — работать не хотел, ожидая, когда косточку халявную бросят.
Вначале швыряли охотно, чтобы на зло брату моему сделать, да самолюбие своё потешить, а потом с условием: должен я всему собачьему миру заявить, что брат мне не брат, а враг отныне.
И стал я гавкать по приказу, а давали в награду всё меньше и меньше, да и то не бескорыстно, а с процентами.
Через пару лет астрономическую сумму оказался должен. Едва на проценты наскребал, долг всё рос.
Не церемонясь больше, отдали приказ пойти войной на уже небрата.
Воевать никто не хотел, да и воевать нечем.
Еле два десятка вояк набрал.
Мечи и арбалеты нам дали, правда, ржавые. Точнее, продали.
Шлемов вовсе не было - кастрюли надели.
Провожая их, раздувался от гордости. Армия моя, пусть и малочисленная, но лучшая в мире, двинулась в поход за перемогой.
Я, как военачальник, остался дома командовать.
И хорошо, что не пошёл с ними, а то бы умер от стыда. Зрада!
Эти трусы не захотели славно погибнуть, сразу лапки вверх подняли, когда хаски их окружили.
Не стали те их рвать, как Тузик грелку, взяли в плен.
Позоромор для великих мопсов — родоначальников всех собак!
Обнищали мы окончательно. Кто не разбежался, стал зубы мне показывать, огрызаться в ответ, когда настала лихая година затянуть пояса.
Чтобы не загрызли ночью свои, пришлось, прихватив всё самое ценное, что у меня осталось — мешочек с грошами, который в лучшие времена припрятал и зарыл под вишней, да старый арбалет, и бежать из вотчины.
Теперь я изгой, простой наёмник.
Подался к коварной пуделихе, но у неё развод с англицким спаниелем, ей не до меня. И остальным тоже.
Кому нужен злосчастный мопс Пук со своими проблемами?
Автор рисунка Никита Орлов.