ПРОЩАЙ, ВЕЛЬЗЕВУЛ
повесть
Увы, - он счастия не ищет...
***
Пусть будет хоть сам черт!..
Да человек он нужный.
Михаил Лермонтов
Бесцеремонно скользнув по моей щеке, к окошку кассы просунулась волосатая рука с паспортом, и следом бархатистый голос, как показалось, нарочито развязно прохрипел:
- Слушай, небесная, а мне ведь только на Тюмень надо! - будто ему уже было предложено в большой наборе...
Но в кассе не отреагировали, и не такие тут водятся.
А тихая в ожидании очередь вдруг возмущенно вздрогнула:
- Ты что, самый красивый тут?!
- Здесь только тюменских и ждут! Стань в очередь! - полетело спереди-сзади, успевай поворачиваться.
Да тот, как ни в чем не бывало, кивнул в сторону кассы, добавил:
- Дико извиняюсь, сограждане! Думал, родня дежурит. И давайте побережем нервы...
Невольно обратил внимание на ровесника. С первых же фраз речь его завораживала необыкновенно правильным, я бы сказал, по-дикторски точным произношением. Может, поэтому очередь сразу усмирилась - внутренне мы все интеллигенты все же. Я также забыл о наглой руке, тем более, мне тоже предстояло лететь на Тюмень, и предложил:
- Давай паспорт.
Он смекнул что к чему, хлопнул меня но плечу:
- О, зема! Извини, что не заметил, значит, опять вместе?..
Дорожные муки на двоих, считай, полбеды. Я с легким сердцем вручил ему свой дипломат и остался в очереди за двоих. Пробежал взглядом по паспорту спутника, с интересом прочел неизвестное для меня название его местожительства - Пангоды. Но так и не вспомнил, где это может быть.
Что Тюмень нам сегодня не светит, я знал загодя - билетов не было за две недели. Вахтовые рейсы формировались полные, поэтому очередь, как только объявляли регистрацию, вдруг увеличивалась в размерах, как река в половодье, металась, браня и матеря кого по чем, так, что доставалось всем богам. И никакой надежды на отправку сегодня я уже не питал. Шел к закату сезон летних отпусков, северяне рвались домой. Особенно усердствовали родители, ведь детям нужно поспеть в школу.
В который раз локтями пробиваюсь на свое законное место у кассы:
- Помогите, девушка, неужели не найдете хотя бы одного места?
- Ну чем, чем а вам помогу? - усталая кассирша мучительно отнекивается уже который раз, даже жалко становится, что надоедаешь ей.
Тут сзади на плечо легла рука.
- Слышь, зема, бери на Казань! А там видно будет, - предложил мой попутчик и сам же спросил у кассира, - а на Казань найдется, небесная?
- Будет известно после регистрации.
До последнего казанского рейса оставалось минут сорок. Значит, скоро будет регистрация. Хоть бы этот рейс взял нас, а то придется заночевать без всякой надежды улететь и завтра.
Дорога сближает людей скоро. Через несколько минут я знал, что мой новый попутчик - буровик с Медвежьего. Теперь только понял, что такое Пангоды для Западной Сибири.
Моего спутника звали Минисламом. Он поделился своей тревогой о работе. Летом, раз болота не позволяют перебазировку буровых установок, их всех разгоняют в отпуска, и сейчас начинается подготовка к предстоящему сезону - вовремя не подоспеешь, считай, состав бригады будет пересмотрен. В чужую нежелательно потому, сказал Минислам. что бригадир у них, каких поискать - редкой души человек - умеет ладить с людьми, специалист классный, а в тундре это, ой как важно. Поэтому обязательно надо поспеть к сентябрю, к концу которого в иные годы уже подмораживает. И закрутится северная карусель кочевой романтики буден: вахта, работа, перелеты, койка в общежитии, опять перелеты, перебазировки - и так до весны.
По обыкновению, в небе я уснул - не на что было глаз положить. В те дни всю Татарию накрыла сплошная облачность. Снизу черная, как вынырнули, она засеребрилась на солнце сплошной и беспросветной белой пеной, да так, что слепило глаза. Перед тем как уснуть, успел заметить, что мой попутчик пересел на свободное в нашем ряду кресло, к тощей дамочке.
Каково же было мое удивление, когда, сойдя с трапа самолета, увидел их стоящими в обнимку. "Ветер действительно холодный и пронизывающий, но не настолько же, чтобы жаться ко всякому встречному-поперечному, - подумал я, - вроде приличная дама..". Так они прошептались, пока не вышел последний с рейса пассажир. А когда повели к вокзалу, они так же, не разлучаясь, пошли бок о бок. Черт знает, то ли грызла меня зависть, но я уже начинал презирать моего ровесника. Чем успел пленить? Вроде и смотреть-то не на что - ничего особенного в нем не обнаружить: обычное обветренное лицо, какие встречаются через одного в нашем брате, ни ростом, ни плечами особо не выделяется, может, чуть поспортивнее фигурой, так это же не преимущество еще в глазах женщины.
Определенно, мое состояние Минислам прочел по физиономии и, улучив момент, кивнул мне, мол, не ускользай.
Так же, бедро к бедру, они прошли сквозь тесный вокзал, вышли на стоянку такси. Я следом, как привязанный - заподозрил, что могу быть покинут. Но Минислам усадил ее одну. Я услышал обрывки фраз прощающейся женщины:
- Се ля ви, но он видел мой обратный билет, будет ждать, небось, уже дома. Позванивай.
- Что поделаешь, надо уважать ожидающих, - без всякого сожаления, как показалось, грубо проронил в ответ кавалер и, галантно поцелововав ей руку, захлопнул дверцу машины.
Она укатила, я легко вздохнул.
- Знакомая?
- Краля, - едва слышно промолвил он. Я так и не понял, что это означало, но расспрашивать было бы нескромно. - Теперь навестим "кадру"! - усмехнувшись чему-то про себя, объявил Минислам. Закинул рюкзак за плечо и увлек меня за собой, в вокзал.
Начало. Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2018/12/07/592