— Oh, no! — простонал старший консьерж за стойкой регистрации отеля "Hilton" в Амстердаме. — I won't survive another witch party?
— Чья-чья вечеринка, Рууд? — не понял его помощник-стажёр. — Кто-кто гуляет?
— Сейчас, Нилс, всё сам увидишь!
И стажёр удивлённо наблюдал, как старший коллега вдруг, присев на корточки, спрятался за стойкой. Стажёр посмотрел в фойе… Перед ним нетерпеливо переминались в очереди несколько биржевых брокеров, прилетевших из Лондона на уикенд. Обычное дело — кого тут бояться? Ну, напьются, накурятся, грибочками побалуются, прошвырнутся по "Красным фонарям". Потом зависнут в Casa Rossa… И на следующий день ничего не помнят — кто… с кем… как. Даже не вспомнят, где обмакнули свои галстуки в кетчуп. Эка невидаль! Для Амстердама такая "пробежка выходного дня", что мальчишник в Лас-Вегасе или английский five o'clock tea — повестка дня известна и банальна. А если память не вернётся и по возвращении в Лондон, то через неделю загул можно повторить.
— Эти ещё здесь? — вытянул шею из-за компьютера старший консьерж.
— Кто? Брокеры что ли?
— Да нет же, вон те… старухи… не ушли?
— Пристроились в очередь, — сообщил, всё ещё недоумевая, стажёр.
— Нилс, ты бы подошёл к ним, может они отелем ошиблись…
— Не объяснишь, Рууд, что происходит? — спросил стажёр.
— Это я хочу у тебя узнать, что там происходит? — промямлил, по-прежнему не вылезая из-под стойки, старший консьерж. — Ну иди же к ним… Спроси, не хотят ли они в другой отель подешевле… я могу им устроить… с хорошей скидкой.
— Эй, вы регистрировать нас будете? Сколько можно здесь торчать? Уже вмазать хочется — пятница же! — недовольные англичане сгрудились перед стойкой.
— Ну почему опять к нам? Почему в мою смену, а-а-а? — скулил консьерж. — Они ещё здесь?
— Мы никуда не уйдём… У нас в "Hilton" корпоративная скидка, да и куда мы пойдём в пятницу вечером? — брокеры подумали, что фраза была обращена к ним. — Короче, приятель, поворачивайся быстрее — у нас каждый час на счету!
— Мой коллега… — начал извинительным тоном молодой стажёр, — имел в виду не вас, а вот тех… старушек.
Английские гуляки обернулись и недоверчиво осмотрели выстроившуюся за ними длинную вереницу из трёх десятков старушек очень преклонного возраста с двумя стручками-старичками.
— Чего уставились? Да-да, это он про нас… — стоявшая первой бабуля иронично, если не сказать презрительно, смерила взглядом биржевиков с горящими безумными глазами. — Не про вас же! Что вы, сосунки, знаете про шабаш? Сейчас нажрётесь пива, как вот эти двое… И даже не сможете вспомнить, где и как бузили!
И старушки беспардонно, пинками вытолкали дедулек из очереди. Кто-то из самых бойких старушенций попытался выбить у них трости… Чья-то костлявая нога в фиолетовом чулке коварно подставилась им на пути… Консьерж впервые за это время показался из-за стойки, чтобы посмотреть… Какая классная получилась подножка! И старые "сморчки", даже не огрызнувшись, поплелись к бару. Там они и успокоились за кружкой пива.
— А-а-а! Привет! — узнали консьержа старушки. — Всё за стойкой маешься, доходяга? Хоть бы на кухню перевёлся, там бы тебя откормили. Тощий, как фагот!
Да-да, это были те самые старушки из Эдинбургского дома престарелых, что год назад зажгли здесь так, что... впору было писать жалобу в Пенсионный фонд Шотландии, а то и принцу Чарльзу, чтоб не зря носил одноимённый титул и приструнил своих подданных.
— Ну, с пятницей вас, голубки!
— С-с-старые колготки… рваные! — прошипел, прищурившись, консьерж. — Не сдохли?..
— Не забыл нас?
Рууда передёрнуло так, что Нилс пристально всмотрелся тому в лицо.
— Ну и чего ты припух? — глядя вниз, спросил стажёр. — Сейчас дошаркает пенсионный обоз до стойки, разбредётся по номерам и будет названивать… принеси таблетки от, мази для… Главное, чтобы никто не преставился, не дай Бог! Вот будет тогда морока.
— Представляешь?.. — задумался, вспоминая о чём-то, Рууд.
В его памяти всплыла прошлогодняя история… Из зала, отведённого под завтраки, постояльцы отеля выходили необычно тихими, чуть ли не пришибленными. Они ёжились и почему-то оглядывались на дверь, их которой только что вышли и за которой что-то явно происходило…
— Ну, — не выдержал паузы Нилс. — Что там было?
— Эти божьи одуванчики раздобыли гроб в каком-то похоронном бюро. Тайно протащили его в ресторан — сообщников не нашли! Никто из персонала не признался даже на детекторе лжи! — и поставили на стол в окружении горящих свечей. Одну старуху уложили в ящик, а остальные расселись вокруг и принялись завтракать, напевая… "Happy Birthday to You"! Это они так решили отметить день рождения той, что молча лежала в гробу, притворившись усопшей.
— А клиенты отеля? — спросил Нилс коллегу.
— А что им оставалось делать? Не уходить же демонстративно, раз попали на такое торжество! Сидели и завтракали, пока именинница не встала из гроба с ответным словом… Вот тогда-то все и ломанулись на выход… А у той подруги, оказывается, день рождения приходится на Хэллоуин! Кто ж знал-то?!
— Н-да! — стажёр с интересом посмотрел на старух.
Те же как будто поняли, что их прошлогоднюю историю снова вспомнили.
— Эту старую… с косой… мы в свою компанию не принимаем! Не фиг нам портить праздник!
— Шабат для всех шабат!
По такому случаю бабульки были одеты нарядно, но одинаково. Выходная униформа за прошедший год не изменилась. На всех, кроме уже отмеченных фиолетовых чулок, были серые юбки по колено, блузки в шотландскую клетку, фиолетовые пиджаки и серые шляпки с сиреневой лентой и бантом. Шик! Вожделенная пятница наступила и для шотландской богадельни. Королевский фонд призрения отправил с глаз долой беспокойных бабок из Эдинбурга побузить в Амстердаме.
— Пенсионарии всех стран — гуляйте! — бесшабашно горланили старушки.
Вот такая живописная и неунывающая кампания вытянулась длинной цепочкой в фойе отеля.
Эти живчики не просто размеренно двигались к стойке регистрации по мере того, как впереди стоявшие получали ключи от своих номеров. Они жили и бурлили на всю катушку безо всякого "допинга" в виде кофе с ликёром или "косячка". Бабули явно знали, где у жизни кнопка "boost" , и не торопились жать на тормоз. Успокаиваться они не собирались, да и вечера дожидаться никто не хотел. В их-то возрасте ждать… Мало ли что. Вот они ежеминутно, ежесекундно и зажигали, как могли!
Старушки ехидно переглядывались, сводя с ума и без того обезумевший ресепшн.
— Чего там происходит? — спросил консьерж стажёра.
— Э-э-э… — медлил с ответом тот.
— Цвет? — крикнула первая, ближе всех подобравшаяся к стойке бабуля.
— Синий! — громко ответила старушка, стоявшая третьей в очереди.
— Точнее? — приказала первая.
— О'кей! Светло-синий, но не голубой! — уточнила третья.
В этот момент бабулька под номером "два" неожиданно провернула такой финт, от которого у Нилса упала челюсть, и он её больше с мраморной полки не поднимал.
— А вот хрен вам, а не светло-синий!
По таинственному алгоритму бабки то переходили в начало, то в конец очереди. Вот очередная старушенция под всеобщее улюлюкание поплелась в самый хвост очереди. Стоявшая первой же пошла регистрироваться к обалдевшему консьержу. На её, первое, место перешла та, вторая, что финтила. Четвёртая бабуся стала второй, а пятая, соответственно, третьей. Эта троица подхватила эстафету.
— Цвет? — тоненьким скрипящим фальцетом спросила первая третью.
— Белый!
Очередное филигранное, сразу видно, что отработанное годами движение "клюшкой" от второй бабки, и… Затем следовала громкая инструкция либо идти на регистрацию, либо сдать своё место в очереди и валить в её конец.
— Так что они там угадывают? — вытянул шею Рууд.
— Цвет…
— Не держи меня за идиота… Цвет чего?
— Т-р-р-р-усов! — чуть не поперхнулся Нилс.
— Угадала, старая швабра! Ковыляй на регистрацию! — донёсся чей-то задорный голос.
Рууд и Нилс наблюдали, как палкой или ходулей задиралась юбка у очередной старушки и задавался вопрос о цвете панталон.
— Ну всё… сегодня они устроят у нас бордель! — произнёс упавшим голосом консьерж. — Шабаш точно назначен в "Hilton"!
— Слава Богу не похороны! — отозвался стажёр.
***
Амстердам, 2006 год