Гер Гут и Жигала за одной партой. Гер Гут сидит сейчас тихо, а Жигала наоборот возится. Он крутит головой по сторонам, клонится к Гер Гуту и пытается с ним заговорить. Но тот не обращает на него внимания. Гер Гут понимает, почему так себя ведёт Жигала. Ещё по дороге в школу он похвалился, что хорошо выучил урок по географии. Вчера ему удалось заглянуть в классный журнал, и он узнал, что у него и Гер Гута нет оценок. В таком случае их обоих спросят. И он подготовился. Поэтому и вёл себя вызывающе, чтобы на него обратили внимание и вызвали к доске.
А Гер Гут этого не знал, и когда Жигала рассказал ему о своей хитрости, то очень расстроился. Он даже не брался за географию и надеялся, что его ещё не спросят. И теперь он сидел тихо, старался быть незаметным. Гер Гут съёживался за спиной Кольки Франтика и делался меньше его, хотя Франтик был самым маленьким в классе. Он внимательно смотрел на учителя, а сам думал: «Хорошо бы сейчас сделаться невидимкой». Жигала больно толкнул кулаком его в бок.
Гер Гут ни за что бы не простил ему этой обиды, но на этот раз сдержался. Он догадывался, что Жигала хочет его подвести. Но Гер Гуту рисковать было нельзя. Он размышлял о том, почему Василий Иванович не стал спрашивать задание и начал объяснять новое.
Может, вообще сегодня не будет спрашивать. А если будет, то откуда же начнёт вызывать по журналу: сверху или снизу? Если снизу, то первый будет Жигалкин. А если сверху по алфавиту, то…
У Гер Гута по телу пробежали мурашки. В другое время он бы не боялся, но теперь у него была причина, которая вызывала страх.
Василий Иванович закончил объяснять и обвёл взглядом класс. Жигала поймал на окне зимнюю муху. Она была большая и синяя. Он держал её пальцами за ножки, и муха отчаянно жужжала. Почти все ребята стали смотреть в его сторону.
Василий Иванович открыл классный журнал. У Гер Гута учащённо забилось сердце. Но тут же тревога начала униматься. Василий Иванович глазами и карандашом проводил графу оценок снизу вверх. Карандаш остановился на пустой строчке и поставил точку, а глаза покосились на фамилию.
- Жигалкин! Идите к доске!
Жигала только этого и ждал. Вылезая из-за парты, он вторично толкнул своего товарища в бок кулаком.
Гер Гут украдкой ущипнул его за ногу. Потом он опять погрузился в думы. А думать было о чём.
Недели две назад отец Гер Гута сказал матери, что в этом году он обязательно возьмёт его к Чёрному морю. Но с условием, если тот хорошо окончит шестой класс. Гер Гут подпрыгнул от радости. А мать стала возражать. Она говорила, что это необязательно, что будут большие расходы, а в семействе есть нужды первостепенной важности. И как нарочно сестрёнка Маринка тоже попросилась к морю и чуть не расплакалась.
Только бабушка молчала. Встретив такое сопротивление, отец спохватился, что слишком рано об этом высказался. Он и сам ещё определённо не знал, поедет ли в этом году к морю. И чтобы прекратить начатый разговор, взял газеты. В это время всегда нависала тишина, и никто не решался ему мешать. С тех пор Гер Гут стал надеяться, что он увидит Чёрное море. Он изо всех сил старался, чтобы не получить плохой оценки. До сих пор ему везло. Но что будет сегодня? А Жигала отвечал урок. Он отвечал бойко. А когда останавливался, то добавлял слово – «вот». А Василий Иванович после его «вот» всегда одобрительно произносил – «так».
И рассказ у Жигалы получался слитным.
«Пятёрку заработает», – подумал Гер Гут.
И вдруг Жигалкин запнулся. Он сказал своё «вот», а Василий Иванович своё «так», но после этого наступила пауза.
- Ещё какие? – спрашивает учитель.
- Ещё два умеренных пояса. Вот.
- Так! Ты это говорил. Ещё какие?
- Ещё два умеренных пояса. Вот.
- Так! Ты это уже третий раз говоришь. А ещё какие?
Жигалкин поднимал глаза в потолок, смотрел в класс, надеясь на подсказку. Но у Василия Ивановича была строгая дисциплина. За подсказку можно было легко заработать двойку.
«Прощай, море», - думал Гер Гут. Сейчас Василий Иванович посмотрит в журнал и вызовет на помощь Жигалкину другого. Прощай, море. И как назло звонка долго нет. Чего это тётя Поля звонок не даёт? Как долго тянется этот урок. Может, она куда-нибудь отлучилась? Бывало же так иногда. За это ей давали выговор. Но что этот выговор, если уж двойка корячится. Таких с работы выгонять нужно. И Жигалкин молчит. Что же делать? Попроситься выйти из класса, сказать, что живот болит. Это уже раз так было. Могут не поверить. А что если Франтику в затылок щелчок дать? И это уже было. Могут из класса выгнать, а это ещё хуже. Плохие дела. Вполне можно было вчера выучить эту географию, и сейчас бы ничего не нужно было придумывать.
А всё виноват Жигала. Пришёл вчера и позвал на велосипеде покататься. А теперь вот, сам засыпался.
Франтик сел на самый край парты, сложил кисти рук в трубу и начал на них часто дышать. Жигалкин понял его.
- Ещё два холодных. Вот!
Все засмеялись.
- Так. А как они называются?
- Я знаю, только выговорить не могу. Очень трудно они называются. Вот.
- Ничего. Как сможешь, так и назови. Мы не осудим. Есть такие слова, которые очень трудно произносятся.
Гер Гут поднял руку.
- Василий Иванович подошёл к столу, посмотрел в журнал и поставил точку.
- Гутин! Он не успел ещё сказать «идите к доске», как Гер Гут выпалил свой вопрос.
- Василий Иванович, а почему Англия всегда зелёная?
- То есть как это зелёная? - оторопев от неожиданности вопроса, сказал Василий Иванович.
- Ну вот, например, Советский Союз на картах окрашивается в красный цвет; так это ясно, потому что у нас Красная Армия и Красная площадь. А вот почему Англия зелёная?
- Да! Вот интересно?! – восхищённо воскликнул Франтик.
- И Индия тоже зелёная! – негромко сказала Таня Смородина.
- Индия английской колонией была. Вот она и зелёная, - крикнул Гер Гут. Он уже сидел и был рад, что завязался спор.
- Тихо! – громко сказал Василий Иванович. Он достал и грудного кармана часы на цепочке и, взглянув, положил обратно.
- Сейчас уже нет времени, но в следующий раз я вам обязательно объясню. Садись, Жигалкин. Ставлю тебе знак вопроса. В коридоре зазвенел звонок, и Гер Гут чуть не закричал «Ура!»