Аптека Рабиновица
------------------------------------------------
Я разыскиваю глазами светофор. Здесь он висит необычно высоко на металлической эстакаде, по которой ходит сабвей, старой и ржавой. Когда-нибудь конструкция обвалится и об этом напишут в газете "Новое русское слово".
В первый раз увидев южный Бруклин, вспомнил урок географии в минской школе. Учительница Валентина Петровна грубо, захватывая территорию Канады и прибрежные воды Тихого и Атлантического океанов, Мексиканкий залив, Кубу и Антильские острова, обвела указкой США и с ненавистью сказала: «Америку никогда не бомбили, ни одна бомба не упала на головы американцев, в то время как Америка бомбит всех» В старом четырехэтажном бруклинском билдинге, куда нас поселила Наяна, я встречал говорящих на идиш тараканов, которым было больше ста.
Пожилая белая американка в коротких, как у девочки-подростка, шортах. Дряблая лягушечья кожа. Гречка пигмента. Дрожащей рукой алой помадой накрашены губы. Заблудилась. Остановилась, испуганно озирается. Я предлагаю ей помощь. Схватила и сильно держит меня за руку, спрашивает, где аптека Рабиновица.
- На седьмом Брайтоне.
- Вы не согласитесь меня проводить?
Сняла солнечбые очки, смотрит умоляюще. Соглашаюсь. Выставляю ей для опоры правый локоть. Обходит, берет под левую руку и говорит:
- Правая рука у мужчины должна быть всегда свободной. Такой красивый молодой человек. Сколько тебе лет?
- Пятьдесят.
- Ты доживешь до ста двадцати.
Мы неспеша двигаемся в сторону седьмого Брайтона.
- Я давно здесь не была. Как много людей вокруг. На каком языке все эти вывески? – спрашивает она.
- На русском.
- Русские все же захватили нас.
Улыбается.
- У меня сегодня день рождения. Я убежала. Меня ищут наверное.
- Сколько вам лет? – спрашиваю я.
- Ты не должен задавать такой вопрос даме.
- Извините.
- А сколько ты мне дашь?
- Ну, не знаю.
- Мне девяносто девять лет.
Я изображаю восторг и изумление на лице.
- Ну, может быть немного больше. Дальше счетчик не показывает.
Она смеется, показывает испачканые губной помадой искусственные зубы.
- Ко мне уже много лет никто не приходит. Все умерли.
Зачем ты ее привел, - встречает нас в дверях секьюрити по кличке Ильич. - Она уже третий раз сегодня сюда приходит. – Что тебе опять нужно? – спрашивает он довольно грубо у моей спутницы.
Наверху грохочет сабвей. Мы стоим и молча смотрим друг на друга.
Она показывает пальцем на Ильича, смеется. Ее забавляет его белая капитанская фуражка.
- Она не понимает по-русски, - говорю я.
- Ну, так объясни, - зло требует Ильич.
- Чего бы вы хотели? – перевожу я в самой известной мне из учебника английского вежливой форме.
- Я хочу видеть мистера Рабиновица, - она показывает на вывеску по-английски, «Rabinoviz Pharmacy» .
- Нет никакого мистера Рабиновица. Это старая вывеска, - говорит Ильич.
- Я знаю. Мистер Рабиновиц – мой муж, он умер сорок лет назад.