Дрожь по телу сводит меня с ума. Конечно, я был готов к такому повороту событий, но все, что произошло далее явно не входило в самые отдаленные уголки моего воображения. Она стояла молча, потупив взгляд, ее бледно-розовые губы дрожали. Она старалась не подавать виду, но из-за этого ее волнение ощущалось как рябь на воде. От кончиков пальцев до волос ее тело всецело отдалось страху неизвестности, разочарования и глупых предрассудков. Они съедали ее изнутри, оставляли бреши в ее душе, через которые изредка проходил мой взгляд. Она подозревала, что сегодня может все закончится, но в тоже время, порыв страсти может создать все мнимое вновь. Не зная, что выбрать она стояла в нерешительности, переступая ногами с место на место, дрожала всей своей сущностью. Ее черные волосы уже потеряли свою первозданную красоту, холодные ветра Андалусии сказываются на ней как никогда плохо. Платье уже с трудом скрывает телесные излишки, и явно не по размеру. Цвет ее кожи стал больше напоминать выцветший розовый кафтан, в котором махо работают на поле. Она настолько сильно изменилась, что у меня проснулось чувство жалости и сострадания ее теперешнему облику. Она не смотрела мне в глаза, изредка поднимала голову лишь для того, чтобы демонстративно вдохнуть и не менее грациозно выдохнуть. Ей стало тяжело сражаться с такими эмоциями внутри себя, и она решила выпустить пар.
- Так и будешь молчать? – спросила она, и как только ее новый голос закончил будоражить все вокруг, я немного опешил. Тот голос, что был у нее тогда, легкий как изумрудная стружка, стал больше напоминать отзвуки от удара молотом в кузнице. Она поменялась, как и снаружи, так и внутри. Но ее уродство, как ни странно красило ее и привлекало меня еще больше. В морщинах на лице читалась та вселенская боль, что она пронесла за свою жизнь. Складки на сморщенном лбу рассказали мне о том, как часто она в одиночестве думала, возможно, и обо мне. Вновь электрическим током мурашки пробежались по моим рукам. Мне необходимо было ответить ей, успокоить ее, сказать, что все будет хорошо, и что тучи невзгод всего лишь временны. Но в тоже время я понимал, что нагая правда действительности как нельзя лучше изображает реальную картину ее жизни. Без надежды, спокойствия с вечным мятежом в груди и бардаком снаружи – таким примет ее тело земля.
- Я уезжаю в Италию, там мне предложили должность при дворе – сухо ответил я и добавил: возможно, здесь ты меня больше не увидишь.
Она молча приняла мой ответ, и как мне показалось, еще больше сгорбилась и сутулилась ближе к холодной и вязкой земле. Она прекрасно поняла, что он видел в ней умирающую старуху, и женщина, которой была раньше, ей уже никогда, ни за что, не стать, как бы она этого не хотела. И взгляд мужчины, которого она любила уже больше 10 лет, показал ей правду. Она верила, ждала встречи, с надеждой увидеть в его глазах другие эмоции и хотя бы маленькую искорку не остервенелых чувств. Но за эти годы ров между ними стал глубже и заполнился зловониями обмана, пересудов, страшных слов и злодеяний. Раньше они стояли перед этим рвом вместе, но он переступил его и оставил ее одну, на той стороне. Он оставил ее одну умирать.
Свинцовое небо, что обычно лишь поливало дождем, соизволило просыпаться снегом. Не прошло и пяти минут как белая пелена, как фата, покрыла ее сырые волосы. Не сказав прощай, она развернулась, но не пошла. Та встреча, которую она ждала долгие годы, практически завершена. Еще мгновенье и он так же, последовав ее примеру развернется. Но не будет стоять на месте а, скрипя снегом уйдет. Он так и сделал, а она осталась одна, среди белой глади и соленые слезы растапливали снежинки на ее лице. Это был конец для нее и начало для него – и снег венчал их расставание.