Я был мелочью пузатой и ходил в детский сад. Папа или мама отводили меня утром. Я изо всех сил сопротивлялся. Не хотелось, и искал любой предлог, чтобы туда не пойти, чтобы снова не оказаться среди таких же детей, как и я. Быть таким как все… Меня угнетали четыре стены и маленький мир за окном, окруженный высоким зеленым забором, за которым красовались высокие дома и ветвистые деревья. Я с нетерпением ждал конца дня, когда по дороге с работы меня заберут родители. И так было каждый божий день.
Но однажды на соседней с садиком улице выстроились автобусы. Наша группа уже сидела в одном из них, а я все еще не мог одеться. Как всегда, в ботинке запутались шнурки. Уборщица помогла их распутать, но не с первого раза и даже не со второго. Меня заждались – не только моя группа, но и весь наш детский сад.
Дорогу я любил. Автобус увозил нас далеко за город. Мы остановились на поляне среди густого леса у выстроившихся в ряд деревянных корпусов, напротив которых растянулись длинные корыта умывальников с холодной водой в кранах, туалет – продоловатое деревянное строение с квадратными отверстиями в полу вдоль одной стены для мальчиков, а вдоль противоположной для девочек, и никакого разделительного барьера. И столовая с длинными столами и скамейками вдоль них, где мы обедали. Привычная еда как в детском саду: каша на завтрак; первое, второе и компот, на обед; молоко или сок с печеньем на полдник; и жареная картошка с мясом или рыбой на ужин.
После завтрака воспитательница отводила нас в лес, где на поляне, собрав вокруг себя, рассказывала что-нибудь интересное - сказку или стихи, или же бросала нам мяч, чтобы мы делили его между собой. Будучи социопатом и не проявляя интереса к командным играм, я незаметно удалялся. Благо лес был большим, и я шел, оказываясь на другой поляне с земляникой или черникой, или заходил в густые непроходимые места, вспоминая истории про дремучие леса из сказок, или же оказывался посреди болотистого мха. Ноги проваливались в зеленую растительность, вода поднималась выше щиколоток, сандалии размокали, но там синела вкусная голубика. Я возвращался с красно-синим лицом, иногда прихватив с собой красивый мухомор или бледную поганку, на какое-то время становящуюся для меня игрушкой. Воспитательница могла взять гриб у меня из рук и рассказать всем о том, насколько опасны ядовитые грибы. На моем пути попадались зайцы, убегающие от лис. К моему удивлению лисы оказались не такими рыжими, как на картинках в детских книжках. А еще звуки птиц: треск галок, карканье ворон, шорох взмахов крыльев, барабанная дробь дятла. Можно было забыть обо всем.
Однажды я не нашел обратной дороги, что меня несколько озадачило. Крики «Ау!», как у героев сказок, не помогали. В результате я оказался в руках у молодых людей, вероятно подростков, не отличающихся для меня от взрослых. «Ты из лагеря «Солнечный круг»?» - спрашивали они. «Из Зеленого», - пожимал я плечами, что вероятно для них стало загадкой, потому что Зеленое, могло быть железнодорожной станцией или деревушкой, расположенной рядом. «Дача Зеленое», - добавил я. Где-то под вечер меня, наконец, доставили на дачу нашего детского сада, и показалось, что воспитательница была мне не рада.
На следующий день в наказание она отвезла меня домой. Мы шли по тропинке на железнодорожную станцию, и я показывал ей дорогу, а затем в какую сторону необходимо ехать на электричке, как и выйдя из вокзала, объяснил ей, куда мы поедем на трамвае. С отцом на выходные мы уже уезжали. Единственное, я не знал номер нужного трамвая, однако, как стихотворение рассказывал домашний адрес.Все это не на шутку ее удивило, и она не нашла правильных слов, чтобы объясгиться с родителями.
Через три дня я вернулся обратно в Зеленое. Через пару недель закончилось лето, и снова началась клаустрофобия детского сада и социопатия среди толпы детей. Но густой лес продолжал мне сниться: яркие ягоды и грибы, топкий мох, невероятные запахи и хлопающие крыльями птицы. Позже мы переехали на самую окраину города в новый дом, на узенькую улочку с домами лишь по одну сторону с нечетными номерами. По другую сторону улицы колосилась рожь и зеленели луга. Сам наш район назывался «Зеленый Луг», а за лугами серебрилось болото. Местные мужики таскали оттуда огромных рыбин (может, это я был настолько маленьким?), а за болотом зеленел густой лес, откуда еще десяток-другой лет я возвращался с бидонами ягод или грибов вдоль ручья, вытекающего из подпитываемого холодными ключами болота. На обоих берегах росла клюква, особенно вкусная зимой. Позже, когда у меня появилась собака, это стало местом наших прогулок.
После того лета в Зеленом, в какой бы части земного шара это не было, я ни разу в жизни не заблудился в лесу, что весьма ценилось в советской, а затем в израильской армии.
Иногда снится лес – зелёный, густой и полный ярких цветов, вкусов и запахов.
И просыпаться не хочется.
2018г.