.
Доведя своё повествование до долгожданного финала, автор уже хотел было поставить в нём точку. Однако, неписанные законы жанра, его обязывают сказать ещё несколько слов о дальнейшей судьбе участников этой истории.
Суд над рассорившимися приятелями состоялся спустя три месяца после вышеизложенных событий. Процесс проходил открыто, с широким освещением в прессе. Дело-то для Т-цка было незаурядным.
В судный день у здания местной Фемиды, бойко щёлкали фотоаппаратами корреспонденты, работали телевизионная и видиокамеры, обменивались впечатлениями собравшиеся обыватели, горячо обсуждались перспективы дела.
Степан, при входе в здание городского суда, всем существом ощущал на себе любопытные чужие глаза и лица, но ему не хотелось ни на кого смотреть. Не публичный он был человек. Не публичный.
Баженов тоже выглядел подавленным и мрачным и, порой, поигрывал крупными желваками, словно не в силах был вынести бремя обрушившегося на него позора.
В ходе процесса Стоценко вины своей отрицать не стал и взволнованно поведал суду о том, что пошёл на обман авторитетной комиссии только по наущению другого лица. Этот аргумент всё время подспудно присутствовал в сознании Степана и как-то оправдывал его в собственных глазах. Однако он умолчал о нём на предварительном следствии. Сообщив же об этом вслух, в многолюдном зале, Степан не мог унять охватившей его нервной дрожи. Судя по тому, как он всячески избегал чужих взглядов, создавалось впечатление, что идущий процесс им воспринимался, как позор.
Суд с вниманием отнёсся к словам Стоценко и направил в отношении Гордейчика материал в милицию, для проверки. Впоследствии, автору случилось узнать, чем именно закончилась проверочка та. Как и следовало ожидать – завершилась ничем. Ещё до суда над Баженовым и Стоценко, Гордейчик благоразумно из Т-цка уехал и его след затерялся на просторах страны.
А судебный процесс в вышеупомянутый день, обрёл своё логическое завершение в обвинительном приговоре.
Когда прокурор, тяжело обведя взглядом зал, предложил суду за совершённое мошенничество назначить подсудимым по пять лет лишения свободы каждому, то Татьяна, не выдержав строгости обвинителя, со своего места запальчиво выкрикнула:
«Прокурор просит, е м у и д а й т е !»
В зале сидело более ста человек. Многие из них, рассмеялись. А государственный обвинитель, побагровев геморроидальным лицом, озадаченно посмотрел на судью. По доселе бесстрастному лицу жреца Фемиды, поседевшему в судебных процессах, лёгкой волной пробежала насмешка. Но он трижды стукнул по столу молотком и призвал собравшихся к порядку. Татьяну же, удалили из зала.
Слово было предоставлено защитникам подсудимых.
С жаром, но несколько старомодно, адвокат, защищавший Степана Стоценко, поведал суду, что даже в самом падшем Божьем создании можно отыскать замечательные добродетели. Он также рассказал суду о неисследованности глубин души человеческой, о том, что нельзя презирать оступившихся, а, напротив, должно их поддерживать в трудную минуту; об упадке общественной нравственности; о достоинствах своего подзащитного. Свою речь адвокат закончил словами Пьера Корнеля: «Всегда везде и для всех, да будет п р а в ы й с у д !»
Адвокат же Николая Баженова говорил сбивчиво и невыигрышно. Он часто сморкался, невыносимо затягивал паузы, а в завершение своей скудной речи попросил подзащитного оправдать.
Выслушав последние слова подсудимых, судья удалился для постановления приговора и через час вердикт огласил.
По три года лишения свободы получил каждый из участников преступной афёры, но с учётом смягчающих вину обстоятельств, наказание было назначено условно.
Так. Что ещё?.. Машину у Стоценко забрала мэрия и дополнительным решением судейской комиссии её присудили рыбаку Тивилёву, тому, что на чемпионате занял второе место. Что ж, вроде бы, справедливо …
Вот, пожалуй, и всё.
Октябрь 2005 г. - апрель 2007 г.