Две недели бездвижно и молчаливо пролежала Прасковья. С болью в сердце смотрела Люся на исхудавшее тело матери, на её утопающее в пуховых подушках мёртвенно-бледное, осунувшееся и безучастное, с перекошенным ртом лицо.
Чувствуя свою вину, Аннушка приходила утром и вечером: молчаливо ставила капельницу, делала уколы, а днём моталась в районную больницу к сыну. Илья медленно, но верно шёл на поправку. Опираясь на костыль, он уже свободно передвигался по больнице. Сама Заботина про Илью помалкивала, зато трезвонил об этом по всей деревне навестивший друга Юрасик.
«За выздоровление и примирение – грех не выпить», - говорил он, хвастаясь, что втихаря от медперсонала раскатили они с Илюхой бутылку водки.
- Миновал кризис-то, должна пойти на поправку, - придя в очередной раз, тихо проговорила Заботина. – Теперь от вас зависит – встанет или не встанет Прасковья. Всё, что могла, я сделала.
- Да мы завсегда готовы, Петровна. Ты только скажи, что нам делать-то? – взволнованно спросил Хромов, приглаживая ребром ладони усы.
- Залёживаться не давайте. Пусть встаёт, ходит потихоньку. Ну и… - она чуть задумалась, - кино хоть что ли смешное смотрит. Да и вы с кислыми лицами не сидите.
Павел Васильевич как-то сразу взбодрился, раздвинулись в еле заметной улыбке губы.
- Зайду через два дня, - уже на выходе произнесла она.
- Илью домой везёт, - пояснил Хромов выглянувшей из-за загородки Люське, которая, видя неприязненное к ней отношение Заботиной, старалась как можно реже попадаться ей на глаза.
Выйдя на улицу, Анна Петровна облегчённо вздохнула. Вроде и не держала она зла на Прасковью, но что-то надломилось внутри, не было прежней теплоты в отношениях. А всему виной Людмила! Свела с ума её парней. Было время – любила она Люську, потом жалела её, непутёвую, ругала временами, но ненависти не испытывала. До того самого момента, пока не прочитала Митино письмо, оставленное для Илюши. Два её сына, оказывается, давно любили эту потаскушку! Другого слова для неё и не подобрать! Чуть ли не через всех мужиков в деревне прошла. Зойка явно от директора совхоза Добромыслова – такая же чернявая. Один он такой во всей округе – волосы, что крыло у ворона, глаза – угли. Люська-то так и льнула к нему, чай сам директор совхоза. Только для него семья дороже оказалась. Не позарился на молодость и красоту…
Как она проглядела парней своих? Отучились не где-нибудь, а в самой Москве! Неужели там девок нормальных не было?! Были, конечно! В деревне у них тоже есть неплохие девчата. Вон хоть взять Галку Потапову – красавица, ударница, в руках всё кипит, техникум сельскохозяйственный с отличием закончила, в институт собирается поступать. А скромница какая! Чем не пара Илюше, если уж решил он в родном совхозе работать?! Так нет! В сторону девушки ни разу так и не посмотрел. А уж как она старалась! Привечала Галинку, в гости на пироги зазывала. Та в дом – Илья из дома… Нет! Костьми ляжет она, а не бывать этой свадьбе! Не женится сын на Люське!
Незаметно, в думах своих добралась она дневным автобусом до города. Не так уж много времени у них с Илюшей, не опоздать бы на последний автобус. На всякий случай взяла у Егорыча адрес его кума, но оставаться на ночь в чужом доме не хотелось, да и неловко, чего там говорить.
Тяжёлые авоськи оттягивали руки и чувствительно били по ногам, не давая возможности ускорить шаг. Вроде бы и положила немного: свежего сало с чесночком, тушки гуся и курицы, огурцов да грибочков солёных, творога, двухлитровую бутыль с молоком и трёхлитровую банку с клюквой. Надо же как-то отблагодарить Дмитрия Андреевича. Попыталась денег ему сунуть незаметно, он не только не взял, а ещё и пристыдил её, да так, что вылетела из его кабинета, что патрон из мелкокалиберной винтовки. Грозился в райком партии сообщить. Не сообщит, конечно, но до сих пор лицо краской заливается от стыда.
Илья ждал её в вестибюле больницы. Анна бросила взгляд на его ноги, обутые в широченные, на два размера больше, валенки, привезённые ею заблаговременно специально для выписки. Слава Богу, надел! Понятное дело, что в ботинках ему не дойти, не до фарса пока ещё.
- Сынок, я за выпиской к Дмитрию Андреевичу забегу и поедем.
- Взял я уже выписку! – криво усмехнувшись, сказал Илья и выразительно посмотрел на её объёмные авоськи. – Взятку что ли притащила? - и процедил сквозь зубы - медицина у нас бесплатная, между прочим!
- Что ты, Илюшенька?! Какая же это взятка – огурцы да клюква? Погоди, я быстро! Надо же доктора поблагодарить, - виновато произнесла Анна Петровна и стала спешно подниматься по лестнице.
Она обрадовалась, увидев дежурившую на отделении свою хорошую знакомую Сорокину Марию Ивановну. Когда-то они вместе были на курсах повышения квалификации, даже немного сдружились. Сорокина ей сразу понравилась: маленькая, кругленькая, краснощёкая и всегда улыбающаяся женщина всех располагала к себе своим оптимизмом и бьющей через край энергией.
- Машенька, здравствуй! Я и не знала, что ты здесь работаешь. – Заботина поставила на пол авоськи, женщины обнялись. – Я тут доктору вашему – Дмитрию Андреевичу, солений да свежего молока привезла, ты уж не откажи – передай ему, пожалуйста. От меня-то не возьмёт, ругаться будет.
- Так ведь и меня по голове не погладит! Он у нас, ух, какой строгий! Уговорил меня к нему перейти. Как откажешь такому доктору?! Да и скучно на участке карты одни перебирать, - засмеялась Мария Ивановна.
- Благодарна я ему так, что и слов не хватит выразить, - в глазах Анны заблестели слёзы. – Сына моего спас…
- Илью? Я выписку ему отдавала и подумала ещё, что фамилия знакомая. Ты ведь Заботина?
Анна утвердительно кивнула головой.
- Мой, Машенька… Так ты передай доктору-то от меня с поклоном, сама не пойду, боюсь. Побегу, Илюша ждёт, на автобус бы не опоздать. Рада была встрече с тобой! Жаль времени нет поговорить, - обняв на прощанье медсестру, Анна суетливо задвинула под стол авоськи и пошла вниз.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/12/12/153