- Будем делать санацию! – сказал Надеждин Саше.
Они сидели в кабинете Алексея Анатольевича вдвоём и разговаривали. Надеждин пригласил Сашу, как обычно, к себе по внутреннему телефону.
Саша пришёл не сразу. Он был занят тем, что работал над очередным эскизом начальника мастерской. А просьба руководителя должна быть исполнена, во чтобы-то ни стало. С Алексеем Анатольевичем можно было спорить, приводя различные доводы, ссылаться на загрузку, и, даже отсрочить новое поручение. Но, всегда, как бы Саша не старался аргументировать свою позицию, Надеждин брал верх над ним. Хотя бы только потому, что ему было лучше видно, что и как надо делать именно в этот момент. Приобретённая с годами, профессиональная хитрость, всегда вела его к цели самыми верными путями. Саша был ещё молод, и всё время пытался сопротивляться своему руководителю, прежде чем, всё же уступить. Он это делал только из-за не потерянной ещё надежды на здравый смысл, которого в стенах института было мало.
Директор навязывал мёртвую, прошловековую архитектуру, которую так же ему диктовал город, во главе с Мэром. Отступить от неё не то, чтобы не было ни у кого сил, скорее всё, что противоречило с установкой правительства Москввы, никому не было нужно в этом городе.
Вы скажете: - «А, что же люди? Неужели им всё равно, и они будут жить в том, что им построили?».
Да! Да! И, ещё раз, да! Люди будут покупать именно то, что им навяжет реклама, и только это. Чтобы понять такие вещи, как лаконизм, и минимализм, а уж тем более, логика, и здравый смысл, нужно, как минимум отказаться от стереотипов.
- Какую, такую санацию Алексей Анатольевич!? – скорее возмутился ещё одной ненужной работой, чем удивился Саша.
- Этого нам только ещё не хватало! Скидывает Артамоныч нам одну ерунду проблемную, как будто бы у него больше людей нет никаких! – произнёс между делом Родштейн, вставая из-за стола и направляясь к двери, чтобы отдать, нарисованный им эскиз в работу ГИПу.
- Слышал Саш, про утепление фасадов старых, давно построенных типовых серий, ими застроена вся Москва? – спросил Надеждин, не обращая внимание на слова Родштейна.
- Конечно, слышал. Об этом сейчас, кто только ни говорит. Сначала пятиэтажки надстраивали, а теперь девятиэтажки утеплять принялись.
- Ну, вот видишь! Ты оказывается всё знаешь, прекрасно! – улыбнулся Надеждин.
- Знать-то знаю, но и думать не думывал, что эта билеберда нам перепадет.
- А, кому же ещё-то? Серия-то нашего института II 49! Более того, даже нашей мастерской. Когда-то, очень давно, руководителем здесь был совсем другой человек, ещё за одного до меня, он и разработал эту серию. Вот нам, поэтому теперь и делать.
- Но это было так давно, что и людей-то этих наверняка не осталось уже у нас!?
- Да, не осталось никого. Но, Пристроев попросил меня.
- Понятно. Сделаем. Только вот просьба у меня одна к вам будет, - таинственно произнёс Саша.
- Какая, такая просьба? – насторожился Надеждин.
- А такая, собственно, как и всегда. Можно я начну с логичного предложения?
- Конечно можно. Нам не логичное, и не нужно, - обрадоавлся Надеждин.
- Нет, вы неправильно меня поняли. Я имел в виду то, что хочу, прежде всего, сделать на современную архитектуру, современные же фасады. Понимаете, не барочные бирюльки понавешать, которые от нас ждёт Артамоныч, а, что ни на есть, самое современно видение утеплённых фасадов с остеклёнными лоджиями. Чтобы упорядочить весь этот хаос, которых понагородили жильцы, за последние пятьдесят лет.
- А, вот ты о чём. Ну, лоджии-то стекли. Он об этом упоминал мне в разговоре. Но, что касается логики – забудь. Сам же знаешь, что в мусорное ведро всё. Никому не нужно сейчас простоты и уж тем более логики. Нужна навороченная сложность, с дорогими на вид, но очень дешёвыми, быстро теряющими прочность, отваливающимися через год, полтора, декоративными, лепными элементами.
- Ну, вы сами себе представляете, как будут выглядеть все эти расбросанные по генплану, четырёхсекционные, девятиэтажные усадьбы, с нарисованными кокошниками, или, хуже того, прилёпанными к утеплённому фасаду, пенопластовыми балясинами!?
- Очень хорошо представляю. Не наше это дело Саша, не крестьянское. Пусть баре резвятся, а нам людей кормить надо, - со строгими нотками в голосе, сказал Надеждин.
- Ну, ведь в таком районе страшно будет находиться, среди взбесившихся муляжей, закошенных под пямятники архитектуры!
- Ничего и не страшно. Ты делай просто всё со вкуксом, как Жолтовский.
- Жолтовскому нравилось делать весь этот фьюжен. Думаю, что он и обедал так же, как и проектировал, - огрызнулся Саша.
- Как же это так же?
- А так вот. Брал и высыпал в тарелку с супом второе, салат, а потом ещё поливал компотом. Затем с аппетитом, жадно всё поедал, на виду у своих подчинённых. Наверно он в них, таким образом, чувство любви к архитектуре воспитывал?
- Ну, ладно, знаешь, что!? Хватит пререкаться. Надо делать с остеклением лоджий, и без всяких тут шуточек! Сам понимаешь всё! Не первый раз дело с Пристроевым имеем! Поэтому не трать время, а бери карандаш в руки и вперёд! Можешь сделать современное решение тоже, только ты должен знать, куда оно потом пойдёт! Давай, иди, и приноси сразу, что получится. А я тут тоже порисую, пока время есть.
- Подождите, подождите. Мне надо ведь ещё, где-то, скорее всего в архиве, фасады добыть типовые. Ведь не попамяти же рисовать?
- Сам садись рисовать, а кого-нибудь попроси в архив сходить, –Алексей Анатольевич, уже во всю рисовал на листочке, формата А4, четырёхсекционный домик.
- Нет, я хоть и живу в ней, а фасады не помню, - отшутился Саша. Понимая, что ему всё равно надо будет вычерчивать все фасады в автокаде, и для этиого заказывать в архиве типовой проект II 49.
- Пока твои в архив сходят, рисуй по памяти. Работать нужно быстро. Игорь Артамонович наверно уже думает, что мы всё сделали.
Саша вернулся к себе в комнату.
- Ну, что на этот раз хочет начальник? – спросила Сашу Ольга, которая аккуратно поедала из вымытой до блеска, прежде чем в неё была положена еда, гермитичной мисочки – кусочки идеально приготовленной, жареной рыбы, с варёной картошкой.
Антон, сидел, уставившись в монитор, делая свою курсовую, в рабочее время, как и было разрешено тогда сотрудникам, с учётом того, что они не злоупотребляли этим никогда, и отводили в моменты сессии на это не более двух, трёх часов в сутки. Марина, печатала пояснительную записку. А Вадик Тихов трепался с Валентиной.
- Санацию будем делать.
- Какую, такую санацию? – спросила Ольга.
- Санацию Бонифация, - задумчиво ответил Саша, садясь за свой компьютер.
- Санация это, когда фасады утепляют. Я по телевизору видел, - сказал Ольге, не отрывая своего взора от компьютера, Антон.
- А зачем же их утеплять? Разве они холодные? – не унималась Ольга.
- Нет. Они тёплые. Просто теперь принято так считать, что всё, что было построено раньше, вдруг резко похолодало, - уставившись в монитор, пробубнил Саша.
- А «объёмку» нужно будет делать? – поинтересовалась Марина.
- А, как же!? Ещё, как нужно!
- Чур я! – застолбила Марина.
- А санацию чего? – продолжила допрос Ольга.
- Я же сказал, санацию Бонифация!
- Ну, а если серьёзно, - не улыбнувшись, настаивала Ольга.
- Санацию II 49. Кстати Оль, заполни, пожалуйста, заявку в архив и подпиши у руководства. Будем заказывать размножение архитектурного альбома этой серии, - припахал самую любопытную Саша.
- Хорошо. Сейчас, доем только.
- Если срочно, то я могу сделать, - предложил Антон.
- Не, не так срочно. Всё равно они там полдня искать будут. Потом ещё на размножении потеряют. Пусть Ольга доест и сделает, неспеша. А ты курсовик свой черти спокойно. Это важнее.
- А «объёмку» точно надо будет? – не унималась Марина, готовая приступить к работе прямо сейчас.
- Тебе лишь бы «рабочкой» не заниматься! – улыбнулся Саша.
- Скучно рабочие чертежи выполнять.
- Но, а вот скажи мне. Что бы ты делала, если потребовался бы макет из бумаги?
- Ничего. Из бумаги сейчас никто не клеит. Ваще не понимаю, зачем из бумаги раньше делали!
- А затем, что каждый архитектор обязан уметь чертить руками и создавать свой проект из бумаги!
- Фу! Прошлый век!
- Марин, ты не права! Когда творишь своими руками, а не в мониторе, всё совершенно по-другому воспринимается.
- Ерунда всё это Саш!
- Вот ты умеешь шить на швейной машинке, или вязать? – сменил тактику Саша.
- Нет, конечно! Зачем мне это нужно! Сейчас всё в магазине можно купить!
- Вот смотри Марин, Антон и Ольга, умеют руками работать. А тебе не интересно! А вот скажи мне – почему так?
- Откуда ж я знаю! Это их дело, если им нравится! Мне нет! Я за «ТриДэ»!
- А зачем же нас тогда в институте этому учили? – вступил в спор Тихов.
- Да! Именно! Зачем!? – потдержал его Саша.
- Незнаю, зачем это вас в институте этому учили. Нас, например, этому не учили, - откинувшись на спинку стула и отодвинув от себя на столе, как можно дальше, клавиатуру, призналась Марина.
- Вот, ведь всего десять лет прошло наверно, как мы с тобой институт закончили, а уже всё по-другому, - вздохнул Тихов.
- Да Вадик. Не говори! Времена меняются, - согласился с ним Саша, покосившись в сторону Антона и Ольги, которые сидели за столами, стоящими рядом, не желая вмешиваться в спор.
- Нас не учили. Но мы умеем. И мне, например, интересно. Но, только, если иногда, не часто, - поймав его взгляд всё ответила Ольга.
- А ты Антон, как считаешь? – спросил Саша, хотя неоднократно видел, как тот вырезал какие-то макеты для курсового проекта в институт.
- Ну, если надо, я могу.
* * *
Саша придумал современные решения фасадов для серии II 49. Ольга и Антон, заинтересовавшись этой работой, с большой охотой и желанием принялись воплощать в объёме вариант с утеплёнными фасадами, который не портил, а лишь дополнял те архитектурные решения, которые были придуманы более сорока лет назад. Остекление балконов, было сделано ими таким образом, что его нижний участок, на высоту метр двадцать от перекрытия выполнялся так же из стекла. А сами металлические ограждающие конструкции лоджии, находились внутри, за стеклом. Рисунок оконных переплётов в заменяемых окнах, стал проще и лаконичнее, позволяя увеличить площадь остекления, убрав лишнюю форточку.
Иными словами, то, что было задумано и воплощено, в начале семидесятых, теперь только подчеркнулось с помощью технологий новых отделочных материалов.
Саша не хотел делать вентилируемый фасад, с прмененеим керамогранитной плитки. Ему казалось, что логичнее будет соблюсти те эффекты больших плоскостей, разбитых швами наружных стеновых панелей, что были воплощены в данной серии её авторами.
Антон начертил планы. Ольга сделала объёмки, и построила основные ракурсы.
Саша понимал, что эта работа выполняется, что называется, для мусорного ведра. Поэтому современную трактовку санации он делал параллельно с вариантом в барочном стиле, показывая его Надеждину, и воплощая руками Ольги и Антона. Иными словами, архитектурных буклетов должно быть два. Один для того, чтобы размять сотрудников, выбросив потом его в мусорное ведро. Другой для Пристроева и Мэра столицы. О наличии современной архитектурной концепции, сформулированной во втором буклете, Надеждин мог догадываться, понимая, сто Сашу может остановить только пуля.
- Саш, давай-ка посмотрим с тобой вместе, что твои ребята сделали? – предложил Надеждин как-то утром, выходя из своего кабинета, в тот момент, когда Саша, как раз пролетал мимо его двери.
- Хорошо Алексей Анатольевич, сейчас, только в архив сгоняю, и сразу к вам, с буклетом, - прокричал Саша на ходу, даже и, не сбавляя своего ходу.
Надеждина прижало потоком ветра к стене.
- Ну, вот Алексей Анатольевич, запыхавшись, произнёс Саша, ворвавшись в кабинет к начальнику, и бросив перед ним на стол свеженький буклет с барочной архитектурой.
- Что, уже!? – удивился Надеждин.
- А, как же!? – с гордостью произнёс Саша.
Алексей Анатольевич принялся листать его, подробно рассматривая все те моменты на каждом фасаде, и плане, которые могли бы вызвать неприязнь, или даже просто малейшие вопросы у директора института, как у самого крупного специалиста по барокко, среди всех архитекторов Москвы.
Саше со стороны казалось, что Надеждин даже получает некое удовольствие от того, что держит в руках привет из прошлого архитектуры. Алексей Анатольевич, нежно, с особой любовью, переворачивал глянцевые листы, стараясь не замять их, тем самым, сохраняя девственный вид буклета для директора.
- Хорошо, что на глянцевой бумаге. Ему приятно будет, - наконец, произнёс он, так и не найдя того, к чему мог бы прицепиться Пристроев. Ведь он сейчас, как бы был его руками и глазами.
- Старались мы.
- Ну, а теперь давай, показывай второй.
- Какой второй!? Что второй!?
- Второй буклет.
- Откуда вы знаете?
- А, что, ты не сделал?
- Конечно, сделал! Сейчас принесу, - согласился Саша, и побежал за вторым буклетом.
- Второй давайте! – слегка приоткрыв дверь, и только просунув туда свою голову, произнёс Саша тем, кто был внутри комнаты.
- На, - сказал Антон, вскочив со своего места и взяв буклет, подбегая с ним к Саше.
- Ну, с Богом! - произнесла Ольга.
- Да, уж! Не говори! Тут без Него никак! - ответил Саша, выхватывая у Антона буклет.
- Вот! – только и произнёс он, положив перед руководителем мастерской, альтернативное решение, которое считал более дешёвым, простым, и архитектурно логичным, не противоречащим существующей концепции проекта.
Надеждин, взяв в руки буклет, принялся листать его, но уже более смело, чем предыдущий, не выискивая того, что мог бы приметить в нём зоркий взгляд Артамоныча. Видимо он знал наверняка, что Пристроев и смотреть-то это не станет, если ему он захочет показать данные решения.
- Ну, как вам Алексей Анатольевич? – нетерпеливо, поинтересовался Саша.
- Очень хорошо. Только вот сам прекрсно понимаешь, что с этим всем будет дальше!?
- Понимаю. Но верить не хочу.
- Не хочешь, не верь. Но я тебе обещаю, честно показать оба варианта Игорю Артамонычу.
- Ой, ребята, зачем вам всё это надо, не пойму я вас? – вклинился в разговор Родштейн, - который до этого момента, спокойно рассматривал, принесённый ему на подпись очередной альбом, с конструкциями.
- Гриша, я покажу ему. Пусть посмотрит, на то, что наши архитекторы умеют, - ответил Надеждин главному инженеру.
- Пусть. Просто заранее известно, чем всё это кончится. Вот не умеете вы правильно работать. А я вам всё время говорю. А вы ищете и ищете, что-то новое. Кому оно, это новое нужно!? – пробурчал Родштейн, и подписал ещё пару листов, с ходу, даже и, не проверяя их, явно расстроившись, взволновавшей его темой.