СРАЗУ ПРЕДУПРЕЖДАЮ, ЧТО НЕ ДЛЯ СЛАБОНЕРВНЫХ!!! НА НОЧЬ ЧИТАТЬ НЕ РЕКОМЕНДУЮ!
Стоял знойный летний день. Оперуполномоченный уголовного розыска капитан милиции Сергей Михайлович, в просторечии Серёга, вышел из душного и потного метро и направился к конечному пункту своего маршрута. Этим пунктом являлся морг № 2 города Москвы, куда волею судеб и сердитого, очкастого и усатого майора из Управления, тоже Серёги, друга и собутыльника по жизни, но требовательного в вопросах службы он был послан.
Причиной визита в морг, название которого шутники-чернушники из рядов доблестных органов внутренних дел расшифровывали как аббревиатуру «Место отдыха Разочаровавшихся Граждан» была проста: территорию Серёгиного подразделения омывала своими водами река Москва, названная в честь одноименного города (а может, и наоборот), и в этих водах, помимо пятен масла, мазута, окурков, пластиковой тары и использованных презервативов встречалось нечто неаутентичное, а именно трупы. Животных, и, что ещё печальнее, людей. Кто видел утопленников – тому пояснять не надо, остальным, щадя воображение и нервы, скажу, что при извлечении из водной среды «клиент» имеет вид весьма непрезентабельный с точки зрения органолептики и эстетики. Словом, Серёге не свезло – именно у них на территории обнаружили страшную находку…
В таких случаях (с матом, причитаниями и тяжкими вздохами) операми выносятся два постановления: одно на отчленение головы (пардон), другое - на восстановление облика по черепу в Бюро судебно-медицинских экспертиз (тут тоже оставлю за кадром смачное описание, как голова для удаления мягких тканей вываривается в солевом растворе, с какими специями…), после чего по методу Герасимова и программой «Фотошоп» восстанавливается прижизненный облик.
В общем, Сергей Михалыч бодро топал в старинное здание, где ещё с дореволюционных времен на фронтоне была надпись: «Анатомическiй театръ». Вокруг народ неспешно вкушал пиво, проходили откровенно одетые (от жары) девы, но Михалыч продолжал следовать в юдоль скорби и тлена.
Войдя в парадный вход, Михалыч предъявил «мурку» (удостоверение сотрудника МУРа) охраннику (что поделаешь, времена были те ещё, и лихие горцы выкрадывали из моргов тела своих павших «братанов»!), и спустился в подвал, где находились секционные. В нос ударил характерный «аромат», из холодильника текла по полу мерзкая бурая жижа.
Подошёл знакомый санитар, весьма неоднозначного с точки зрения трезвости вида.
- Принёс? - дыхнув перегаром, спросил он.
Серёга молча протянул постановление.
Санитар вздохнул, и конкретизировал:
- Не, ты ПРИНЁС?
Серёга тоже вздохнул, и достал из пакета тёплую от жары поллитру.
- Дольче вита! – изрёк санитар, и из горла в два глотка усосал содержимое тары на пятьдесят процентов, после чего передал Михалычу:
- Буш?
- Неее! – аж передёрнулся Серёга.
- Ну и х..рен с тобой! – санитар обнулил оставшийся литраж, и взял постановление:
- Погуляй минут двадцать, покури, придёшь – выдадим!
Михалыч не курил, поэтому просто вышел отдышаться от специфичных «ароматов» этой самой юдоли скорби и тлена на улицу, где бурлила жизнь: воробьи отчаянно дрались за остатки недоеденного кем-то чебурека, мимо проходили девушки в максимально откровенных одеждах, ветер шевелил листву деревьев, а с небес, голубых, без единого облачка, подмигивало летнее солнце.
«И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть» -
пришли на ум строки классика.
Серёга подышал по максимуму, и вернулся в иной мир. Добрый самаритянин, то бишь санитар, держа в руках нечто шарообразное, душевно предложил:
- Давай капет, что ли…
- Чё? – не врубился Серёга.
- Пакет давай! – ласково пояснил санитар и плюхнул «шар» в подставленный новенький пакет с рекламой сигарет «L&M».
Серёга сделал в воздухе неопределенный жест, одновременно означающий «саёнара», «адью» и «покеда», покинул богоугодное заведение.
Набившуюся в нос вонь и общее разочарование в жизни надо было погасить положительными эмоциями в виде некоего солодового напитка, и Сергей Михалыч решительно направился в сторону ближайшего ларька, торгующего всем, от палёной водки до китайских (весьма ненадёжных) кондомов, поставил пакет на землю, и наклонился к окошечку, чтобы сделать заказ.
В это время некий маргинал, ошивавшийся возле ларька, нацелился на пакет, и, пока Серёга расплачивался за пиво, незаметно слямзил его, и пустился бежать.
Михалыч боковым зрением уловил движение, оглянулся, и узрел улепётывающего БОМЖа с пакетом, почесал «репу», и прыжками раненого в филей оленя бросился за ним с воплем:
- Чудила, бить не буду, верни голову!
Бич божий не собирался тормозить, но на бегу решил проверить содержимое пакета. Оно ему явно не понравилось, поскольку посреди эпохального забега он грохнулся в обморок.
Серёга не спеша подошёл к лежащему бомжаре, убедился, что тот не «склеил ласты», сплюнул: «У, сука!», и потопал по своим делам…