Всё течёт, да не всё меняется

Василий Петренко
                ВСЁ ТЕЧЁТ,  ДА НЕ ВСЁ МЕНЯЕТСЯ.               
                (фэнтези)
Давно это было. Стояли мы на плацу в последнем нашем построении, приказ об увольнении в запас слушали. Рядом со мной стоял мой друг ефрейтор Славка Калнач. Краем левого глаза вижу-Славка, вроде бы ростом меньше становится. Глядь, а он в землю уходит! По щиколотки, по колени уже по пояс провалился. Что это с тобой происходит?--удивившись спросил я Славку.
--Ни чего страшного,--говорит.-Я свой долг родине отдал сполна. Теперь,--говорит,--могу жить там, где хочу и с кем хочу. Вернусь, обзавидуешься, прощай!--успел крикнуть из провала Славка, и асфальт плаца над его головой затянулся. Исчезновение Славки не заметили даже  стоявшие рядом другие дембели.

Много лет прошло. Заскучал я по Славке.
После нашего увольнения в запас, наш полк расформировали. На месте его военного городка теперь находится обширная площадь. Однако то место, где Славка под землю ушёл, найти не сложно: там всё ещё стоит платан. Которому, наверно, лет пятьсот, или больше..
Пришёл я, значит, к тому платану, набрал в грудь побольше воздуха и, наклонившись поближе к земле, протрубил:
-Эй, там, в преисподней! Есть у вас вольноопределяющийся Славка Калнач?
-Чего орёшь!-послышался голос,-нам и так хорошо всё слышно, что у вас там происходит. А Славка твой сейчас на работе.                -А когда будет?- спрашиваю.
-А кто ж знает! Больно уж жадный твой друг-пашет, как негр, без отдыха. Ходи по чаще. Авось повезёт.
Мне-то что. Отправляясь на встречу со Славкой я, на всякий, случай открыл себе больничный лист и мог теперь хоть целую неделю прохлаждаться в тени платана; есть шашлыки и пивом их запивать.

На второй день Славка опять был на работе, на третий тоже. Наконец отозвался.
-Как ты там,-спрашиваю,-не мёрзнешь, не скучаешь?
-Что ты!—ответил Славка,-У нас не замёрзнешь, здесь день и ночь печи горят, котлы кипят.
-Что за котлы?—задал я наивный вопрос.
-Ну те, в которых ваших деляг от мирской грязи отмывают. Давай к нам, сам увидишь,-ответил Славка.
-Ну уж нет!—говорю,-лучше ты к нам возвращайся. Если у нас  так вкалывать, как ты вкалываешь, так и у нас можно жить –не тужить.


К тому времени Славка условия, оговорённые контрактом, уже отработал и черти его отпустили без волокиты. Они, как оказалось, условий договора                (не чета нашим) ни когда не нарушают.
Но черти они и есть черти-без плутовства  существовать не могут.  Заключая с кем- либо договор  оставляют для себя лазейку. Так они и со Славкой поступили: пункт о том, как ему, после истечения сроков предусмотренных контрактом , возвращаться, к живым людям, в контракт не включили. Будто бы по недоразумению. Мол, оплошность допустили. Хитрецы! Только на этот раз они не на тех нарвались. Видно, ни когда  с ефрейторами дел не имели.

У меня с собой была верёвка. Я её, так на всякий случай, у нашего завхоза стибрил. Один конец верёвки я Славке сбросил, другой, так на всякий случай, к платану привязал.

Тащить Славку совсем не трудно было-весил он, наверное раза в два меньше, чем во время прохождения срочной службы в СА. Но если бы не платан, то быть бы Славке снова в рабстве у дьявола.

Когда я увидел показавшуюся из провала голову Славки, я обомлел от неожиданности и верёвку из рук выпустил. Хорошо, что платан был несокрушим и верёвка рывок выдержала.

Чего я испугался? Я не испугался, Я на минуту усомнился в том, что выручаю из бесовского плена Славку, а не какого-ни будь Лулумбу африканского. Лицо Славки было цвета хромового сапога нашего старшины роты. И на этом чёрном лике вращались два белых выпуклых шара-два белка Славкиных глаз.   Обниматься  со Славкой мы не стали. Уж больно много на нём было копоти.

Два дня отмачивал я своего друга в ванне-не помогло. Только отпарившись в бане, Славка приобрёл вид цивилизованного европейца. Став снова белым человеком Славка и заговорил по человечески.
-Что-то я в твоём дворе не вижу ни «Мерса» ни «Вольво»! Ты обманул меня что ли?-сказал  Славка.
-Ну, так и я не вижу у тебя мешка набитого тугриками. –услышал он  ответ на свою подковырку.

Поняли мы со Славкой друг друга, посмеялись, хлопнули по рюмашечке за встречу и пошли с гармошкой по вагонам, зарабатывать себе на старость.
«Жена мужа на фроонт проважала…» -пели мы песню своих отцов вернувшихся с войны калеками.
 Уяснил, брат? Всё течёт, да не всё меняется!.