На рубеже 80-х и 90-х годов XX века общественное сознание, запутанное и задуренное перестройкой, рождало странные до нелепости идеи и порой побуждало вполне вроде бы нормальных людей совершать такие же странные поступки.
Я в те годы работала в библиотеке областного отделения ещё процветавшего тогда Союза театральных деятелей (СТД). Помещение Союза состояло из двух смежных комнат в здании областного драматического театра. В комнатке поменьше находился собственно, как теперь говорят (тогда так ещё не говорили), «офис» организации. Там были рабочие места ответственного секретаря организации и бухгалтера. В комнатке побольше была моя библиотека. Если ответственному секретарю или бухгалтеру что-то было от меня нужно, они стучали в стену между комнатками.
В один прекрасный день ожидалась премьера детского спектакля. И вот незадолго до начала утренника раздался стук в стенку. Войдя в соседний кабинет, я увидела там, кроме своих сотрудников, актёра, носящего звание заслуженного – режиссера нового спектакля и одновременно исполнителя одной из ролей в этом спектакле. Он был одет в костюм скомороха, соответствующе нарумянен и напомажен. Высокий и представительный, он своим звучным актерским голосом что-то увлечённо доказывал моей начальнице – ответственному секретарю Союза.
Оказалось, спектакль-сказка начинается с выхода скоморохов. И выход этот необычный – скоморохи выходят на сцену не из-за кулис, а из зрительного зала. То есть, они входят из зрительского фойе в зал и через амфитеатр и партер идут к сцене. С шутками, прибаутками и заигрываниями со зрителями. Проходя по залу, скоморохи всячески стараются расшевелить и расположить к себе детскую аудиторию. Кому-то они строят смешные рожицы, кому-то пожимают руку, кому-то задают дурашливые вопросы. А сегодня заслуженному артисту пришла в голову идея добавить ко всему этому, ради премьеры, ещё и небольшие подарки. Вот из-за подарков он к нам и явился. Он придумал, что подарками будут настоящие свежие бублики. Этих бубликов – штук пять-десять – он и просил купить СТД (на деньги СТД, разумеется). За бубликами кого-то надо было посылать. Вот меня и позвали.
Бухгалтер уже стала готовить финансовые документы, но тут ответственный секретарь сказала:
- Нет, так неправильно. Нескольким человекам вы дадите бублики, а остальные как же? Это же дети. Им будет обидно.
Заслуженный артист растерялся. А она продолжала нажимать - несправедливо, обидно.
- Ну это же такой художественный ход. Ведь руку-то я не всем пожимаю и подмигиваю не всем. И никто не обижается, - попытался объяснить заслуженный артист.
- То руку, а то один съест, а другой нет, - привела свои резоны ответственный секретарь.
- Да что они голодные что ли? Это же просто для контакта, для правдоподобия. Как бы дверь в сказку открыть.
- Вот именно, - неизвестно, что имея в виду, воскликнула ответственный секретарь.
- Может, вообще не надо бубликов? – Подала голос бухгалтер.
- Это ведь не для еды. Мы же просто хотим приблизить действие к зрителю, - снова начал заслуженный артист.
- Так несправедливо. Дети обидятся, - опять возмутилась ответственный секретарь.
Разговор пошёл по кругу. Потом ещё раз. И ещё.
Наконец заслуженный артист сдался.
- Ладно, - вздохнул он, - что вы предлагаете?
- Надо купить бубликов на всех. И всем раздать, - провозгласила ответственный секретарь.
Заслуженный артист слегка задохнулся, потом прокашлялся и махнул рукой.
- А как же… - начала было бухгалтер.
- Это получится не очень дорого, зато справедливо, - не слишком логично, но твердо возразила начальница.
За бубликами, кроме меня, пошли кассир, уборщица и двое молодых актеров. Бублики были мягкие и пахучие.
Раздавали их после спектакля. Во что превратилось это раздавание, нам рассказал один из незаслуженных артистов, исполнитель самых маленьких, какие только могут быть, ролей, постоянный читатель моей библиотеки, пожилой, потихоньку выпивающий в свободное от работы время.
Сначала артисты раздавали бублики со сцены. Но, мало того, что это было очень долго, что кто-то из детей хватал два бублика, кому-то, оттесненному, не доставалось ни одного, так к тому же у сцены начала образовываться толкучка, грозящая перейти в давку. Тогда один молодой актёр, очень красивый и несколько истеричный, придумал бросать бублики в толпу. Чтобы поймать бублик, дети должны были метаться, прыгать, толкаться. Так они и делали. Какие-то бублики ловились, какие-то, ударившись о чью-нибудь голову или плечо, падали на пол и растаптывались. Наиболее ловким детям удавалось поймать по нескольку бубликов, нерасторопные оставались ни с чем.
В конце концов усилиями заслуженного артиста и билетёров раздачу бубликов удалось упорядочить – раздавать стали на выходах из зала. Но и тут дисциплина поминутно нарушалась. Иные инициативные дети, схватив бублик, снова ныряли в зал и, вновь протиснувшись к дверям, тянулись за новым. А кто-то опять оказался обделённым.
Когда всё наконец кончилось, на полу в зале остались следы торжества справедливости – раздавленные и надкушенные бублики. Несколько надкушенных и брошенных бубликов нашли в фойе и в раздевалке.
- Вы такого больше не делайте, - взволнованно говорил незаслуженный артист ответственному секретарю, стоя в дверях «офиса». – Это же хлеб! Разве можно? Чему вы так детей научите?
Он хотел что-то ещё добавить, но не нашел слов. В его вытаращенных глазах было потрясение. Он укоризненно качнул головой и снова повторил с непроизвольным актёрским нажимом:
- Это же хлеб, хлеб!
Впереди были 90-е годы.