Виталик был одним из типичных представителей успешной комсомольской молодежи восьмидесятых. Все шло неплохо: работа на заводе, жена, двое детей, фото на доске почета в заводском парке, малосемейка 12 метров, партийный билет вот-вот получить должен, очередь на машину, мебельную стенку и книги классиков. Утром на рабочую смену, вечером домой, на выходных в гараж… Жизнь размеренная, с сознанием того, что живешь ты в лучшей в мире стране со светлым будущим, мирным небом и дружбой народов; в стране, где радуешься любому приобретению: новым брюкам, магнитофону, носкам себе, колготкам жене, шампуню и туалетной бумаге, оторванным по случаю. А еще греют душу радостные перспективы на двухкомнатную квартиру (дети были, к сожалению, однополые, а то бы и трехкомнатную дали), стенку, ковер, холодильник и цветной телевизор.
И вот однажды вызывают Виталика в партком и говорят, что он включен в группу для поездки в Чехословакию. Рекомендуют его, поскольку он морально устойчивый молодой человек, заявление его на вступление в Коммунистическую партию СССР уже на рассмотрении, и эта поездка для него – поощрение за всю его положительную жизнь. Виталик не мечтал о таком поощрении, даже расстроился сначала: а в чем ехать, где деньги брать на поездку, как оставить жену с грудным ребенком… Начал что-то мямлить по этому поводу, но председатель парткома сказал: «Ты, Виталий, не дури! Если тебе выпало такое счастье – будь благодарен партии и иди собирайся, обрадуй жену и оформляй отпуск».
Поплелся Виталик домой весь в грустных думках – что он там не видел в этой Чехословакии? Как жена прореагирует? Опять же он еще и в заработке потеряет за две недели отпуска…
Жена, как ни странно, обрадовалась. И сразу выдала: поедешь в Чехословакию за люстрой. Говорят, там люстры – загляденье и купить можно намного дешевле, чем здесь. Да и не достать такую люстру без связей и переплат в советской дефицитной реальности. Говорит, мол, твоя безупречная жизнь работяги достойна такого вознаграждения. На том и порешили. У брата взяли напрокат брюки посвежее, сходили к соседям-воякам посмотреть на люстру, привезенную с места заграничной службы, заняли денег у родителей, поменяли на предписанные чешские кроны (больше нельзя было благодаря строгим правилам обмена валюты) и составили список: люстра на первом месте, пластинка с Карелом Готтом для тещи на втором, детские вещи на остаток.
Наступил день отъезда. В группе народ собрался разный, в основном молодежь, поощренная поездкой за комсомольские достижения. И был среди них один в костюме – следить за моральным обликом отъезжающих в Европу. Погрузились в поезд и попал Виталик в купе с двумя славными студентками-комсомолками. Девчонки были что надо: славные, веселые, тоже впервые вырвавшиеся из удушающих объятий родины на чужбину, которой нисколько не боялись, а мечтали о нарядах, которые смогут прикупить на этой самой чужбине. Разговорились, и как-то сразу Виталик почувствовал себя опять молодым и задорным: понравились ему девчата. И откуда только взялись позабытые в занудной семейной жизни анекдоты и озорные интонации?!
Приехали в Прагу, поселились в гостиницу, к группе приставили гида, которая рассказала о программе пребывания в стране. Человек в костюме переписал все номера комнат, провел инструктаж: держаться группой, никуда по одиночке не ходить, посещать все предложенные мероприятия. Никто не возражал против этого, пока наша троица не увидела рядом с гостиницей кинотеатр, в котором шел фильм «Эммануэль в Америке». На афише были кадры из фильма, которые не требовали вмешательства переводчика. Решили сходить посмотреть, ведь такого в советской действительности днем с огнем не найдешь. А тут еще и на большом экране!
На следующий день полдня были свободные до посещения какого-то молодежного комитета, и решила наша троица после прогулки по близлежащим магазинам сходить в кино на дневной сеанс. Так и сделали. Фильм все трое смотрели затаив дыхание, потом взахлеб его обсуждали и, конечно, опоздали на запланированное мероприятие. Была еще одна задача у наших комсомольцев: продать привезенные с собой одной из девушек две баночки икры под названием «Ну, погоди!». Легко справились с задачей прямо перед большим универмагом и стала наша комсомолка еще на несколько крон богаче.
Пошли гулять дальше по городу: ели мороженое, глазели на красивые здания, увидели афишу выступления Карела Готта, и Виталик решил блеснуть: взял и купил три билета на его концерт. Девчонки визжали от радости прямо на улице! Потом зашли в пивной бар, и на этот случай был припасён донской соленый лещ: выпили по пивку, напугав весь персонал запахом леща, которого пришлось быстро спрятать и оставить целехоньким до вечера.
Когда вернулись в гостиницу – на входе их встречал человек в костюме: он с негодованием спросил, почему они отсутствовали на встрече с дружественной молодежью Чехословакии и возложении венков к памятнику. Девчата сразу нашли, что сказать: заблудились и опоздали к отъезду группы. Всем троим объявили выговор с обещаниями сообщить по месту работы и учебы. Не очень-то они расстроились: молодость есть молодость, и продолжили наслаждаться поездкой. Мобильных телефонов тогда, к счастью, не было, никто им не звонил, они тоже попрощались с родными на 10 дней без возможности связаться, а скучать за близкими было некогда.
Виталик вел себя как «настоящий полковник» - он везде платил за девчонок, наслаждаясь их восторженными возгласами. Он был постарше их и чувствовал себя этаким опекуном, позволяющим девчонкам классно проводить время, гулять с ним под ручку по пражским улицам и чмокать его в щечку за его щедрость. Мысли о покупках он отбрасывал – казалось, что еще много времени впереди, а деньги он не считал, пребывая в эйфории от своего благородства.
А тем временем отложенные на люстру денежки таяли… В конце поездки Виталик сказал своим попутчицам, что должен купить люстру, и они с готовностью согласились ему помочь в выборе. Нашли магазин, вместе ходили рассматривали хрустальные висячие капельки, сравнивали цены, наперебой выкрикивали: "Ой-ой, посмотри какая! А вон та, подальше, еще красивее...", но только один Виталик знал, что у него не хватит денег уже даже не только на люстру, но и на виниловую пластинку для тещи. Девушки, прочувствовав ситуацию, предлагали ему добавить крон на покупку, но он, покраснев, наотрез отказался. Потом он себя успокоил тем, что везти люстру с чужбины – очень недальновидно: можно ее разбить по дороге, ее можно потерять, ее могут украсть в поезде… Поэтому, так ничего и не выбрав, наша троица отправилась закупать продукты на обратную дорогу и на последний вечер, который решили провести в гостинице в компании с пахучим лещoм, отмечая, вернее, оплакивая свое возвращение… По дороге купили пива, консервы, шоколад, но совесть таки начала мучить Виталика – как же с пустыми руками домой возвращаться? Он гнал от себя мысли о том, как все ждут с нетерпением его возвращения и обещанных подарков… И тут, проходя мимо детского магазина, Виталик увидел красочный сверток в витрине, на котором красовалась доступная цена. Это оказался пакет с парой десятков разноцветных детских сосок, которые папаша и купил для своего грудничка…
Виталик и девушки не общались после поездки, девчонки еще немного поперезванивались между собой, и, как это водится, вернулись к своему обычному кругу общения. Но всю оставшуюся жизнь все трое вспоминали эту замечательную поездку (несмотря на выговоры по комсомольской линии и конфуз с люстрой) как подарок судьбы, приоткрывший занавес в совсем другую жизнь….
Ну а соски… их дарили всем новорожденным в кругу семьи и знакомых Виталика, ими любовались, восхищались, хвастались, их хозяевам завидовали еще долго, пожалуй, целое десятилетие, пока такие же красочные заграничные соски-красавицы не пришли на смену советским незатейливым скромницам.