Горел,ярко плавился телевизор выходного дня ,в нем красочно мелькали лица, музыка лопалась пузыриками и пенилась сочная реклама,показывали кино и разное другое.
****
Залился мелодией телефонный звонок,брать было лень,но телефон звонил настырно, я раздраженно задвигался ,разворошив удобно устроенное на коже дивана тело и поднял трубку,женский голос позвал жену.Она долго ходила по квартире прижимая трубку плечом к уху,при том делая что то руками и отвечая в телефон односложно,больше слушая.
Вечером,за ужином ,жена сказала вдруг:знаешь звонила...и назвала имя своей давней подруги,она родила ,просила приехать, нужно привезти ,она перечислила ,что нужно.
Поехали,не вопрос,-ответил я зевая и думая о том,что ехать завтра ,в воскресенье нету ни малейшего желания.
Только знаешь,жена несколько замялась, родила не просто в роддоме,не в обычном ,это такой специальный,у нее обнаружили... ,она назвала заболевания,выходившие за наш круг,там такие лежат и отказные.
На следующий день мы ехали метро с пересадками,потом долго автобусом и пробирались пешком некоторое время.Наконец добрались до места,до типового ,серенького здания о нескольких этажах ,с решетками на окнах.Был день,когда посещения не разрешались,но нас впустили по предварительной договоренности.
В коридоре со вздувшимся волнами во многих местах линолеумом было пасмурно и блекло,свет был выключен,посреди длинного его пенала,с однообразными белыми дверьми по сторонам и стенами , непрозрачного ,толстого стекла,стоял сестрин пост,из старого стола и тускло светящей настольной лампы,на нем лежал журнал дежурных и несколько пишущих ручек,лежала газета,которую читала полная ,средних годов сестра.Иногда по коридору проносился вдруг недолгий детский плач, он стихал,сестра невозмутимо смотрела в газетный лист.
Мы справились о том куда нам войти,сестра пролистав в журнале указала номер.
Мамаши нету сейчас,на процедуры ушла,окликнула она в спины ,когда мы входили в палату.
***
В палате остро пахло мочой,в ней расположились по стенам ,в белых квадратах керамической плитки и у окон,железные кровати ,на серых,застиранных простынях ,местами рваных лежали маленькие дети,какие спали,которые не спали , увидав , поворачивали головки в нашу сторону и смотрели ясно и кротко.Многие лежали только в распашонках ,по мокрым простыням размазаны были испражнения,они младенчески водили в стороны ручками и дергали ножками,иногда занимался плачем один ,потом другой.
Тут же в палате,в неогороженном боксе , была одинокая кровать,в ней ,навалившись на прутья стоял ребенок.Он стоял на плюшевых,согнутых и вывернутых ножках,на большом мокром пятне,одетый только в короткую курточку на пуговицах,ладошками сжимая кроватные прутья ,поворачивая в стороны головку ,в белесом пушку волос
Выходя из палаты на мгновенье задержались около ,он посмотрел на нас,чистыми ярко голубыми глазами, отпустив кровать ,вытянул к нам ручки и улыбнулся.
Так Бог улыбается,шепнул я жене и мы поспешили выйти из палаты нагруженные тяжелым чувством.
Потом мы отдали привезенное ,пробыв недолго.Возвращаясь домой ,молчали под гнетом увиденного, говорить не хотелось, перед моими глазами стоял тот ребенок ,посреди бокса,тянущий с улыбкою ангела к нам маленькие ручки.