Он учился с нами на архитектурном факультете и был всеобщим любимцем. Чёрные глаза, чёрные волосы, белоснежная улыбка, энергия в каждом движении и феноменальное чувство ритма - казалось, у него никогда не бывает плохого настроения. Кто-то однажды воскликнул: да это же цыган! Но он совсем не был цыганом. И евреем не был. И молдаванином. И болгарином. И турком. Но в тоже время был всеми ими вместе или по отдельности, в зависимости от обстоятельств.
Помню, как он появился у нас в группе. Брат сказал:
- У нас новый барабанщик. Зовут Саша. Отличный чувак!
- Откуда?
- С нашего же факультета, архитектор.
- Ну, ладно, - сказал я, взревновав. Тоже мне - «отличный»!
- Ты не понимаешь, мы заполучили крутейшего директора группы! Он может договориться с кем угодно и о чём угодно.
Я не поверил. В моём представлении, самым крутым, единственным и неповторимым был только я. Какой-нибудь Саша мог быть рядом, но в моей великой тени. Ещё раз сказал с кислым видом «ну ладно» и назначил дату следующей репетиции.
Я пришёл первым, а он уже ждал возле двери. У нас на факультете была своя каморка - без окон, но зато с тремя дверями. От одной из них мы раздобыли ключ, и решили, что будем там репетировать. Натащили стульев. Устроились. Время от времени приходили какие-то люди. Они открывали две другие двери, заносили пустые коробки, уносили пакеты из шкафа в углу. Удивлённо на нас таращились. Мы изображали досаду - ну вот, прервали на самом важном месте, - люди извинялись, быстро уходили. Я всегда знал, что главнее тот, кто занял место первым. Тогда остальные думают: «Может, так и надо? Может, они действительно имеют право быть тут?» Но это пока не появится другой «альфа». И не выгонит этого. Нам повезло. Каморку узаконили за нами. Мы дали ей гордое название «Творческая лаборатория» и иногда бухали в ней. Но и репетировали тоже.
Так вот, я пришёл первым, а он уже ждал у двери и широко улыбался. Я сдержанно поздоровался, а он вёл себя так, будто мы знакомы сто лет, но при этом он признаёт моё творческое величие. Я растаял и заговорил с ним со своей высоты. За пять минут мы стали друзьями. Не понимаю, как он это делал! Ему было всё равно: мужчина, женщина, студент, декан, парикмахер, милиционер, бандит, чиновник, бомж, министр - за пять минут он превращал их не просто в друзей. Они становились его фанатами, влюблялись а него, счастливы были общаться и дружить. Я не сразу сдался - некоторое время важничал. Господи, каким же я был тогда мудаком! Стыдно вспоминать. Впрочем, и сейчас... да что там говорить!
Саша был классным перкуссионистом, надёжным другом, пробивным парнем, даже неплохим архитектором, и только две темы были его слабым местом. Жёны и деньги. И они были крепко связаны между собой. Как он выбирал этих баб, не понимаю. По одному щелчку пальца, по призывному взгляду, да и вообще, просто так - за ним пошла бы любая! Но Саша упорно выбирал один и тот же типаж. С первых же дней они начинали тянуть из него жилы.
- Саша! Мне нужна шуба (духи, украшения, шмотки). Саша, надо поменять квартиру, надо купить машину, надо съездить в Грецию, в Турцию, в Испанию...
Чтобы исполнить все капризы, он одалживал деньги у друзей. Скажем, шуба стоила 300 долларов - он брал в долг 500 (надо же было ещё и жить как-то). Подходило время возврата долга, он брал у другого не 500, а уже 650. Это было бесконечно. Запросы росли, росли и долги. А откуда взять бедному студенту? И плевать, что папа - народный артист республики. Он тоже не зарабатывал миллионов. В какой-то момент Саша от этого всего уставал, разводился... и освободившееся место тут же занимала другая, точно такая же.
Самая дикая история приключилась с ним, когда он шёл отдавать очередной долг. Вернуть нужно было 800 баксов, а он, как обычно взял тысячу - надо же ещё и жить как-то. Чёрт дёрнул Сашу пойти короткой дорогой, через Центральный рынок.
- Понимаете, - рассказывал он потом, - я ведь не собирался играть. Просто остановился посмотреть. Там стояла толпа, мужик передвигал напёрстки, и надо было угадать, где шарик. Это было так просто, что я засмеялся и сказал, что даже ребёнок выиграет. Мужик тут же предложил мне сыграть. Ну, я кинул пятёрку. И выиграл. Потом двадцатку, полтинник, сотку. И всё время выигрывал. Понимаете, я не хотел играть, но подумал так: если я выиграю 800, я решу проблему! Я закрою тему долга вообще! И я играл не ради того, чтобы выиграть, а чтобы перестать уже жить в постоянном напряжении. И всё получалось...А потом вдруг что-то изменилось. И сначала ушёл весь мой выигрыш. Я стал отыгрываться, и пришёл в себя, когда уже снимал папин перстень, чтобы вернуть хоть что-то.
- И?.. - спросили мы с братом, уже зная, каким будет ответ, но всё же надеясь на лучшее.
- Я и перстень проиграл, - он помолчал. - В общем, был должен восемьсот, взял тысячу, чтобы их вернуть. Теперь должен 1800. Надо найти где-то две.
- Почему две?
- Надо же ещё и жить как-то!..
Он смеялся над самим собой и пытался развеселить нас, чтобы мы не очень расстраивались из-за его глупости.
Мы репетировали и выступали с концертами ещё какое-то время, потом я уехал в Новый Уренгой, а Саша исчез. До нас доходили какие-то слухи о нём, но верить им не стоило, и мы не верили. Однажды я встретил на вокзале его последнюю жену, с которой он тоже развёлся. Она с двумя гигантскими сумками выходила из вагона. Я помог дотащить ей сумки до такси, по дороге она рассказала, что работает в Турции, что более-менее довольна, что Саша исчез уже давно и где он, никто не знает. А она и не хочет знать.
Несколько лет спустя до нас дошла «стопроцентно точная информация», что Сашу видели на фирме звукозаписи «Балкантон» в Болгарии. Дальше его следы затерялись, и мы больше никогда о нём не слышали.