Оранжево-желтый диск солнца медленно поднимался из-за горизонта.
Борис Павлович, стройный молодой человек в синей форме с золотыми нашивками на рукавах вышел из подъезда. Как всегда свежевыбрит, в меру надушен «заграничным» одеколоном.
Будь Борис человеком сентиментальным, взгляд его серо-голубых глаз, наверняка, привлек бы восход солнца. Но пилота гражданской авиации такой картиной было не удивить. Вот в небе, из кабины самолёта - это да. Там восходящее солнце - настоящее зрелище.
Молодой человек обернулся на свои окна и пружинисто зашагал в сторону аэропорта с маленьким чёрным чемоданом в руке. Лётный городок «Внуково» был застроен частными домами и пятиэтажками. Желтые двух-трёх-этажные корпуса лётного штаба, поликлиника, школа, профилакторий, клумбы с цветами. Над дорогой растяжка с лозунгом «Решения ХХI съезда партии - в жизнь!» Всё чисто, зелено, спокойно.
Отблеск солнца весело скользнул по черному лакированному козырьку форменной фуражки. Сердце у Бориса ликовало. Во-первых, он был влюблён. Пару дней назад он собственноручно поставил в рейс Москва-Сочи-Москва стюардессу Вику, длинноногую брюнетку с яркими пухлыми губами. Во-вторых, сбылась его мечта - он командир лётного подразделения в столичном аэропорту. За спиной годы учёбы: аэроклуб, лётное училище, Академия в Ленинграде, бесконечные тренировки и длительные перелёты.
Дома тоже всё отлично - любимые доченьки-погодки, тёща, жена Люба. Да, она своенравна, ревнива, но Бориса всё устраивало. Никакой рутины - появился в доме, словно человек-праздник, и снова в рейс.
- Диспетчерам привет. Виктор Петрович, как там в Сочи, какой прогноз? Данные по загрузке?
- А, Палыч, здорово. Загрузка сто десять человек. На тебе распечатку погоды...
Издалека кабина самолёта напоминала морду белого дельфина. По трапу снизу-вверх сновали люди в штатском. Они загружали в салон корзины, наполовину обёрнутые мешковиной.
Хмельницкий подошёл ближе:
- Что происходит? Почему в салон грузите? Спускайте корзины вниз в багажное отделение. У меня пассажиров полный комплект.
- Отойди. Мы из «девятки»!
- Да хоть из десятки. Я ещё раз говорю - в салоне будет тесно с вашими корзинами.
- Сказано - отвяжись, ещё слово и считай что отлетался. Тебе ясно?
Борис покраснел, его сердце стало учащенно биться.
В самолете к нему подошла старшая бортпроводница и доверительно зашептала на ухо:
- Командир, корзины - дочки Хрущева, она обратно из Сочи фрукты повезёт. Это же «девятка»... КГБ, зря вы так.
Хмельницкий сжал штурвал. На лбу у него выступили капли пота. Он понял, что сейчас должен принять решение. На секунду он закрыл глаза, включил громкую связь, выдохнул и сказал:
- Внимание, говорит командир корабля. Проводникам срочно перегрузить корзины из салона в багажное отделение. Ждём пассажиров.
В салон вошла молодая женщина: высокий пучок, льняной костюм, позади шлейф из дорогих духов. Борис направился к ней:
- Здравствуйте, такая ситуация. Здесь, в салоне - пассажиры, корзины - в багажном отделении. Если вам очень нужны ваши корзины, мы можем перегрузить их обратно в салон.
Хозяйка спорного багажа неприязненно взглянула на Бориса и сухо произнесла:
- Не обязательно, раз уж всё так получилось.
Весь полет в Сочи и обратно у Бориса сосало под ложечкой. Он был задумчив. Викуся разносила завтрак экипажу, но он ни разу не дотронулся (как бы невзначай) до её холёной бархатной ручки.
В рации послышался треск:
- Борис Палыч, это начальник аэропорта. Приземлился? Ты на стоянку заруливай, а потом ко мне в кабинет. Мы тебя ждём.
В кабинете за столом сидели начальник аэропорта и люди в штатском.
- Борис Павлович, по поводу утреннего инцидента... как вы можете объяснить своё поведение?
- Я действовал по инструкции. Меня долго учили, что нужно бороться за отличное обслуживание пассажиров. Поэтому я не разрешил занимать пассажирский салон багажом.
- Ладно, идите пока... будем думать, что с вами делать дальше.
Два дня бледный небритый Борис в тренировочных штанах, майке и тапочках маялся в своей коммуналке как тигр в клетке: «Отстранят? Прощай, небо?» В двух комнатах ему было тесно. Он натыкался на стулья, чертыхался.
Люба смотрела на мужа с жалостью и не знала, чем помочь. А громкоголосая тёща начала вдруг проявлять чудеса деликатности - она притихла и много времени стала проводить на общей кухне.
На третий день в коридоре зазвонил телефон. Борис рванулся к аппарату и сорвал трубку:
- Алло! Слушаю.
- Борис Палыч? С Вами будет говорить командир Правительственного отряда. Соединяю...
- Добрый день, Борис Палыч. Я присутствовал на совещании в аэропорту. Наш авиаотряд занимается перевозками пассажиров номер один... Знаете, а нам нужны такие кадры… как вы: грамотные, инициативные, азартные. Переходите к нам в отряд. Если согласны, жду вас завтра в девять утра в штабе. Должность та же, а дальше посмотрим...
Хмельницкий стоял как-будто его ударили чем-то тяжёлым по голове. Люба дёргала его за рукав:
- Боря, что? Почему ты молчишь?
Борис засветился от радости. Он положил трубку, порывисто обнял свою Любашу за талию и закружил в танце, распевая во весь голос:
- Потому, потому, что мы пилоты. Небо наш, небо наш родимый дом. Первым делом, первым делом самолёты. Ну а девушки? А девушки потом!