Мужчина и женщина случайно встретились на людной утренней улице. Поздоровались, перекинулись несколькими, обычными между давними знакомыми, фразами и должны были бы разойтись, но вдруг он взял её под локоть и сказал:
- Я хочу поговорить с тобой. Давай немного погуляем вон в том скверике.
- Давай.
Они вошли в небольшой сквер, и их сразу словно отрезало от суеты и грохота города. Первый мороз до звона высушил чёрные аллеи, а ночной снежок тонко выбелил их.
- Мне сегодня приснился странный сон, - начал мужчина и осекся, словно сам удивился своему нелепому порыву говорить о снах.
Смущённо покосился на свою спутницу. Она слушала внимательно и серьёзно. Приободрившись, он продолжил:
- Очень яркий, как кино.
И снова замолчал, усмехнувшись.
- Что же это было? – заинтересованно спросила женщина.
Он решился и быстро заговорил:
- А было вот что. Сначала меня вели куда-то под руки. И я почему-то шел. Кто вёл, я не видел – на глазах у меня была чёрная повязка. Иногда сквозь ткань я видел какие-то огни. Руки, державшие меня, были очень холодные. Потом меня остановили, повязку с глаз сняли. И я увидел, что нахожусь в огромном высоком зале с колоннами. По всему периметру этого зала стоят люди в каких-то чёрных мантиях с капюшонами и с чёрными масками на лицах. То ли монахи, то ли масоны. И громкий низкий голос, такой ужасно низкий, что вибрацией отдалось в груди, спросил откуда-то сверху: «Ты любишь свою жену?» Я отвечаю: «Да». А голос рокочет: «Ты должен сказать «нет». Скажи «нет»!» Я спрашиваю: «Почему?» И тут ко мне подходит один чёрный их периметра и бьет меня по лицу. Не рукой, а словно бы воздушной волной, идущей от угрожающего движения этой руки в чёрной перчатке. Такая символическая пощёчина. Предупредительная. Видимо, чтобы я осознал серьезность их намерений. Я пошатываюсь скорее не от силы удара, а от неожиданности. Железные, нечеловечески холодные руки подхватывают меня и некоторое время крепко держат за локти. А тот, который ударил, остается стоять против меня. Но теперь как будто в некотором отдалении. И я догадываюсь, что это палач. И почти знаю, что будет дальше. А голос снова спрашивает: «Ты любишь свою жену?» Я снова говорю «да». Палач медленно поднимает руку в черной перчатке ладонью вверх. На ладони я вижу маленький светящийся шарик того отвратительного густо-синего цвета, который мне так ненавистен. А голос продолжает: «Ты должен сказать «нет»! Ты любишь свою жену?» Я говорю «Да». Из синего шарика появляется тонкий яркий луч такого же цвета и тянется ко мне. Он направлен прямо в сердце. Я невольно отклоняюсь, оступаюсь на каких-то ступеньках и почти падаю. И луч упирается мне вот сюда, в ключицу. Это как раскалённое железо. В глазах у меня темнеет, и я валюсь куда-то в полную черноту. Потом опять становится светло. Железные руки леденят мне локти. Голос долбит всё своё. У палача на ладони светится шарик. Интересно, что страха я не чувствовал. Были злость, возмущение, упрямство. Я знал, что умру, но не скажу «нет». Но тут чёрные расступились, и появилась ты. Я не увидел, а как-будто почувствовал тебя. И я понял, что если я сейчас не выполню требования голоса, синий луч убьёт тебя. И я сказал «нет».
- Ты насмотрелся дурацкого видео, - рассмеялась женщина.
Они стояли посреди пустого, запорошенного снегом сквера. Крупные снежинки, падая, цеплялись за их волосы, ресницы, воротники.
- Да, я насмотрелся, но откуда этот вопрос «любишь ли ты свою жену»? – не принимая шутливого тона, взволнованно и нетерпеливо возразил мужчина. – И я ведь в конце концов ответил «нет». Я ради тебя отрекся… Именно ради тебя. И сон такой явный. Я даже когда проснулся, ещё некоторое время чувствовал боль. И даже удивился, когда увидел в зеркале, что у меня нет ожога.
- Это просто сон, - снова улыбнулась женщина.
И отвернулась.
- Подожди, ты еще не все знаешь, - тронул её за руку мужчина, - когда я сказал «нет», все чёрные исчезли. В зале остались только мы с тобой. Ты подошла и поцеловала меня в губы. А ведь наяву мы никогда с тобой не целовались.
- Никогда, - подтвердила женщина и сделала слабую попытку освободиться от его объятий, но руки её сами собой обвились вокруг его талии.
Поцелуй имел праздничный привкус первого снега. Когда они наконец отстранились друг от друга, женщина, глядя блестящими тёмными глазами в опьяненное лицо мужчины, сказала:
- Ты тоже не все знаешь. Вот, посмотри.
Она расстегнула верхнюю пуговицу своего пальто и слегка оттянула ворот свитера. Около ключицы у неё грубым струпом чернел след от ожога.