Это о тебе, Нина, Ниночка.
Прости за плагиат. "Очарованная душа"- это из Ромен Роллана. Такой казалась ему Аннета- главная героиня его романа. Просто мне кажется тебе это очень подходит.
Ты лежишь после реанимации в одноместной палате после инсульта (не первого и, кажется, не второго). Ты не можешь двигаться, тебе трудно говорить, тебя даже кормят через трубочку. Врачи говорят: состояние между тяжелым и стабильным. Пусть. Главное: ты жива. И это даже хорошо, что палата одноместная. Мы все можем быть у твоей постели.
Я говорю мы, имея в виду твоего брата, твоих племянников с женами и меня, хоть я и не там. Я в Израиле. Но какое это имеет значение в век интернета. И потом я ведь их всех давно знаю. Ты столько мне о них всех рассказывала и мы все вокруг тебя сейчас как одна семья. Ты редко выходишь из забытья. Может быть это просто сон, но это ничего, это нормально. Пусть отдыхает мозг.
Ему это сейчас всего нужнее. И пусть я не слышу, о чем говорят твои, это неважно. Я всё равно с тобой. У меня в руках твой дневник, твоё сокровище, которое ты доверила мне. Я читаю его снова и снова. Там ты ребёнок, девочка,женщина. А я- старик сейчас, как будто твой отец или старый друг твоего отца. И мы помним тебя ещё ребенком. (А ведь между нами всего год разницы).
Вот строки из твоего дневника. Первая любовь.10-А класс. Тебе 17 лет.
"Сквозь двойные стёкла с тоской смотрю я на бесконечные мириады снежинок, летящих сплошной пеленой. Сегодня пятое апреля. Апрель- месяц весенних радостей, бурного таяния снега, остатки которого встречаются лишь изредка в глубоких оврагах, месяц подснежников и скворцов, солнца и любви. А вместо этого суровый зимний пейзаж серо-белой гаммы: серое небо, серые здания, белый снег, унылый пейзаж, не нарушаемый ни одной яркой ноткой, которая прозвучала бы весёлым диссонансом с этой строгой и безрадостной гармонией. Серые и белые люди с поднятыми воротниками и опущенными головами, спешащие мимо каждый по своему делу. Люди огорчены: вместо ожидаемой весны снова наступила зима. Они сердятся на природу, беспричинно злы и ссорятся по пустякам со своими близкими. Мне хочется сказать этим людям: "Поднимите головы, улыбнитесь. Ведь весна всё равно придёт, я верю, что она придёт. Будут и ручьи, и солнце, и любовь. Потерпите немножечко, совсем немножко-она придёт, я знаю". Но они спешат, спешат мимо, торопятся, каждый по своему делу.
В моей душе сомнение: весна сражается с зимой, любовь с безнадёжностью. И когда я одна у окошка слежу за танцем зимы, я чувствую,как холод и мрак проникает в душу, леденеет кровь и тоска охватывает меня, снежным кольцом сжимая сердце. Но назавтра я вижу Его и тает, тает лёд под горячим взглядом черных глаз, распускается любовь прекрасным цветком надежды".
Это о первой школьной любви к учителю истории.
Впечатляет. Не правда ли? А ведь тебе ещё только 17 лет.
Пропускаю, пропускаю многое. Школу, подруг, работу, друзей. И стихи, стихи. Их много. Их не хранят. Бросают где попало, не придают значения.
И вот оно главное. Лето 1964 года. Тебе 25 лет. Твои стихи.
Кончался май. Я шла по улице в косых тенях больших домов
И машинально обернулись Вы на торопливый стук шагов.
Так неожиданно узнала я, что Вы по дому мой сосед.
Своё смущение запоздалое я помню целых десять лет.
Подавлена такой накладкою, на Вас не смела я смотреть,
Но было славно душу зябкую в улыбке Вашей отогреть.
Уж вроде глубоко запрятано и ни к чему бы вспоминать,
Как семеню по эскалатору, от Вас стараясь не отстать,
Как парусиновую курточку Вам развевает на ходу...
Любое слово, даже шуточку я процитировать могу.
А через месяц я сознательно ждала поутру тех минут.
Хотелось видеть взгляд внимательный и слышать бодрый Ваш "Салют".
И после радость беспричинную нести с собою весь квартал...
И тайну этих дней невинную никто тогда б не отгадал."
И дальше, дальше уже неудержимо, уже ничего нельзя сделать: остановиться, повернуть, взвесить. Судьба.
"Бросьте взгляд моментальный и пристальный
На неровные строчки. Из них, как бродяга, хмельной и расхристанный,
вылезает корявый мой стих.
А чего ему думать о трезвости и зачем шлифовать ему слог,
если жизни свинцовые мерзости не вмещаются в рамки эклог?
Верный старой и доброй традиции не иметь ничего за душой,
Не нуждаясь в защите милиции,он шатается спящей Москвой.
Временами он рифмами гулкими оглашает простор площадей
И бормочет слова переулками, беспокоя усталых людей.
Незадачливый и опрометчивый, он в одном лишь чертовски упрям:
Как ребёнок, светло и доверчиво отовсюду он тянется к Вам.
Вдохновляем надеждою робкою, он не будет, не будет убит
Ни годами, ни горем, ни водкою,ни калёным железом обид".
Не правда ли в стихах этих слышится что-то такое беспомощно-детское, одинокое, брошенное? Ну как его бросить? У кого подымется рука, хватит сил, не защемит что-то внутри от любви и жалости?
А кто же он- предмет твоих мечтаний, надежд, любви, страсти, отчаяния, воздуха без которого ты уже не может дышать, не можешь жить? Он старше тебя, но отнюдь не стар.Умен,ироничен,не сентиментален."Пашет"за пол института,не щадя себя. Женат. Любовь к жене уже давно не страсть. Скорее дружба, привязанность, уважение. Он никогда её не бросит. Нет страсти, но ровный, спокойный огонь этой любви-дружбы горит и будет гореть пока он жив. И вдруг ты: почти девочка, твоя молодость, любовь, страсть. Он слишком умён, чтобы не понять: бросить такую нельзя. Так можно убить. И он выбирает среднее-крохи. Оказалось- достаточно. Вот, что ты пишешь.
"Я хочу бесконечности ласк в полудрёме усталости краткой.
Быть счастливей богинь, королев, красоту постигая украдкой,
И варьируя древний напев, вечно мучиться новой загадкой.
Я хочу умирать от стыда, растворяясь в желаниях странных...
Редко. Мало. Но-хоть иногда!!!
Пусть летят полустанки-года, отправляю мечты-поезда в неизвестные мне города
этих встреч долгожданных.
Что ты могла сделать с такой любовью? Ничего. Но и цена. Ни семьи, ни материнства (помешал первый аборт, нередко приводящий к бесплодию, хоть ты и лечилась, но-не помогло. И не он был тому виной. Другой. До него. Но какое это уже имело значение? Всё,всё было отдано верности этой любви- униженной, святой, прекрасной.
Годами я себя проверила. Во всём почти разобралась.
Пред Вами я не лицемерила и не забыла в чём клялась.
Моим Вы стали главным стимулом, который ото всех таю.
Я засыпаю с Вашим именем и с Вашим именем встаю.
Не зная зла, не зная ревности, я всё, что мило Вам люблю,
И словно пантеисты древности, весь мир я Вами населю.
Гроза ли над Москвой куражится, свистят ли птицы средь листвы,
А мне всё кажется, всё кажется: со мной беседуете Вы.
И,наконец,вот это. Ну, как я могу обойти этот шедевр?
Когда покорно,одиноко о капле нежности молю, не осуждай меня жестоко.
Пойми-ведь я тебя люблю.
Ищу руки прикосновения, упорно слишком взгляд ловлю...
Когда хочу продлить мгновенье.
Прости- я так тебя люблю!
Не в силах с чувством совладать я, приникнуть ближе норовлю...
Когда стремлюсь в твои объятья.
Пойми-я так тебя люблю.
Быть может я в безмерной жажде лёд равнодушия растоплю,
И ты ещё раз, как однажды, поверишь мне, что я люблю.
Ты сам, возможно, так метался, терпел всё то, что я терплю,
И падал ты, и ушибался, когда любил, как я люблю.
Смущаюсь, путаюсь, робею и вдруг нахальством изумлю.
Не смею, права не имею, совсем, наверно, не умею,
А всё равно тебя люблю.
Прости навязчивость слепую, несдержанность прости мою,
Прости мечту о поцелуе. Прости. Я так тебя люблю!
Всей силой я себя ломаю и сердцу замолчать велю
Лишь оттого,что понимаю бездарность этого"люблю".
Прости мне пошлые терзания и ревность грубую мою
И это глупое послание, прости ненужное признание.
Прости,что я тебя люблю.
И еще:последнее-распоследнее.
Врагу словес сентиментальных опять пишу тебе стихи,
Хоть все: от буйных до печальных- они отчаянно плохи.
Когда меня вдруг вспоминаешь, то жизнь, как песня хороша,
Ведь у меня, ты понимаешь, одновалентная душа.
Пусть знаю, что ко мне не тянет с такой же силою тебя,
Молиться сердце не устанет, надеяться не перестанет, тоскуя, радуясь, любя.
Пусть жажду утоляют скудно часы, что можешь уделить,
Любить тебя не так уж трудно. Труднее было б не любить.
И я, судьбе противореча, из распоследних сил бодрюсь,
Но всё же после каждой встречи до новой не дожить боюсь.
Любил ли он тебя, Ниночка? Думаю, любил. Любил по-своему, внутри. Сама ведь пишешь: "врагу словес сентиментальных".И потом. Тебя трудно не любить. Уж слишком много обаяния. Сложно противиться. Даже таким,как он.
Как всегда, всё за вас троих решила жизнь. Закатилось ваше солнце. Не стало его. Никогда ведь не берег себя. Сама пишешь. А вы-его женщины, сдружились. Сдружило общее горе, общая память о нём. А потом умерла и она, не на слишком надолго его пережив. Любила она его очень. Что ей было делать без него на этом свете? А у тебе было что делать. Жить. Уже не для себя. Для других. И у тебя это здорово получалось. Да ты всегда так жила. Тебе привычно.
И вот я закрываю твой дневник. Не потому, что всё прочел. Там ещё много всего. Но я хотел только о любви, о твоей любви, Ниночка. Жалеть тебя? А может наоборот-завидовать? Такая любовь даётся не каждому. Вообще,если вдуматься, любить умеют немногие. Это дар небес. Как любой другой. И неважно была ли она разделенной или нет. Важно, что она была. Кстати, как раз у неразделенной любви больше всего шансов на бессмертие (в пределах одной человеческой жизни, разумеется). Как много благополучных с виду пар живут давным давно без любви в силу привычки, равнодушно, а то и ненавидя друг друга. Знаешь, я бы сравнил твою любовь с падающей звездой. Ну и что, что звёзды падают? Разве от этого они перестают быть звёздами? И ещё. Я знаю,что ты устала, очень устала. И не столько от болезней, хоть и от них, конечно, сколько от того, что вынуждена обращаться за помощью. Вот что труднее всего для тебя. Ведь всегда было наоборот. И ты, конечно же, заслужила право на слабость. На любую слабость, даже на слабость умереть. Ведь только она освобождает по-настоящему. Вряд ли ты боишься её. Ведь, осилив жизнь, смешно бояться смерти. Ты даже вполне можешь сострить типа:" В моём возрасте я уже могу себе это позволить" или:"В конце концов нет другого способа узнать есть Там что-нибудь или нет". А может ты даже думаешь, что самое главное как раз Там, а жизнь- это только испытание на прочность? Я знаю: такие как ты нужны везде. И тут и там их, скорей всего, не хватает. И всё-таки -не торопись. Подумай о нас. А твой Андрей подождёт. Ведь Там легче ждать. Там ведь нет времени. Там вечность.
Твои глаза закрыты. Может быть ты уснула ? О чем-то совещается твоя родня. Может быть о том, кто с тобой останется на ночь? А ты спи, спи девочка. Тебе надо много спать. А мы придём завтра. Мы обязательно придём. Слышишь?