XXV век. Земная цивилизация - объединившаяся в Партнерство во имя свободы и демократии (ПИСД) – в спешном порядке занимает все мало-мальски пригодные к освоению и обладающие ресурсами планеты Галактики, терраформируя их и заселяя колонистами, при этом благодаря современным медицинским технологиям возраст достижения зрелости у землян составляет не десятки лет, а годы. У землян есть все причины спешить – к моменту выхода на галактический уровень, земляне обнаружили, что большая часть Галактики уже занята двумя высокоразвитыми цивилизациями.
Р’кханы, чья история межпланетных путешествий насчитывает сотни тысяч лет, расселились по всем планетам с пригодной для дыхания атмосферой – как для Р’кханов, так и землян, так как они обладают очень сходной физиологией, за исключением того, что Р’кханы являются потомками видов, на Земле называемых динозаврами. Р’кханы не агрессивны, но не намерены уступать ни одной из занятых планет, а их вооружение и технологии, замершие на той же ступени развития, на которой они находились в момент выхода Р’кханов на галактическую арену, ни в чем не уступают, а во многих аспектах превосходят передовые земные технологии.
Другой межпланетной цивилизацией являются камнееды – так как их самоназвание недоступно на человеческом языке, земляне дали им свое прозвище. Не являясь органической формой жизни, камнееды не нуждаются в биосфере, и поэтому способны выживать в любом окружении. Атмосфера земного типа скорее вредна для них, так как ускоряет процессы распада, поэтому они предпочитают избегать колонизированных Р’кханами планет. Земляне же видят угрозу скорых столкновений, так как камнееды потребляют – и в огромных количествах – наиболее ценные для землян металлы (помимо минералов и некоторых других веществ), и зачастую нацелены на те же планеты, которые планируют терраформировать земляне.
При этом все большую популярность в Галактике набирает движение Четвёртая власть – подобие религии, не делающее различий между видами, и верующее, что в Галактике существует – или будет существовать – четвертый вид высокоразвитой цивилизации, который решит все существующие противоречия и установит вселенскую гармонию, навечно. Движение разделено на секты, какие-то призывают четвертый вид прийти, другие ищут следы их присутствия, объясняя этим все древние артефакты. Но одна из сект, которая считает четвертым видом одного единственного индивида, спасителя, нанимает для его поисков таинственную и скрытную организацию наемников – 99 клинков, не верующих ни во что, кроме оплаты их услуг, опытных головорезов и ветеранов всевозможных конфликтов, лучшие оперативники которой за щедрое вознаграждение отправляются в самые темные уголки Галактики в поисках мессии, которого даже не могут внятно описать…
***
- Мистер Круз? – спрашивающий низко, на грани раболепия, склонился над столиком, но при этом сохраняя абсолютно непринуждённый вид – видно было, что это для него не в новинку.
- Кто интересуется? – Круз, потягивающий кислородный коктейль, выплёвывал слова лениво, но с заметной тенью угрозы, которая в этом далёком уголке Галактики была далеко не редкостью.
- Меня зовут Тёрнер Поуч, - тот отвечал, не меняя позы, звуча уж слишком радушно и безобидно, но фальши в его голосе не чувствовалось.
- И что мне это должно сказать?! - уже с заметным раздражением сказал Круз, отставив в сторону ингалятор.
- Прошу прощения, мистер Круз, вы не могли бы уделить мне минуту своего драгоценного времени? – Круз искал в голосе Поуча иронию, но безуспешно. Поуч был апофеозом благодушия, - Я присяду?
- Ну, валяй, - Круз обернулся к бармену, - Иззи, плесни-ка мне чего покрепче, чувствую, мне нужна на этот разговор забористая штука.
- Пожалуйста, Джим, - Иззи мгновенно нарисовался у стола с дымящейся оранжевой колбой. – Моё фирменное.
Поуч терпеливо, не снимая с лица самой лучезарной и искренней улыбки, которую когда-либо видел этот бар за всю историю своего существования, наблюдал, как Круз меняет в изоляторе колбу, затягивается, и с кряхтеньем и оханьем, удерживая кашель, выдыхает переливающийся всеми цветами радуги дымок.
- Ох! Ух! – Круз сделал несколько неопределённого выражения гримасу, поморщился, после долгой паузы сказал: - Вот теперь, пожалуй, я готов это слушать.
- Мистер Круз, позвольте сделать вам предложение, - торжественно сказал Поуч.
Круз молча и пристально рассматривал Поуча, не проявляя не малейшего намерения что-то ответить.
- Итак, я восприму ваше молчание как согласие, – Поуч расплылся в ещё более очаровательной улыбке, хотя это казалось абсолютно невозможным секундой ранее. – Итак, это шесть тысяч свободных кредитов, - у него в руке оказалась небольшая, отливающая золотом металлическая сфера. – Абсолютно свободных, конвертируемых в любую интересную вам валюту пограничных миров или Альянса.
- Поздравляю, - сказал Круз, смачно и с видимым удовольствием рыгнув и выпустив ещё одно облачко дыма, на сей раз золотое.
- Они ваши, мистер Круз, как безвозвратный аванс просто за сам факт вашего согласия с нами сотрудничать.
Круз замолчал, его лицо приняло недоброе выражение, а глаза превратились в узкие щели, которые буравили Поуча. Поуч с достоинством выдержал этот взгляд.
- Убирайтесь, - сказал Круз.
- Послушайте, высокоуважаемый мистер Круз. Это ваши деньги без каких-либо дополнительных условий, просто чтобы вы согласились выслушать наше предложение и согласились взяться за предлагаемую нами работу.
- Шесть тысяч?
- Шесть тысяч, - с готовностью закивал Поуч.
- Свободных, не отслеживаемых кредов? Не алгоритм, не модульный сверчок, не долговая запись?
- Нет, просто деньги и, подчёркиваю, безвозвратный, безусловный аванс.
- Пошёл вон, - преувеличенно чётко артикулируя, произнёс Круз и сделал характерный жест ладонью, после которого у него в руке возник поблескивающий чёрным хардпластиком бластер.
- Мистер Иззи, - умоляющим голосом проговорил Поуч, - позвольте сделать взнос на имя мистера Круза в вашем заведении. 200 монет комиссии.
Слова о двустах монетах ещё висели в воздухе, а возле столика уже материализовался Иззи с терминалом на запястье.
- Позвольте ваш флеш-блок, - сказал Иззи и поднёс его к терминалу. По терминалу забегали разноцветные символы. – Позвольте предупредить, мистер Поуч, в нашем заведении бывали разные… Гхм. Личности. Любой след скрипта или подозрительного кода…
- Можете декриптовать и провести любые проверки, - тут же сказал Поуч. – Ручаюсь головой, это абсолютно чистые деньги.
- Поверьте, тут ничем иным не ручаются, - Иззи улыбнулся очаровательной улыбкой, но в отличие от улыбки Поуча, это была улыбка человека, с которым не шутят. А если и шутят, то не более одного раза в жизни.
Но в этот момент огоньки на терминале собрались в зелёный кружок и раздался приятный мелодичный звук.
- Чистые, - Иззи одобрительно покачал головой. – Однако, мистер Поуч, дело в том, что за мистером Смитом накопился в нашем заведении должок в 18 монет…
- Ваши 218 монет, - с готовностью ответил Поуч.
- С вами приятно иметь дело, - на этот раз Иззи улыбнулся без дураков приятной улыбкой и снова растворился в воздухе.
- Надо понимать, мои там теперь 5 тысяч 800 сколько-там, - всё ещё недоверчиво процедил Круз.
- Нет, мистер Круз, - возразил Поуч, - все накладные расходы по первому взносу за нами. Ваших там по-прежнему ровно шесть тысяч.
- И за что же мне падает с неба такая сумма? – спросил Круз.
- Наконец-то, - вновь расплылся в улыбке, на сей раз радостной, Поуч. – Мы хотим нанять вас для оказания услуг по поиску.
- Ни один поиск, если он легальный, столько не стоит. И уж точно нет никакой необходимости обращаться ко мне – и Партнёрство, и Федерация, и Альянс обладают гораздо большими возможностями.
- Это стоит столько именно потому, что ни те, ни другие не должны знать о поисках, и, тем более, не должны найти. И вы до сих пор не поняли, мистер Круз. Ваш гонорар составит 50 тысяч.
На этих словах Круз поперхнулся зелёным дымом и звучно шлёпнул по столу ладонью – той, в которой не было бластера. Поуч подскочил в кресле.
- Чёрт возьми, мне уже давно стоило бы пристрелить тебя как муху, - откашливаясь, сказал Круз. – Тем более, деньги на корабль у меня уже есть.
- Надеюсь, на эти деньги вы приобретёте корабль и наймете надёжную команду, мистер Круз. Но вы ошибаетесь, испугавшись таких сумм. Мои коллеги наняли 99 клинков, и сумма запрошенного гонорара превышает вашу в 4 раза. На наше счастье, - Поуч удивительно недобро усмехнулся, - с такими запросами они не стали просить аванс.
- Так, если эти в деле, - обеспокоенно сказал Круз, - я, пожалуй, вновь прерву наши столь финансово выгодные, но нездоровые отношения, - он сделал ударение на слове «финансово».
- Мои коллеги тоже были против привлечения иных специалистов, но я глубоко убеждён, мистер Круз, что именно их привлечение было ошибкой. А вы – наша единственная надежда.
- Ладно, тогда начнём сначала. Кто, чёрт возьми, эти вы, ваши коллеги, и кем вы, чёрт возьми, меня считаете?
- Мы… Об этом чуть позже. А вы – Уильям Керн Третий, прославленный офицер Ударного Корпуса Штурмовой группировки, один из 12 Покорителей Галактики, единственный живой и не пропавший без вести на данный момент, и уж точно единственный, кого на данный момент не связывают официальные отношения ни с Федерацией, ни с Альянсом, ни с каким-либо из правительств пограничных миров.
- Керн? – брови Круза удивлённо поползли вверх. – Он сдох во время одной из колонизационных экспедиций, и туда ему и дорога, честно говоря.
- Мистер Керн, или мистер Круз, если изволите, ваше удивление было очень достоверным – осклабился Поуч. - И всё-таки, у меня есть абсолютно достоверные сведения, что мистер Круз – искусственно созданное альтер эго, а известия о гибели мистера Керна – это фальшивка Партнёрства. Мы оба с вами прекрасно знаем, как вольно обращается Партнёрство с истиной, особенно, когда затрагиваются его жизненные интересы.
Круз кашлянул, но ничего не ответил, задумчиво разглядывая Поуча.
- Я мог бы развить тему странного и недостоверного прошлого мистера Круза, который – настоящий – давно упокоился в одной из шахт. Не волнуйтесь, мы знаем, что вы не имеете к этому отношения…
- А я ведь очень постарался, чтобы затеряться в этом паршивом захолустье, - на словах Круза о «захолустье» где-то недалеко не очень довольно закашлялся Иззи, - так что вы, пожалуй, переоцениваете мои способности, а вот вы… Ваши возможности весьма велики.
- Я, если мы будем с вами сотрудничать, расскажу, почему я в курсе вашей тайной личности, и почему это вам совершенно ничем не грозит. Начнём хотя бы с того, что мы – это Четвёртая власть.
- А, - лицо Круза не выражало ни облегчения, ни радости, - ну от этого что-то ни капли не полегчало. Религиозные фанатики, которым понадобились мои услуги…
- Мы не религиозные и не фанатики, мистер Круз, - мягко сказал Поуч. – Вы сами прекрасно знаете, как легко формируется нужная Партнёрству репутация. Мы просто в корне не согласны с тем, как и куда ведёт нас Партнёрство, и, я думаю, вы можете нас понять.
- Тут да, это вы молодцы. Спорить сложно, - сказал Круз, снова сделав быстрое движение ладонью, и бластер исчез. – Если дело обстоит так, то, пожалуй, можно вас послушать.
- Наконец-то, - Поуч расслабленно откинулся в кресле. – Поверьте, я всё меньше и меньше верил в успех наших переговоров, когда…
- А его ещё пока и не было, - сказал Круз и пошевелил пальцами, но к заметному облегчению Поуча, в них ничего не появилось. – У меня не сильно уменьшилось желание воспользоваться свободными кредами на моём счету и рвануть отсюда подальше, не утруждаясь какими-то там услугами.
- Куда, мистер Круз? - серьёзно спросил Поуч. – Где ещё вы можете скрыться, и надолго ли?
- А что мне предлагает… Вы… Ваша… Ваши коллеги и вы? – с нарочитой вежливостью спросил Круз.
- Для вас лично? Подумайте, 6 тысяч солидная сумма, но что вы сможете приобрести на 50 тысяч? Это будет колонизационное орбитальное судно, свобода и независимость от любых миров… Это что касается лично вас. А для Галактики - ваши услуги будут направлены на то, чтобы предотвратить конец нашей цивилизации, к которому нас ведёт Партнёрство, и значительно ослабить, если не уничтожить его гегемонию.
- О, - Круз хмыкнул. – И достаток, и слава. Абсолютно противоположно тому, что я получил от службы во флоте. Ну ладно, считайте, убедили. В чём будут заключаться мои услуги?
- В поиске. В свободном поиске. Вы, пользуясь вашими связями и навыками, наберёте надёжную команду, приобретёте корабль и отправитесь в свободный поиск.
- И кого я буду искать?
- Спасителя. Мессию, - Поуч встал, явно собираясь уходить.
- Погодите, - сказал ошарашенный Круз, - кого?.. Как?.. Где?..
- На эти вопросы вы найдёте ответ сами, мистер Круз, - Поуч снова улыбнулся и быстрым шагом направился к выходу. – Вам подскажет сердце.
Круз развёл руками вслед стремительно покинувшему заведение Поучу.
- Иззи, двойного фирменного! – гаркнул он. – Да поживее. И что ты там говорил насчёт 18 монет?!
***
Морз пришёл в себя в просторной, светлой комнате, одна стена которой была полностью прозрачной. Сам он лежал в каком-то, видимо, силовом поле – в подобии невесомости между двумя полусферами. Одежда на нем была одноцветной – серой, бесшовной, облегающей, но очень комфортной и приятной.
В комнату зашёл смуглый мужчина в такой же одежде. Рядом с ним в воздухе парила светящаяся сфера размером с ладонь. Мужчина заговорил на странном языке, в котором Морз различал некоторые слова – то английские, то французские, но большей частью что-то вроде итальянского или испанского.
Из сферы заговорил приятный женский голос на чистейшем английском.
- Меня зовут Брозгон 414, я историк, поэтому меня выбрали для беседы с вами.
Брозгон закашлялся, и сделал движение пальцами.
- Простите, - сфера заговорила не менее приятным, но мужским голосом, - не настроил аппарат.
- Да ничего, я понимаю – это переводчик, - ухмыльнулся Морз. – Пусть говорит девочкой, я не против.
- Что ж, - Брозгон пожал плечами, и аппарат снова переключился на женский голос, - как пожелаете. Вас зовут Дэвид Морз, если я не ошибаюсь?
- Так точно, - Морз рефлекторно попытался вытянуться по стойке смирно, но учитывая, что он висел в воздухе, получилось скорее комично. – Рэнк-офицер 1 ранга навигационного корпуса Космофлота Союза Великих Держав.
- Ясно, вольно, вольно, солдат, - Брозгон улыбнулся. – Ваша служба окончилась почти двести лет назад, вместе с Союзом и Космофлотом.
Морз нервно оглянулся вокруг.
- Ну, что я либо не на своей планете, либо не в своем времени я понял… Но… Вы говорите, двести лет?
- С момента катастрофы – чуть больше, примерно двести пятьдесят. Отсек с вашей капсулой дрейфовал примерно столько.
- Вот дерьмо, - не в силах сдерживаться, выругался Морз.
- Согласен, - снова улыбнулся Брозгон. – Аппарат не без труда нашёл аналог вашему выражению. - Он сделал небольшую паузу. - Мы с ним столько общаемся, что я начал понимать его чувства, - доверительно добавил он.
- Хотя мы всегда знали, на что идём. Это была чертовски опасная авантюра, - сказал Морз. – Шансов на успех меньше половины… Вот и получили…
- Для того уровня развития технологий проект покорения пространства–времени действительно был весьма рискован, - с готовностью подтвердил Брозгон. – Знаете, мы ведь до сих пор не решаемся на радикальные методы, хотя, конечно, передвигаемся по Галактике значительно быстрее.
- А кто-то ещё? Ещё кто-то выжил? – спросил Морз.
- Сожалею, - грустно улыбнулся Брозгон. – Это было уникальным сочетанием факторов: системы жизнеобеспечения вашего отсека, несмотря на взрыв, функционировали и поддерживали работу капсул, однако с течением времени ресурсов перестало хватать, и управляющая система стала по одной отключать капсулы. Неизвестно, каким алгоритмом она руководствовалась, но в конечном итоге остались только вы.
- Только я… - повторил Морз. – Знаете, я что-то не очень переживаю по этому поводу. Вы меня чем-то опоили?
- Опоили? – с улыбкой переспросил Брозгон. – Что вы… А-а-а, лекарственные средства? Нет, мы практически не давали их вам, - горячо заверил он. – Самую минимальную дозу. Это, скорее, ваша моральная подготовка, вы же опытный воин…
- Воин? – поперхнулся Морз. – За кого вы меня принимаете?
- Я изучил все имеющиеся у нас материалы, и не только я, - сказал Брозгон. – Поверьте, мы постарались узнать, кто вы. Но для первого пробуждения уже слишком много эмоционального напряжения, позвольте, я позову персонал – вам объяснят, как пользоваться информационным чипом. – Он указал на тыльную сторону ладони Морза, где чуть поблескивал приятным голубоватым свечением небольшой белый диск.
Морз посмотрел на свою руку, затем потрогал диск.
- Вы его мне имплантировали? Пока я был в отключке?
- Это необходимое условие пребывания на Земле. В дальнейшем вы сможете от него избавиться, но как и на каких условиях, рекомендую узнать собственно от него. А пока я, если позволите, откланяюсь…
- Доктор… Не уходите, пожалуйста, - попросил Морз. – Я попользуюсь чипом, как скажете, но сейчас мне надо… Поговорить с человеком. Понимаете? – добавил он.
Брозгон на секунду замер, словно советуясь с кем-то у себя в голове, а потом покачал головой.
- Что ж, ненадолго я задержусь. И всё же, мне не рекомендовано чересчур утруждать вас.
- Так это я собираюсь вас утруждать, - со смешком сказал Морз. – Расскажите мне что-нибудь. Про будущее. Вернее, уже про настоящее, - сказал он со вздохом.
- Извольте, с чего начнём? Пожалуй, могу сразу сказать, что для такого человека, как вы, с вашим опытом, у нас найдётся место, так что на этот счёт вы абсолютно точно можете не беспокоиться.
- Серьёзно, - Морз скептически улыбнулся. - И как сейчас проходит космобой? Наверное, дуэли суперкомпьютеров, когда бои космических флотилий происходят за долю секунды на недоступных человеку скорости и уровне эффективности? Знаете, я видел старые фильмы, в которых в далёком будущем стрелки в космических кораблях сидели за пушками, а капитаны вращали штурвалы – и это в условиях космических перелётов, где вращать штурвал, реагируя на космических скоростях и космических расстояниях… - Морз хмыкнул. - Мне всегда казалось, что абсолютно естественно смотрелось бы, - с явным сарказмом продолжил он, - чтобы экипаж ползал по внешней обшивке и ставил бом-брамсели… Или шпангоуты. Или как-то так. Для абсолютной романтики им не хватало только бриза и солёных брызг…
- Хм. Не уверен, что переводчик перевёл всё правильно, - с сомнением сказал Брозгон. – Я не знаю примерно половины терминов, но в любом случае, я бы не стал так иронизировать. Люди и сейчас действительно находятся в кораблях. Дело в том, что вначале, конечно, корабли старались максимально автоматизировать – я знаю, ваш крейсер не просто вёл по курсу автоматон, но и все боевые системы были роботизированы. Однако такие системы слишком уязвимы не только перед различными видами электромагнитного воздействия, но и перед рядом видов неспецифического излучения. Фактически, в том числе и ваш крейсер пострадал, скорее всего, из-за мощной вспышки на солнце, перед тем, как пострадать от метеоритного потока – именно из-за этого защитные системы не сработали должным образом.
Морз хотел что-то сказать, но раздумал и продолжил слушать Брозгона.
- Фактически, бои в таких условиях свелись бы к долям секунды, которые требовались бы, чтоб ударить мощным ЭМИ оружием по флоту противника, - не без доли сарказма сказал Брозгон. – Для защиты не только средств коммуникации, но и бортовых вычислительных систем требовалось бы максимально экранировать корабли – установить так называемый «сэндвич» - многослойная физическая защита, а затем многослойные сложносоставные поля. Но в таких условиях никакая коммуникация между кораблями была невозможна, а для управления боевым кораблем в условиях отсутствия коммуникаций – то есть с предварительным получением задач и с реакцией на последующее развитие ситуации - нужен был автомат на уровне искусственного интеллекта. В связи с барьером Гринграса это было, конечно же, невозможно. И в корабли вернулись люди. И ограниченно восстановили коммуникации – методом визуального-цветового оповещения. Когда вы увидите наш флот, возможно, вам это покажется странным - корабли теперь постоянно переливаются цветами, как… Как новогодняя лампочка, - запнувшись, добавил он.
- Барьер Гринграса? – спросил Морз.
- А. О! Действительно, вы ведь не застали эпоху инцидентов. Это, конечно, крайне необходимо узнать, в информатории есть полная информация…
- И всё-таки, вы не могли бы сейчас, - попросил Морз, - хотя бы кратенько, своими словами?
- Ну, в информатории и точнее, и интереснее, - пожал плечами Брозгон, - но извольте. Хронологически первый инцидент произошёл не в лаборатории Гринграса, а на острове Тропико, но барьер всё-таки назвали в честь него. Не знаю, почему. Не важно. Итак, на Тропико была лаборатория вирусной терапии. Они достигли достаточно больших успехов в выведении антивирусов, поражавших не организм человека, а другие – целевые – вирусы, однако всё же не достигли того уровня совершенства, на котором ошибки исключены. Один из их антивирусов оказался бомбой замедленного действия. Будучи направлен против одного из самых распространённых вирусов – ОРВИ, он был задействован на территории почти всей Азии, части Европы и Океании, и планировалось его распространение по всему миру… Когда произошла радикальная мутация, и вместо борьбы с вирусами он начал поражать ткани носителя. Поверьте, это была очень неприятная смерть.
Брозгон ненадолго сделал паузу, собираясь с мыслями.
- Смертность была очень высокой. На мир это повлияло очень скверно, был сильнейший кризис во всех смыслах, но словно этого было мало, произошла новая напасть. Америки и Африка не были сильно затронуты антивирусом – к счастью, распространялся он очень плохо, самостоятельно практически никак – только путём искусственного введения. И хотя по ним тоже ударил кризис, особенно экономический, но население в целом осталось на том же уровне, в отличие от обезлюдевшей Азии…
Брозгон опять ненадолго замолчал, пошевелил губами.
- Локальные конфликты, конечно, разгорелись с новой силой, но сильно ударить по незатронутым континентам - которые ещё и максимально обособились, отгородились от всего мира - не смогли. Зато по ним ударила лаборатория того самого Гринграса, чье имя получил барьер. Там экспериментировали над материей и тоже, признаться, многого добились. Были очень многообещающие прорывы, наподобие вековой мечты алхимиков - превращение воды в золото… Или вино? Не помню. Как бы то ни было, шутки над водой к добру не приводят. Выяснилось, что часть жидкости, которую уже сложно было назвать водой – её наночастичная структура изменилась, хотя и внешне, и по проявлениям, она была от воды неотличима – утекла, то ли испарилась, то ли ещё как-то, во внешний мир. И в отличие от антивируса, она распространялась с бешеной скоростью – пресная вода при непосредственном контакте достаточно быстро структурно становилась этой жидкостью. Думаю, вы уже догадались – при кипячении такая вода превращалась в летальный яд нового типа. Смерть от антивируса была детским лепетом по сравнению с теми мучениями, которые испытывал выпивший такой «антиводы».
- И как вы справились? – спросил ошарашенный Морз.
- Здесь было два фактора. Во-первых, только кипячение вызывало такую реакцию. Но потребление сырой воды имело свои последствия… А, во-вторых, морская вода в реакцию не вступала и оставалась нормальной водой. В общем, были потеряны пресные источники, так как пусть сырая жидкость не была столь летальной, но её влияние на организм было сложно оценить. И употреблять её, даже при условии фильтрации, категорически запретили, но как можно запретить людям пить? Опреснённой морской воды было очень мало, а без сложных лабораторных испытаний отличить воду от антиводы было невозможно. Начались страшные волнения, если в Азии и Европе их размах был невелик, как и популяция, то Америки и Африка погрязли в страшной междоусобице. Как мы справились? С огромным трудом. Нам удалось восстановить порядок и всё-таки выделить и уничтожить «антиводу», хотя и огромной ценой. Но это был далеко не конец.
Морз покачал головой.
- Было что-то ещё?
- К сожалению, да. Но на этот раз на Марсе. Марс казался тихой гаванью по сравнению с сотрясаемой чудовищными потрясениями Землей, там не шли эксперименты в так называемых «прорывных» областях. Марс специализировался на вычислениях, это была планета программистов. Прорывы терраформирования там достигались успехами в автоматизации, и они семимильными шагами шли к созданию искусственного интеллекта. Пока на Земле не началась эра катаклизмов, Марс искусственно притормаживался в своих исследованиях, так как земляне – как это не иронично – видели угрозы на большом расстоянии, не видя у себя под носом. Но как только на Земле началось, работы на Марсе пошли полным ходом, и желание помочь Земле только подстёгивало их. В результате одновременно сразу в нескольких центрах объявили, что искусственный интеллект, наконец, создан, у человечества появился новый мощный союзник.
- Дайте угадаю, - сказал Морз. – Он решил уничтожить человечество как угрозу?
- Точные мотивы и решения мы не знаем, - грустно сказал Брозгон. – Мы знаем, что в него, естественно, были заложены директивы о непричинении вреда человеку и что-то ещё, столь же неэффективное. Можно лишь полагать, что вред – понятие многоаспектное, а его дефиниция в машинной логике ещё более причудливая… Человек ещё как следует не разобрался в собственном сознании, а здесь появилось нечто сознательное, не обременённое никакими этическими нормами, ни печальным опытом радикализма и абсолютного эгоизма. Мы не знаем каким образом, но созданное сознание приобрело контроль надо всеми автоматизированными системами Марса. Оно не отвечало на запросы с Земли, но люди Марса смогли отправить на Землю лишь одно послание: «Прощайте». А затем сдетонировал весь арсенал прогрессивных вооружений марсиан, планету просто разорвало на куски. Мы не знаем, сделало это искусственное сознание или люди, но, скорее всего, люди, а сознание не смогло остановить их - оно было новорожденным, и понимание опасности, разрушительного потенциала людского вооружения, наших талантов в этой области в него вряд ли успели заложить. Да и даже если оно что-то и знало, скорее всего не оценивало всей серьёзности угрозы – во-первых, люди поднаторели в уничтожении себе подобных, существ из хрупкой материи, а не сознания, распространившегося на миллионы серверов. А во-вторых, уничтожать самих себя было не рационально…
Брозгон невесело вздохнул.
- А земляне со своей стороны добавили, для верности тоже ударив чем могли по остаткам планеты. Но, естественно, такой происшествие с соседней планетой не прошло бесследно – Землю изрядно покорёжило. Названия континентов я знаю как историк – большинство людей эти имена ассоциируют со спутниками планет и тому подобным. На Земле таких континентов больше нет…
- Что?
- Да, теперь всё земное население – что от него осталось, существует на одном континенте. После эпохи катаклизмов человечество, во-первых, больше не играет в такие игры, а во-вторых – объединилось в единое Партнёрство во имя свободы и демократии. - Брозгон снова улыбнулся. - А вообще-то барьер мог носить имя некоей Долли, так как зачатки здравомыслия были ещё в ваше время – была такая Долли…
- Во-первых, про неё я знаю – это овечка, а во-вторых, это было не в моё время, а до меня. Я тогда ещё и не родился.
- Вот как? Значит, моё чувство времени так несовершенно. Удивительно, что человечество было так умно так давно… Как бы то ни было, Долли звучало не слишком серьёзно, да и она была скорее примером сознательного отношения, а барьер должен был напоминать о безответственности – покаянии Гринграса, отшельниках... Больше того, возникло мощное движение, которое выступило против политики разумного ограничения. Они объявили карту Илая флагом цензуры и тирании…
- Простите, - не выдержал Морз. – А вот политика ограничения и карта Илая для меня в новинку.
- Это вы меня простите, - вздохнул Брозгон. – Всё время забываюсь, для меня это самоочевидные вещи… Итак, с учётом всего произошедшего, непоправимого урона, нанесённого Земле во всех смыслах, а также остающейся многоаспектной комплексной угрозы, наиболее ответственное и влиятельное правительство на Земле объявило, что эпоха хаоса и катастроф должна быть окончена. Учитывая, что в добровольном режиме это оказалось невозможным, оно объявило, что с тяжёлым сердцем возьмёт на себя ответственность – исключительно в целях блага всего человечества и соблюдения прав его отдельных индивидов, самых фундаментальных, вроде права на жизнь - за предотвращение неминуемого в ином случае апокалипсиса, покончив с чересполосицей режимов, видов правления и прочих источников дестабилизации. Фактически, оно силовым путём воплотило многовековую мечту о всеобщем человеческом братстве, без границ, без недопонимания и языкового барьера, без деления на нации. И одной из программных величин нового мира была политика разумного ограничения – технический прогресс больше не являлся самоочевидной ценностью, некоей иконой и объектом поклонения, а стал контролируемой величиной. Была составлена карта Илая – и составлена весьма прозорливо, сейчас мы имеем всего лишь третью её итерацию, - многомерная схема направлений научно-технологического развития, где было указано сочетание границ разумного, дозволенного и желаемого. Грубо говоря, теперь прогресс был не хаотичной и опасной величиной, а контролируемым и безопасным процессом.
- Так вы говорите, были недовольные?
- О да, во множестве. Оппозиционеры всех мастей – начиная от убеждённых нацистов и заканчивая просто любителями ловить рыбку в тёмной воде.
- Мутной, - поправил Морз.
- Мутной воде. – с готовностью повторил Брозгон. – Надо будет запомнить. Как бы то ни было, в истощённой всеми напастями среде любители мутной воды были весьма ощутимой силой. К счастью, в конечном итоге нашлось решение, не приведшее к очередной катастрофе – возник колониальный пояс. Там все противники режима смогли установить любезные их сердцу порядки – они тут же образовали разнообразные Союзы, Федерации и Альянсы, заключив с так называемой Метрополией, то есть, собственно, Партнёрством, джентльменское соглашение о невмешательстве. Больше того, этот механизм действует и поныне – недовольные нашим цивилизационным укладом могут свободно и беспрепятственно покинуть Метрополию и присоединиться к чему их сердце пожелает. К сожалению, уроженцам колоний не так повезло…
- Их удерживают силой?
- Я бы назвал это мягкой силой: пропаганда и прочие методы обработки. Колониальцы не гнушаются самыми грязными методами. Но вот мы уже им подошли к концу нашей сегодняшней дискуссии. Персонал уже ждёт за дверью, так что, я с вашего позволения, откланяюсь, - Брозгон опять улыбнулся самой тёплой из своих улыбок. – С нетерпением жду нашей новой встречи.
- До свидания, - несколько рассеянно ответил Морз. Он явно о чём-то задумался. Сфера на его руке светилась то жёлтым, то зелёным светом.