Осман

               
          В свете последних событий, развернувшихся вокруг административной границы между Чечней и Ингушетией, захотелось поведать свою житейскую историю. В надежде, что она может заставить задуматься  сегодня не одну горячую голову и с той, и с другой стороны.
          В 1991 году я купил в городе «про запас» половину домовладения в частном секторе, недалеко от 7-й школы и завода «Красный молот». Сам я с семьей жил тогда в Грозном в районе, известном в народе под названием «Минутка». Второй половиной купленного мной дома владел Осман Хаутиев - ингуш, пенсионер, вдовец. С ним проживала его младшая дочь Роза, девушка на выданье. Старшие дети Османа (двое сыновей и еще одна дочь) жили отдельно со своими семьями, изредка навещая своего отца и младшую сестру.
          В ходе первой чеченской войны моя квартира на «Минутке» оказалась разбита. В апреле 1995 года я вынужден был с семьей перебраться в свою половину купленного мною частного домовладения. Сказать, что отношения с соседями с самого начала нашего совместного проживания под одной крышей с общим двором сложились хорошие, значит, ничего не сказать. Мы жили в это тяжелое и непростое время душа в душу, легко и весело, делились, как говорится, последним куском. Ничто так не сближает людей, как переживаемые вместе трудности.
          Прошел год с небольшим… Наступило 6 августа 1996 года. В город вошли чеченские ополченцы, и начались жестокие бои. Розы, дочери Османа, в тот день не казалось дома. Она накануне уехала к родственникам в Ингушетию. Наша улица и наш дом находились  в центре событий под ожесточенным перекрестным огнем. На ул. Первомайской, в двух домах - высотках №№ 83 и 85 на верхних этажах засели ополченцы, на «Красном молоте» - федералы.
          Османа ранило в первый же день. Пуля пробила ему руку ниже плеча, не задев кость. Кровь хлестала фонтаном. Только неимоверными усилиями нам с супругой вдвоем удалось остановить кровотечение. Эвакуировать обессиленного от обильной потери крови Османа не представлялось возможным. И начались наши мытарства. На улицу невозможно было не то, что выйти, но даже нос высунуть. Оставаться во дворе тоже было опасно. Прямо под окнами нашего дома два танка обстреливали верхние этажи двух упоминавшихся выше десятиэтажных домов. Как только танки покидали позиции, начинались минометный обстрел, стрельба из автоматов и пулеметов. В небе барражировали вертолеты, выискивая цели и нанося по ним ракетные удары. Мы все больше обитали в сырых подвалах, изредка, в минуты затишья только, выползая во двор. Так  продолжалось  неделю.
          Когда остававшимся в своих домах мирным жителям предложено было покинуть город, мы собрали в дорогу Османа и проводили его. А сами остались. Улица была завалена деревьями, и я не смог бы выехать на своей машине. Да и рисковать жизнями детей я не хотел. Неизвестно было, сумею ли я их довезти до безопасного места. Боевые действия продолжились с еще большей ожесточенностью. И длилось это опять целую неделю. Я уже горько сожалел, что не вывел детей из этого кромешного ада, когда был предоставлен  коридор.
          К счастью, по воле Всевышнего, все обошлось. Когда мы грязные, заросшие приехали на разбитой, без переднего и заднего лобовых стекол, «шестерке», к своим родственникам в село, нас встречали надрывным плачем, как гостей с того света. Они не рассчитывали увидеть нас живыми и невредимыми.
          Осман тоже, оказывается, благополучно добрался до своих родственников в Ингушетии.
          Осенью 1996 года, когда прекратились боевые действия, Осман продал мне свою половину дома и поспешно переселился с Розой в ст. Троицкую в купленный ветхий дом с небольшим подворьем. Мы продолжали дружить, часто ездили друг к другу в гости.
          Наступила тревожная осень 1999 года. Еще в сентябре Осман прислал ко мне своего сына (телефонов тогда не было) не с предложением, а с требованием перевезти мою семью к нему. Я долго колебался, но в конце сентября перевез-таки семью в Ингушетию. Пару раз навещал их там. Они чувствовали себя там очень даже хорошо. Питались за общим столом вместе с гостеприимными хозяевами. Осман с Розой буквально пылинки сдували с моих детей, возились с ними постоянно, окружив их заботой и вниманием. 21 октября я в очередной раз поехал в Троицкую навестить семью, и вынужденно остался там. В тот день в Грозном произвели ракетный удар по центральному рынку и роддому с многочисленными жертвами и разрушениями. На второй день город закрыли для въезда.
          В нашем распоряжении в доме Османа были целые две комнаты. К нам постоянно приезжали - уезжали многочисленные родственники, бежавшие от войны. Дело дошло до того, что старшая дочь Османа переехала временно с семьей к своим родственникам, поселив в свою квартиру в Карабулаке моего свояка с женой и грудным ребенком. Так продолжалось до конца 1999 года. Стало ясно, что блицкрига в Чечне опять, как и в 1994 году, не получится, а военные действия в республике приобретут затяжной характер. 
          Надо было устраиваться где-нибудь с долгосрочной перспективой. Оставаться в Ингушетии мне не хотелось. Часть родственников обосновалась в Черкесске. Они звали туда. И в начале 2000 года мы переехали в Карачаево-Черкесию, откуда возвратились домой  лишь через долгие  пять лет.
          Осман, да простит Аллах  все его грехи, давно уже ушел из жизни. Но мы продолжаем  общаться и дружить с его детьми.
          Да... Хотелось бы добавить еще и следующее…
          В 1992 году, когда начался осетино-ингушский конфликт, я передал Осману ключи от своей половины дома и сказал, что он может распоряжаться моей частью дома по своему усмотрению. После этого полгода не появлялся в доме, чтобы не беспокоить его возможных новых обитателей. Я сам не видел, но Осман рассказывал мне, что комнаты в моей половине дома напоминали тогда солдатскую казарму. В них жили родственники Османа - беженцы с Пригородного района Северной Осетии.
          У чеченцев есть поговорка, смысл, которого сводится к следующему: никому неизвестно, что тебя настигнет в будущем. В переводе звучит не так, конечно, как в оригинале. Но все-таки, думается, смысл, всем понятен...
          Да смилостивится Всевышний над нами и убережет всех нас от худшего!


               
               
               
   Опубликовано 15 октября 2018 г. на моей странице в Фейсбуке. Публикация имела много реакций в виде лайков, комментариев и репостов.