10/15
Рассказ
Я хорошо помню, как все началось, плохо понимаю, чем закончится.
Он стоял у барной стойки, с бокалом и с женщиной, такой же холодный и острый как мои соски в этом откровенном платье, надетом не к месту. Я посмотрела на него и решила: хочу! Судя по его взгляду, он, кажется, был и сам не прочь сыграть в эту игру. Спустя несколько дней мы валялись в постели, украдкой он поглядывал на часы, и искал глазами свой айфон. Я курила, расслабленно откинувшись на подушки, и наблюдала из-под ресниц, как тают под потолком сизые струйки дыма. Летом он ушел, у него была другая неоконченная игра. Я все так же курила в постели, вместе с дымом выдыхая всех предыдущих, бывших до него в этой комнате. Кто-то выходил из моих ноздрей легко, и даже приятно, одного я ощущала как бесформенное черное пятно в легких в области сердца, а этот, холодный… Мне, казалось, мы с ним так похожи! Я будто слишком глубоко его вдохнула и все никак не могла выдохнуть - не получалось. Устала выдыхать. Очень хотелось задержать дыхание. Но летом все немного оптимистичнее: дышать проще, и глоток за глотком я раздышалась. Смотрела на солнце, на жирных голубей, топочущих на соседском подоконнике, на бушующую за окном пыльную зелень. Я уже смирилась с тем, что он не выбрал меня. Все, что было между нами, закончилось, как искра, мелькнувшая на кромке льдины, унесенная черной рекой.
Я отказалась от него тем холодным летом, но осенью он вернулся, сам не понимая, зачем. Вернулся так, словно ему было больше некуда пойти со своим ледяным нутром, так, будто его память еще хранила свет, нашей погасшей искры. Я впустила его, в дом и в свою жизнь, все же мы были похожи – одинаково холодные. Дверь закрывать не стала: на случай если вдруг он надумает уйти вновь, или я улечу. Он не выбрал меня, я не выбрала его. Так мы выдохнули десятилетие.
Зимой наш дом наполнял особенно пронзительный холод. Ужасно мерзли руки, и в горле все время стоял снежный ком обид и нелюбви. Грелись по-разному: он коньяком у камина, я музыкой, в основном, и снами. В краткие моменты оттепели, когда удавалось растопить лед глаз, мы вспоминали ту искру на льдине, разговаривали все больше о прошлом – будущее нас пугало. Многие предвещали глобальное потепление в этом страшном будущем, но мы так долго вынашивали холод внутри, что жизнь без него уже казалась невозможной.
А потом что-то пошло не так. Я проходила мимо открытой двери, и оттуда повеяло морем. Знаете, как пахнет море ранним утром в июне? Вот и я не смогла удержаться, чтобы не вдохнуть. Я тянула этот терпкий соленый аромат, и горячие слезы оставляли талые следы на моем сердце.
- Ты не можешь оставить меня здесь, одного! – крикнул он мне. – Ты даже не представляешь, какой лютый мороз мне приходится терпеть одному, когда ты не ночуешь дома!
- Я могу, - подумала я, - но мне тебя жалко, ведь я знаю, о чем ты говоришь. Такой холод, когда тебе даже кажется, что ты умер, но с ужасом осознаешь, что все еще жив, закованный в окостеневшем теле. И ты кричишь, но никто не слышит. Я знаю, как это - оставаться в доме одной. Я знаю.
- Иди сюда. Отойди от двери, дует! У меня есть лекарство, - говорит он мне и протягивает айфон. – У меня пятнадцать гигов. Когда мне невыносимо с тобой, я ныряю туда, там все есть! Там с виду не так холодно, и все улыбаются, а когда надоели - отключился, и снова ты со своими злыми глазами, но зато пахнешь нашим домом. Разве это не панацея? Попробуй! И тогда не так страшно за будущее, и дверь почти совсем не замечаешь!
- Хорошо, - киваю я. Море подождет. Чтобы сдвинуться с мертвой точки, мне нужны силы. Сейчас их нет, и я беру десять. Десять гигов- попробовать. И правда, совсем не дует.
- Я же говорил тебе, - улыбается он, - про глобальное потепление - это все байки. Пятнадцать, конечно, больше, чем десять, но ты сама понимаешь, во мне глыба льда, и потому моя доза больше. Но нам же так нормально, правда?
- Нормально, - отмахиваюсь я от него, - в моих десяти сейчас будет прямая трансляция моря, там, правда, кажется, чуть теплее, чем здесь, у нас.