(Карина и кризис позднего возраста)
«Странно все это. Глупо. Тупо. Поздно что-то менять. Хорошо в тридцать пять менять жену, работу, профессию. Страну. Цивилизацию. Легко! Еще как легко в кризис среднего возраста. Нам бы ваши проблемы».
Так думал немолодой повеса шестидесяти с лишком лет, глядя из окна приличной гостиницы в мутные воды залива. За его спиной на белых гостиничных простынях спала молодая, относительно его возраста, женщина лет сорока, и он ее только что кое-как отлюбил. Он не хотел ее больше любить, и ему было скучно и грустно. Все в его жизни разладилось. Над руководимым им департаментом сгустились тучи, кругом царил бардак, деньги не приносили радости, любовь приносила скуку и грусть. Смысл жизни утратился, целиком и полностью.
Он смотрел из окна в мутные воды залива и думал, кинуть ему жребий или нет.
Он думал так: «Либо остаться и пустить все на самотек, и жить как всегда, и притворяться, и врать, и трусить, и позориться, и есть, и спать спокойно. И прожить еще лет двадцать. Ну ладно, пятнадцать. Ну, десять. Либо…»
Он пока не мог сформулировать «либо». Он смотрел в мутные воды залива.
«Либо» было очень смутным.
«Хорошо в тридцать пять менять жену, работу, профессию, страну, цивилизацию — если уж обрыдло. Да легко! На раз-два-три! Прощай, первая любовь, прощай, идеалы юности, прощай, ненавистная отчизна. Хорошо в тридцать пять. Но как в шестьдесят? Когда ты пророс, просел, просек, что ошибся?».
Он смотрел в мутные воды залива и не видел в них моря.
“Карьер карьеры, барьер, бартер, карцер. Карьера вгрызается в плоть жизни и выгребает ее суть. В неподатливую, целинную плоть. Карьера выгребает жизнь. Она как громадная стена, за которой не видно ни неба, ни солнца. Карьера меняет жизнь. Карьера меняет счастье на деньги, сердце на камень, смех на сарказм, свободу на рабство. Вперед и вперед, к победе коммунизма. Два шага вперед и два шага назад, камерный фитнес. И сдохнуть!».
Сорокалетняя женщина на белых простынях (это была Карина) лежала тихо, недвижно. Но она не спала. Она думала о том, как ей все это противно. Хотела чаю с чабрецом и медом, а получила виски со льдом и кока-колой. Хотела надежного защитника, а получила закомплексованного неудачника. Хотела сыночка и дочку, а получила богато украшенный склеп.
«Куда мне идти? Как мне жить? Ну почему, почему? Что я не так сделала? Что не так сказала? В чем ошиблась? Кто виноват? И что теперь делать? И как мне быть?»
Но что-то подсказало ей, что это еще не кризис позднего возраста. Еще не поздно что-то менять. Мужа, работу, профессию. Страну и цивилизацию. Вон их сколько, стран и цивилизаций! Вон их сколько, работ и профессий! Не говоря о мужьях.
Карина спокойно встала и начала собирать чемодан. Это был довольно большой чемодан, вмещающий платья, туфли и разные женские разности. И она укладывала и укладывала все эти вещицы, пока надежда растаяла, а мысль сформулировалась окончательно. Она сделала выбор. Какая, однако, решительная женщина эта Карина!
А мужчина стоял и смотрел в мутные воды залива и не видел в них моря.
А мутные воды залива внимательно-внимательно смотрели на него.