Несколько лет назад в наш город на короткие гастроли приезжал театр оперетты. Среди других спектаклей давали и мою любимую «Сильву». Я уговорила подругу, и мы пошли на представление.
Тот майский вечер помнится мне в зелёных и алых тонах. Прохладный зеленоватый воздух на улице и алое полыхание театрального зала (алые бархатные кресла и занавес).
Зрителей собралось много. В переполненном зале ус¬тановилась праздничная и легкая атмосфера, и всё было бы прекрасно, если бы не Сильва, то есть если бы не актри¬са, играющая и поющая Сильву. В жгуче-чёрном парике и ярко-красном платье, старая, тучная, потерявшая го¬лос, она очень старалась вытянуть роль. Но все ужимки и прыжки, стоившие ей героических усилий и сильной одышки, были так смешны и так жалки, что по временам становилось просто невозможно смотреть.
Фамилия актрисы, Барская, была вписана в програм¬мку от руки, поверх фамилии основной исполнительни¬цы. Позже мы узнали от билетерши, что настоящая Сильва заболела и Барской пришлось заменять её.
Впрочем, Сильва держала мое внимание очень недо¬лго. Вскоре всё его захватил Бони. Фамилия артиста была Будковский. Молодой, подвижный, обаятельный, с очень красивым и выразительным голосом, он держался на сцене необыкновенно естественно и приятно. Я до сих пор пом¬ню, как он пел свои милые весёлые куплеты и все время косил в публику большим и тёмным, как у лошади, гла¬зом. И ещё я помню, как в той сцене, где Сильве дают прочесть известие о помолвке Эдвина, Бони стоял у Бар¬ской за плечом, и на его лице было написано такое огор¬чение и такое нежное дружеское участие, что Сильва-Барская казалась почти прекрасной.
После спектакля, когда актеры вышли кланяться, в зале хлопали и кричали: "Браво Бони". А пожилой ак¬тер, игравший роль Ферри, подошел к Сильве, сияя сво¬им чёрным-чёрным фраком и белоснежной манишкой, преподнес ей букетик ландышей и склонился к её руке седой головой.
Через несколько дней, на протяжении которых я не¬устанно и влюблённо думала о Бони, ко мне в гости зашел один мой старый добрый знакомый. Я тут же набросилась на него с рассказами о том, как ходила на "Сильву" и, конечно же, о Будковском.
- А хороша ли была Сильва? - спросил меня гость
- Ужасная, - вздохнула я.
- Когда-то я знал бесподобную восхитительную Силь¬ву. Красавица. А как пела! Голос – просто настоящее чудо, - стал он вспоминать и даже заволновался, - Фа¬милия её была Барская. Как я был в неё влюблен...
"Наверное, так же, как сейчас я в Будковского», - потрясение подумала я. И почудилось, что в комнате све¬жо, молодо и недосягаемо пахнет ландышами.