Былинные земли. Поворот, часть 17, заключительная

               
(Окончание)    

                Мы стали очень сильными. В погоне за
                материальным благополучием можем осушить
                болота, мелиорировать низины и перепахать
                земли, можем понастроить электрических станций
                и повернуть русла рек…
                Мы научились гнуть природу.


ПОСЛЕСЛОВИЕ

Итак, путешествие в Поуллье завершилось, оставив неизгладимый отпечаток.

Край изменился. Нет больше собственников земли, которые владели участками, наследуя испокон веков. Уже нету того бума, что был свойственен заботе о земле. И нет коллективного ведения хозяйства, опыт которого навязал товарищ Сталин. Мы переехали в города, вселились в квартиры – «одиночки», созерцая чистое небо из окон многоэтажек. Мы расстались с землей окончательно. Мы изменили ей, выстраивая общество индустриальных потребителей.

Иногда я задумываюсь: а что было бы, если б королем в свое время стал белорус? Не ставленник литовских рыцарских родов, не наемный предводитель типа Батория, а выходец из междуречья – области, куда были устремлены жаждущие взоры и за которую велась вековая борьба?

Сохранилась бы первозданность?

Кажется, нет. Определяющим фактором была фаза развития. Великое княжество Литовское, а потом Российская империя – это капитализм: расчет и деньги, навар и прибыль. Независимо от рода. Независимо от корней.

Селлявы не стали исключением. Они тоже обогащались, расширяя сеть владений. Опутывали край, словно паутиной, своими поместьями. Религия была подспорьем – чтобы держать уделы в повиновении.

А земля кормила и поила, вырастали новые поколения, ширились семьи, но «поезд шел своим путем» - разбогатеть, невзирая на последствия. Не решило проблем также общественное управление - колхозное. Догоняя весь мир, мы ломились в индустриальное общество, сбрасывая со счетов заботу о «кормилице» - земле.

Поулльскую «дорогу» сегодня не узнать. Широкая «улица» распахана. Остались только чуть уловимые очертания тех рек, что служили переходом – плаванием и которые лили воду, чтобы молоть зерно и сплавлять вырезанный лес. Русла иссушены. Храмы разрушены, усадьбы снесены, плотины разломаны. Леса вырублены. Деревни разорены. Мы живем теперь в городах.

К чему ведет уход с села? К прагматическим взглядам со стороны: посмотрите, сколько у них неиспользуемых территорий! Дайте нам, и мы наладим жильё!

Когда едешь по странам Европы (Австрия, Германия), то поражаешься застройке. Там нет практически «живого» места, всё распределено и оккупировано. Сплошные города.

И мы хотим того же?

Земля – уникальна. Мы еще не знаем всех ее достоинств, не изучили. Посмотрите, что «вытворяет» экзотическая пальма – домашнее деревце! Она поднимается из горсти грунта и вымахивает под потолок, питаясь из небольшой кринки-вазы. Сколько мощи в ее корнях! Когда я смотрю на растение, то возникает образ крестьянина из школьного учебника советской эпохи. Мужичок стоит на одной ноге и бедствует – эксплуататоры землю отобрали!

Так он был свободнее нас, нынешних! Съехав в города, мы распрощались с последними глотками живой жизни. Мы живем в тюрьмах-одиночках – квартирах, и зависим от любого коммунальщика: придет починить кран? Мы боимся даже представить, что станет, если прекратится подача тепла или не сработает лифт. Мы оторвались от общения с природой, проводим время у телевизионных экранов и электронных носителей информации, и теряем свои силы. Мы уподобляемся оловянным солдатикам с чугунными головами.

Что же делать дальше?

Слава Богу, земля в Беларуси пока не продается. Пусть зарастает, отдыхает, восстанавливается. Это лучше, чем отдать за «зеленые» иностранцам и ходить потом за ними, выпрашивая кусок хлеба. Земля как товар уже не свобода. Сегодня уже не требуется колоссального напряжения, чтобы накормить народ. Справляются агрогородки и фермеры.

Но и нельзя создавать препятствия тем, кто родился и хочет остановиться в деревне. Пограничными столбами и взысканиями-визами мы преграждаем путь на Родину выходцам из села. Не по своей воле они "разбежались" по просторам бывшего Советского Союза в поисках лучшей доли. Политика государства, основанная на индустриальных методах и развитии мегаполисов, толкала на выезд. И разве правильно устраивать препятствия к посещению родных мест? Разве можно согласиться с тем, что дети бывших крестьян, имеющие на селе родительские «очаги», вынуждены платить двойные тарифы за коммунальные услуги, чтобы пожить на отцовской «вотчине», провести с детьми лето, вспахать небольшой огородик? Я уже не говорю об удобствах на селе – вся наша забота по-прежнему обращена к городскому лону. Даже помочь выкопать колодец или привести в порядок сельское кладбище государство отворачивается.

Как же сберечь то, что еще осталось?

Конечно, разумными государственными мерами. Теперь вдоль бывших водных трасс проложены автомобильные, железнодорожные. Да, это дань времени. Никуда от этого не деться. Но размах вливания средств в транспортную инфраструктуру зашкаливает. Потоки машин увеличиваются, а степень первородного природного изобилия снижается.

Cейчас активно обсуждается проект строительства железной дороги Rail Baltica для соединения стран Западной Европы со скандинавскими странами. Проект уникальный - объемный и дорогостоящий. Международная трасса должна пролечь через Прибалтику - в том числе "проткнуть" Латвию. Нужна ли маленькой стране столь грандиозная затея? Ее территория превратится в большой "проходной" двор: тысячи гектаров зеленых земель "лягут" под стальные рельсы.

Уже сейчас, проезжая по автомобильным трассам, видишь, насколько "обеднела" растительность. Проплешины в виде вырезанных лесов, площадки для автозаправок - непосильная нагрузка на природу. А мы еще хотим укатать ее стальными колеями!

Беларусь не исключение в развитии транспортного потока. Можно привести факты, когда заправочные станции или придорожные гостиницы сооружены в таких местах, что уму непостижимо. Там не только нарушены экологические нормы и правила, там продолжается насилование природы. Наносится ущерб последним живым ручейкам, в которые превратились некогда полноводные реки: стекают масляные и бензиновые отходы, покрываются черным панцирем – асфальтом зеленые берега. Некоторые, самые предприимчивые, арендуя землю, доходят до того, что выгребают почву с окрестных оазисов, срубают вековые деревья и опутывают колючей проволокой древние городища. Душа болит! Там, где еще красовались васильковые поля и радовали глаз первородные ландыши - горы нарытого песка и заборы из колючей проволоки.

Вблизи водоемов появились заборы и шлагбаумы с предупреждающими знаками: «частная территория». Правильно ли это? Все же природные богатства принадлежат всем, независимо от того, сколько у тебя денег.

Давайте не повторять ошибок. История учит: можно восхищаться достижениями, а можно сравнивать последствия и не делать убытков, замешанных на стяжательстве.


P.S. И последнее. Заканчивая разговор о Поуллье, хочется сказать вот о чем. Историки не могут найти следы второй Улы (поселения, привязанного к славной реке и располагавшейся примерно в 10 верстах от Чашник).

Напрашивается Поуллье. Именно оно - родовое гнездо Радзивиллов - могло так называться, зафиксированное в Писцовой книге для московского царя Грозного. Название могло трансформироваться в связи с изменением потоков. Оттуда речная "улица" могла ранее сворачивать на север, и поворотный пункт мог иметь большое значение. Давайте обратим на это внимание.

Конфигурация той местности напоминает чем-то околоток, обозначенный на карте итальянского географа Дзаннони. Он прописал на схожей территории, неподалеку от Лукомля, Lepel Spal (Лепель сожженный). Там озерко примыкает к реке, и точно также расположен водоем в Поуллье. А от Лукомля, с южной стороны, сюда тянулся речной рукав, продолжаясь северным притоком. Это говорит о "перевороте" в использовании речных дорог. Их направление поменяли. Еще одна тема для исторического исследования. 


06.12/18