Её тело — мрамор. Градация белого к сине-серому. Фиолетово-жёлтые разводы акварели вьются витиеватыми узорами по рукам. Локти её разодраны, косточки сбиты, вовсе не из-за драк, и шрамы, глупо полученные, тонкими линиями сворачиваются в отвратительно неизменные, вечно цветущие бутоны.
Эти синяки раньше были следами старания и упорства.
Её тело — пластилин, податливый и мягкий под пальцами; она гнётся и тянется, словно тросточка, но всё не ломается. Только трещат внутри косточки, только скрипят сжатые в ярости зубы, хрустят пальцы.
И появляются на поверхности, прямо на белой коже, точеные фиолетовые цветы.
***
Дина падает, но мяч всё равно с глухим звуком ударяется о пол. Подниматься на ноги уже нет сил, но она с трудом заставляет себя встать снова. Тело тяжёлое, ватное, словно чужое.
— Ничего, ничего, — лицо Нины кривится в натянутой улыбке. Дина хватается за протянутую руку и поднимается на ноги.
Нина — капитан, она тоже устала: в тёмных слегка прищуренных глазах потихоньку скапливаются слёзы, но она должна быть сильной и терпеливой. Вот только улыбка с каждым пропущенным мячом всё кривее, и слёз в уголках глаз — больше, а протянутая рука с каждым разом всё агрессивнее дергаёт Дину вверх.
Свисток. Мяч пролетает над сеткой со страшной скоростью. Нереальной. Космической. Вот только они не в космосе. Ноги от пола не отрываются, и мяч снова падает между шестой и пятой зоной. Дина смотрит, провожая взглядом и Стешу, которая возвращает мяч под сетку с бессильным остервенением, и трёх игроков другой команды, презрительно переговаривающихся, и девушку под номером два, которая собиралась подавать уже шестую подачу подряд.
Дина вздыхает. Свисток. Так продолжаться не может, но руки за мячом всё равно не успевают. Дина падает, чиркнув кистями по мячу и отправив его горизонтально в пол, она перекатывается, ударяясь позвоночником, и чувствует горечь, подступившую к горлу мерзким комком.
Ещё один свисток возвещает о конце. «Спасибо за игру» звучит тихо с обеих сторон, одна команда слишком разбита, другая слишком разочарована.
Дина с трудом доходит до раздевалки, но зайти внутрь сил уже не оказывается. Она слышит всхлипы Маши за дверью, обвиняющий, но теперь холодный голос Яны, бессмысленные никому ненужные оправдания Стеши, жалкие попытки Саши успокоить девочек. Из соседней раздевалки напротив раздаются раскаты разрозненного хохота, какие-то шутки, потерявшие смысл без контекста, и Дина невольно прислушивается к этой насмешливой и радостной какофонии. Комок подкатывается к горлу и застревает там, когда Дина начинает разбирать слова. Они смеются над её командой. Насмехаются над отчаянными криками Саши, которая из последних сил пыталась вернуть товарищам боевой дух. Смеются над Машей, что заплакала ещё в середине второй партии, когда счёт перевалил за 12:2; над Ниной, которая стыдливо прятала глаза на построении; над ссорой Яны и Стеши. В какой-то момент среди болтовни она различает свой номер, имени они её не знают, и сердце Дины болезненно сжимается. Но услышать, что же о ней хотят сказать, она не успевает.
Дверь перед носом распахивается, Дина едва успевает отшатнуться в сторону, но спотыкается о ногу и падает на пол. Из раздевалки выскакивает Маша и тут же убегает прочь. Она плачет. Дина смотрит ей вслед растерянно, что-то внутри трещит. Хрустит, но всё не ломается. Где-то рождается мысль, что Дина недостаточно любила, недостаточно старалась. Недостаточно.
— Поднимайся, а то простудишься, — перед глазами появляется так по-капитански протянутая рука.
Нина улыбается натянуто, тёмные глаза покраснели и опухли, но мокрыми всё ещё не были. Дина хватается за руку, но поднимается на ноги по большей части самостоятельно. Рука Нины большая, тёплая и сухая, кожа на ладони немного плотная, стёртая долгими тренировками. Лицо Нины — маска самообладания и ответственности. Нина хорошая, вот только она ломается.
Больше на тренировки Нина не приходит.
***
Дина молчит и старательно уводит взгляд в сторону. Смотреть на тех, кто ждал от тебя победы, невыносимо. После последней игры ни Нина, ни Стефания на тренировки больше не приходили, перестали приходить и несколько девочек из запаса, но Дина оказывается слишком зациклена на себе, чтобы заметить исчезновение кого-то не из основного состава. Тренер не ругался, только смотрел на игроков с жалостью и волнением. Он понимал: любое слово и все сорвутся. В воздухе повисло напряжение, натянутое словно струны. Дина никогда не умела играть на гитаре. Да и вообще, кажется, играть не умела. Струны звенят, колеблются. Но всё продолжает держаться.
Никто не хотел проигрывать, второе место на областных соревнованиях — очень хороший результат, но разница между силами их команды и команды, занявшей первое место, оказалась колоссальной. Она тяжелым грузом теперь лежала на плечах игроков.
На тренировках тихо, негромкие разговоры сквозят разочарованием. Дина с грустью растирает синяки. Её тело градация от белого к сине-серому. И разбитые локти — символ её бессмысленного старания. Дина первый раз допускает мысль о том, чтобы бросить волейбол.
— Ты не виновата, — Саша говорит негромко, но искренне. Она не пытается натянуть улыбку, лишь несильно сжимает плечо Дины и продолжает выкладываться на тренировках по полной.
Дина разбегается и бьёт по мячу. Снова и снова бьёт, пытаясь вложить в удар всю горечь от поражения. Но всё выходит не так, и атака пятый раз уходит в сетку. Внутри разгорается нетерпение, смешанное с раздражением. Попытка взять себя в руки проваливается на корню. Дина ловит краем уха насмешливые разговоры запасных игроков, когда уходит работать у стены. Но мяч всё равно валится из рук.
Дома она долго сидит за столом, положив голову на сложенные руки и бездумно глядя в одну точку.
Она пропускает тренировку. Это, конечно, не первый пропуск, но первый — без причины. Просто не хочется. Дине никто не пишет, не звонит, никто не спрашивает, придёт ли она на следующую тренировку. И Дина упивается одиночеством и горечью.
В школе скучно. Дина с трепетом замирает напротив спортзала, выхватив из шума родной скрип кроссовок о пол, но упрямо проходит мимо. Только с силой сжимает ладони, почти до крови впиваясь ногтями в стёртую от тренировок кожу рук.
— Хей, ты, кажется, первый раз не спала на уроке, — Никита склоняется над Диной, не задумавшись, нарушая её личное пространство, и смеётся открыто и дружелюбно.
Дина нервно оттягивает рукава свитера и смотрит на одноклассника волком. Он наклоняется ещё ближе и хватает прядь тёмных волос, отрезанных по плечи. На стрижке настояла мама, и никакого скрытого смысла в этом не было.
— Ты постриглась? — в голосе Никиты лёгкая неуверенность тут же сменяется добродушной насмешкой, и он, не дожидаясь ответа, продолжает: — Неудачная любовь? Не боись, Динка, ты красивая, ещё найдёшь. Прорвёмся!
Он вскидывает кулак вверх, потом отпускает волосы и разворачивается на пятках, бросив напоследок глупое «Тебе идёт».
Дина прячет лицо в ладонях. Никита ничего не понимает.
Первый раз ей не хочется спать на уроках. Первый раз она на перемене не пропадает в спортзале, а сидит в классе. Первый раз она не думает о вечерней тренировке и об ошибках, которые следовало бы исправить.
Дина в ужасе распахивает глаза, убирая от лица ладони. Осознание приходит неожиданно. Она ведь ничего кроме волейбола не умеет, да и не имеет. Без него в её жизни абсолютная пустота. Она была так влюблена в волейбол, что играла в него на переменах в школьном спортзале, приходила на тренировки раньше всех и уходила позже остальных, делала дополнительные упражнения и бегала по утрам. Дина игнорировала друзей, одноклассников, учителей и родителей, ради своей мечты она наплевала на школу, успеваемость, личную жизнь.
А получила взамен лишь растоптанную гордость.
Жизнь Дины становится размеренной. Но вместе со спокойствием приходит пустота.
***
Брать в руки мяч после месяца перерыва странно. Но получать из-за собственной слабости плохую оценку не хочется, и поэтому она вместе со всеми сдаёт нормативы. Её просят помочь одноклассницы, и Дина не может не согласиться.
Слишком поздно она понимает, что помочь не в состоянии. Мяч она больше не контролирует.
— Я помогу, — вклинивается Никита, спасая Дину от позора. Он вместе с девочками быстро сдаёт передачу, а потом зачем-то снова подходит к Дине. — Сыграем?
Никита участливо смотрит на её лицо, а потом переводит взгляд на мяч. Дина думает несколько мгновений, а потом медленно кивает. Они играют до конца урока — Никита оказывается, на удивление, терпелив. Мяч выскальзывает у Дины из пальцев и летит постоянно не туда, куда она хочет. Она извиняется, но вместо чувства вины растёт желание покорить мяч. В какой-то момент она почти срывается, но что-то препятствует её взрыву.
После урока Дина долго сидит на скамейке в спортзале и склонившись над мячом. Она не плачет, лишь зависает, смотря в одну точку, не думая и не ощущая времени. Никто не обращает на неё внимания, только Никита на мгновение задерживает взгляд на её макушке, глядя на неё с печальной полуулыбкой, и выходит из спортзала.
С Ниной Дина встречается в тот же день совершенно случайно. Хотя это больше напоминает насмешку судьбы. Дина не подходит к бывшему капитану, только наблюдает издалека до тех пор, пока Нина не скрывается в толпе вместе с парнем. Кажется, она привыкла к жизни без волейбола.
В уголках её глаз больше не скрываются слезы.
***
Следующий мяч с трудом принимает Нина, ей даже удаётся довести его до Стеши.
— Пасуй, — кричит Яна, уже готовая пробивать.
Она достаточно умелый игрок, чтобы забить этот мяч, несмотря на двойной блок. Но Стеша пасует в тройку Маше, хорошо взвешенный точный мяч. Стеша умеет пасовать, вот только всегда идёт на поводу собственных предрассудков. Маша прыгает на взлёт, но перед ней тут же оказывается блокирующая противница, и мяч рикошетом падает прямо на пол. На мгновение наступает тишина, потом раздаётся свисток, переворачивают табло, и Маша медленно оборачивается.
— Простит… — начинает Маша, но холодный яростный крик Яны, обращенный к Стеше, обрывает её на полуслове.
— Я сказала тебе пасовать мне! Их тройка прочитала атаку Маши.
Стеша кривится в лице — ей неприятно слышать эти упреки. Она устала и держалась из последних сил, чтобы не сорваться.
— Они бы заблокировали тебя… — сухо выдает Стеша, едва сдерживаясь, чтобы не начать кричать в ответ.
— Ты знаешь, что я умею пробивать такое. Знаешь, все знают. Но ты ставишь свою нелюбовь ко мне выше, чем благо команды. Зачем ты вообще нужна, если не можешь выполнять свои обязанности как следует! — Яна краснеет от гнева, и её обычная высокомерная холодность спадает маской.
Дина дёргается вперёд, хватая Яну за руку — прежде та никогда так себя не вела. И хоть все давно знали о неприязни между ней и связующей, на играх никогда не было заметно этой их слабости.
— Если ты так уверена в себе, то играла бы сама! — зло огрызается Стеша, Яна резко вырывает свой локоть из рук Дины. Но ответить не успевает.
— Прекратите! Идёт игра, — громкий и властный голос Нины срывается к концу, но девочки всё равно замолкают.
Она бросает быстрый испуганный взгляд на тренера, но тот лишь мотает головой. Тайм-аутов не осталось. Судья хмуро смотрит на команду, недовольный таким поведением, а соперницы насмешливо обсуждают произошедшую сцену. Дина опускает глаза, а потом поднимает их на капитана, но Нина стыдливо отводит взгляд.
Счёт на табло 24:12. Дина чувствует нарастающую панику — они проигрывают с таким колоссальным разрывом. И ей становится страшно и стыдно, она никогда не считала свою команду слабой, но сегодня всё было не как обычно. Дина смотрит на Сашу, та улыбается натянуто и устало, мол, всё в порядке, не сдавайся.
— Спокойно приняли этот мяч, — говорит Нина; она присела пониже и перекатилась с пятки на носок, ожидая следующей подачи.
Дают свисток. Подающая поднимает глаза, прицеливаясь, потом подбрасывает мяч и подаёт. Но подача оказывается слишком высокой, Дина догадывается — уйдёт в аут, но Нина уже вышла под мяч. Слишком поздно Нина понимает, что подачу не стоило трогать: мяч отскакивает от её пальцев, но вместо того, чтобы вернуться к сетке, улетает по дуге за спину. Дина вздрагивает, бежать за мячом не хочется.
«Мы и так проиграем» — мелькает мысль, но прежде чем Дина успевает додумать, она уже срывается с места и бежит следом. Но Дина не успевает, она тянется за мячом в падении, но тот всё равно касается пола прямо перед рукой. По инерции Дина пролетает вперёд, едва успевая затормозить, чтобы не врезаться в стену.
Не достала.
Она оборачивается, глядя, как девочка за судейским столиком с радостным видом переворачивает табло. Раздаётся ещё один последний долгий свисток, и Дина едва ли понимает, что это конец. На построении все стоят опустив головы, ссутулив плечи.
— Не ожидал, что так будет, — Дина идёт последней, поэтому успевает услышать беседу тренеров. — Ваша команда же, Фёдор Иванович, всегда была сильной, а сегодня словно сами не свои. Так ещё и эта некрасивая сцена.
— Да, извините за это, я не ожидал, что Яна так себя поведёт. Они так ждали этой игры, может, давление оказалось слишком сильным. Всё-таки в случае выигрыша они вышли бы на Россию. В общем, спасибо вам за игру, жаль, конечно, что мы не смогли показать достойную игру. Но в следующем году, уверен, мы с вами ещё поборемся за первое место.
Чужой тренер смеётся дружелюбно, но с присущим победителю снисхождением.
— Конечно-конечно, будем ждать.
***
В отражении зеркала Дина видит белого призрака. Пожелтевшие синяки, тусклый напряжённый взгляд, целёхонькие коленки. В отражении зеркала вовсе не Дина, какой-то клон. В этом облике открывается что-то неправильное, сломленное, чужое.
Дина болеет волейболом. И её стадия уже не лечится.
***
— Ты опять спала, — Никита подходит сзади, и Дина вздрагивает от неожиданности. Он улыбается и что-то мурлычет себе под нос, почти как домашний кот.
— Уснула, — Дина кивает. Она ещё не вернулась в команду, но возобновила самостоятельные тренировки.
Это нелепое «уснула», как символ возрождения для неё. Она снова любит, снова стремится. Для Дины волейбол это что-то естественное. Такое же естественное, как потребность в дыхании. Дина припаялась к волейболу в тот самый момент, когда вместе с командой победила сильную школу. Когда она заблокировала аса противниц, не случайно, а предугадав направление атаки; когда она, заметив разбросанность игроков на площадке, сбросила мяч в самую неудобную точку; когда в самом длинном розыгрыше за игру она смогла забить с паса первым темпом. Именно в тот день она пришила себя к волейболу алмазными нитками.
***
— С возвращением, — кричит Саша, заходя в спортзал, не переодевшись. Она улыбается от уха до уха и размахивает ярко-синей кепкой с белой надписью из стороны в сторону.
Дина как прежде пришла раньше всех и тренируется, пытаясь вернуть былую
чувствительность пальцев. Несмотря на то, что подушечки пальцев стали мягче и пропали мозоли, мяч ложится в руки плохо, и большие пальцы, как и два года назад, выпирают вперед.
Дина виновато улыбается Саше, кивает головой, словно отвечая на собственный немой вопрос, и отворачивается обратно к стене, пряча глаза. На тренировке в первые тридцать минут она выбивает пальцы, ставит синяк на бедре и колене, и тянет спину при неудачной атаке. В зале шумно, душно и свободно. И Дина вбивает очередной мяч в пол, ощущая приятное удовлетворение; дружное «Ии-хей» возрождает в памяти чувство товарищеского единства.
Она обводит команду мягким взглядом, замечая новые незнакомые лица, и сердце болезненно сжимается. Перед глазами всплывают лица Нины и Стефании, с красными помутневшими глазами и напряженными, раздосадовано поджатыми губами. Улыбка медленно сползает с лица Дины, и ее глаза темнеют. Последняя игра перекрыла всё. Все хорошие воспоминания и ощущения, оставив после себя что-то выжженное и мертвое.
Мяч из рук выскальзывает случайно. Дина нагибается, чтобы поднять, чувствуя на языке неприятную горечь. Но плакать она себе не позволяет. С надеждой думает о том, что всё вернётся на круги своя. Новички в команду пришли упорные и талантливые, у их команды всё ещё впереди. Дина с трудом сглатывает, глядя на невысокую девушку с тёмными волосами. Та неумело пыталась подобрать нужный момент для разбега на первый темп. Когда-то и Дина была такой неловкой, прошли долгие месяцы, прежде чем она разобралась, как нужно разбегаться.
Девочка подбрасывает мяч связке и почти сразу двигается на атаку: удар получается чистым, хоть и по лёгкой траектории. Дина с раздражением цокает языком, чувствуя лёгкий укол зависти — новичок оказалась талантливой.
Тогда зачем вообще нужна Дина?
***
— Опять мрачнее тучи, Дина, — Никита подсаживается к ней на большой перемене и кладёт на парту открытую упаковку шоколада.— Там мальчишки в спортзале играют в волейбол, ты чего не с ними? Что-то случилось?
Дина привычно закатывает глаза, сдерживая себя, чтобы не ответить грубое: «А сколько раз тебе говорить, чтобы ты не лез ко мне?», но вместо этого лишь отламывает ломтик шоколада и бросает в рот.
— Не хочется, — сухо отвечает она, надеясь, что Никите всё же надоест. Но он оказывается настойчивым дураком. И на что Дина вообще рассчитывает?
— Хочешь об этом поговорить? — спрашивает он, и Дина поднимает глаза, встречаясь с его тёмно-зелеными, искрящимися любопытством и пониманием. Она открывает рот, но тут же отдёргивает себя и, не скрывая раздражения, бросает короткое «нет».
— Устала? — Дина фыркает и открывает учебник, всем видом показывая, что не заинтересована в разговоре, но Никита продолжает. А она раньше думала, что он замкнутый, даже чувствовала с ним некую схожесть. Как обманчиво первое впечатление. — Ты случаем не травмировалась?
В его голосе мелькает волнение, и Дина слегка приподнимает уголки губ, растроганная его переживаниями. Она думает о свежих синяках и выбитых пальцах, но всё это кажется ей пустяками. Она оттягивает рукава свитера: привычка, появившаяся именно из-за назойливости Никиты, а ведь раньше Дина почти любовно рассматривала каждый синяк. Гордилась каждым, как символами её стараний. Теперь они не имеют значения.
В последующие дни на тренировках Дина с ужасом замечает свою халатность: она ленится на блоке и не доделывает упражнения. Запал с возвращения быстро проходит, и Дина вновь остаётся один на один с сомнениями.
Её тело опять градация белого к сине-серому. Это почти традиция. Вот только стоит ли?
— Почему бы не заниматься для себя? — на этот раз Никита надоедает Дине на уроке физкультуры.
Они только сдали трёхкилометровый кросс, и Дина садится прямо на траву. Никита плюхается рядом и, повернув голову, смотрит прямо ей в глаза. Смотрит, словно видит её насквозь. Но Дина знает — ей кажется. И люди не такие проницательные как в книгах. Хотя, возможно, у неё написано всё на лице, но Саша всегда говорила обратное, утверждая, что Дина словно каменная. На что та лишь пожимала плечами — не верила. Как же так может быть, если в душе вот — целый ураган.
— Чего ты хочешь? — Никита наклоняется ближе и прожигает Дину неприятным взглядом; она невольно ёжится и передёргивает плечами.
По интонации или из-за того, что все разговоры с Никитой всегда сводились к волейболу, Дина понимает, к чему он ведёт и лишь закатывает глаза. Если его и правда так сильно интересуют её спортивные успехи, то пусть устроится помощником тренера. Девочки в команде были бы рады. Никита симпатичный и дружелюбный.
Дина представила, как Саша тренировку напролёт бросала бы на него напряжённые взгляды и говорила бы, что он напрягает её; как Вика с Машей мечтательно заглядывались, тихонько шушукались и хихикали в перерывах между упражнениями.
Дина ухмыляется, но Никите не отвечает и переводит тему. Он не замечает, но на следующей перемене всё повторяется снова. После четвёртого раза она сдается и, подумав, отвечает:
— Результатов, наверное. Всё-таки хочется…
Звенит звонок. Дина дёргается, чтобы всё же досказать мысль, но слов не находится, и она лишь беспомощно стоит, открыв рот, словно рыба выброшенная на берег. Какая глупость! Дине хочется снова побеждать, снова играть с Ниной и Стефанией, ей снова хочется радоваться каждой минуте проведённой на площадке. Дине просто хочется забыть последнюю игру и двигаться дальше. Она отчаянно хочет увидеть разницу между собой прошлой и собой настоящей. Дине просто нужны изменения.
Но сказать всё это она не успевает — в класс заходит учительница, и Дина захлопывает рот, со стыдом осознавая, что стояла так чуть ли не минуту. Никита бросает напряжённый взгляд на учительницу и говорит громко, но не глядя на Дину:
— Результаты бывают разными.
Наталья Михайловна, учительница химии, приняв сказанную фразу на свой счёт, с лёгким высокомерием отвечает:
— И твои, Некрасов, оставляют желать лучшего. Ты когда собираешься исправлять двойку за лабораторную работу?
В классе раздаются негромкие смешки. Никита улыбается и дружелюбно отвечает:
— Когда прикажете, Наталья Михайловна, — учительница скептически поднимает брови, глядя на него, потом обречённо вздыхает с артистичным трагизмом, и, отложив какие-то бумаги в сторону, говорит:
— Даже сейчас? — Никита бледнеет, с трудом заставляя себя продолжать улыбаться.
Одноклассники начинают смеяться в голос, но строгий голос Натальи Михайловны обрывает их почти сразу же:
— А ну цыц, а то контрольную дам! А ты, Некрасов, в четверг приходи, я послушаю, что ты мне расскажешь о… — она на секунду задумывается и коварно улыбнувшись, продолжает: — Об углеводах. Всё, пожалуйста, от строения до химических свойств.
Никита мрачнеет, хотя и пытается неумело это скрыть. Дина эту беседу едва слышит — она замирает, прожигая спину непутёвого одноклассника напряжённо-злым взглядом. Его слова, эхом повторяющиеся в голове, бьют по больному. «Результаты бывают разными». Дина думает, что он имеет в виду положительный или отрицательный результат, победа или поражение. Она оглядывается на прежнюю себя и понимает, что ничего не добилась за последнее время. И этот вывод приводит её в замешательство.
Тренировки проходят однообразно. Дина приходит впритык к началу и уходит сразу после занятий. Она не занимается больше программы, не играет на переменах. Но что-то странное заставляет её приходить на тренировки снова и снова, несмотря на сомнения. Она не пытается перебороть себя, не пытается навязать себе желание играть. Дина выполняет точную норму, но чаще наблюдает. Она пытается меньше атаковать, больше занимаясь приёмом. И там за спинами игроков она чувствует себя на удивление уверенно и спокойно.
После тренировки Дина, уже переодевшись, заходит в спортзал снова — попрощаться с тренером. Саша ещё копается в сумке, параллельно болтая с Машей и новичками. Дина усмехается про себя, понимая, что такими темпами Саша провозится ещё минут пятнадцать.
Прощаться с тренером — привычка, появившаяся ещё с самых первых занятий, когда она вдохновлённая оставалась самой последней и уходила только тогда, когда тренер выключал в зале свет. Тогда они часто втроём, Дина, Саша и тренер шли вместе на остановку.
Дина удивляется, когда в зале ещё тренируется Вероника, новенькая девочка, которая в прошлый раз неплохо пробила взлёт. Она отрабатывает верхнюю передачу около стены с таким усердием, которое не часто встретишь у поспешных новичков. Но, несмотря на все усилия, мяч всё равно отскакивал в разные стороны и закручивался. Дина засматривается и, сама того не замечая, подходит ближе.
— Не дёргай руками, — говорит Дина, пытаясь понять, что за ошибку совершает Вероника.
Она по своему опыту помнит, как тяжело даётся верхняя передача: большие пальцы так и норовят выбиться, ноги подходить под мяч не торопятся, ещё и сам мяч так и норовит выскользнуть из неумелых пальцев и удариться в лоб. Вероника вздрагивает: мяч выскальзывает у неё из рук, падая на пол. Обе девочки провожают его взглядом, потом Дина поднимает мяч, подкатившийся к её ногам, и протягивает его Веронике.
— Продолжай, я посмотрю, что не так.
Вероника мнётся пару секунд, но не выказывает недовольства и смущения вслух: она послушно поворачивается к стене, возвращаясь к упражнению. Но скрытое волнение проявляется в виде чересчур напряжённых плеч, из-за чего мяч еще больше скачет в разные стороны так сильно, что Вероника почти шесть раз роняет его. Она безумно краснеет, но спустя несколько минут вдруг успокаивается и словно забывает о присутствии Дины.
— Эй, Дин, ты скоро? Мне тебя ждать? — в спортзал просовывается голова Саши, она раскраснелась то ли от тренировки, то ли от смеха. Дина отрицательно мотает головой.
— Останусь.
Саша бросает взгляд на потолок, задумываясь, потом смотрит на дисплей телефона и с грустью вздыхает. Дина знает, что родители Саши не разрешают той слишком задерживаться без предупреждения. Поэтому, когда та, недовольно цыкнув, говорит «Не успею», не удивляется и лишь понимающе приподнимает краешки губ. Этот лёгкий жест снова поднимает Саше настроение и она, смешно вскинув кулак, выкрикивает:
— Завтра останемся! Ни за что не уступлю тебе, Дина. До свидания, Фёдор Иванович. Пока, девочки!
Из каморки раздаётся приглушенный голос тренера, он по привычке говорит «До свидания, Дин, Саш», даже не обратив внимания на то, что Дина осталась в зале. Фёдор Иванович вроде разбирается с бумагами, значит, у Дины с Вероникой ещё есть время потренироваться.
Дина улыбается, чувствуя, как в сердце расцветает мягкое светлое чувство — признательность. Она очень благодарна и тренеру, что никогда не давил на неё, и Саше, что всегда была рядом и подстёгивала вперед. Дина снимает с себя ветровку, оставаясь в тренировочной майке. Она редко переодевалась в форму после тренировки, потому что слишком спешила на трамвай. Дина берёт из корзины мяч, подходя к Веронике.
— Держи локти параллельно, они у тебя разъезжаются, и большие пальцы на себя, да, так, — она напряжённо разглядывает сокомандницу, пытаясь найти ещё какие-либо ошибки в технике. — Мяч перед собой принимать надо, надо лбом… Я знаю такое футбольное упражнение, для того чтобы научиться выходить под мяч, покажу тебе потом. Отработай пока позицию рук, встань ближе к стене и делай короткие передачи. Попробуй…
Вероника стоит немного смущённая столь пристальным вниманием к своей персоне. Когда она всё же начинает делать упражнение, Дина два раза придирчиво, но с неловкостью поправляет кисти, а потом с удовлетворением кивает.
— Молодец, быстро учишься.
Она наблюдает ещё несколько секунд, потом начинает сама делать упражнение. Дина не связующая, и мяч в её руках, несмотря на усердные тренировки верхней передачи, периодически закручивается, но контроль был на высоте, да и пальцы она выбивала редко. Сначала она думает об упражнении, чтобы показать Веронике правильную технику, отмечая основные элементы передачи: движения рук, ног, корпуса, положение кистей и локтей. Но в какой-то момент её мысли перетекают в другое русло, и она делает упражнение бездумно, хотя понимает, что делает всё на автомате правильно.
Дина косится на Веронику и улыбается уголками губ, видя себя прежнюю в этой девочке. Вот только Дине пришлось самой разбираться в приёме и расстановке, в нюансах атаки и паса. Когда она только пришла, только ещё ничего не умеющая, но страстно желающая научиться, её игнорировали и сторонились. Основной состав вообще редко обращает внимание на приходящих и уходящих новичков. Разные игроки периодически появлялись и исчезали, со временем и Дина перестала обращать внимание на непостоянных новеньких.
Главное, сама Дина осталась, научилась пользоваться своими длинными руками, смогла вбить себе в мышцы каждый элемент, выучила позиции и отыграла в каждом амплуа, чтобы найти себя. Она смогла научиться контролировать мяч и правильно вести себя на площадке. Дина прошла долгий путь от неумелого новичка до полноценного члена команды. Она помнит, как сильно цеплялась с основой вначале, но сейчас, глядя на себя, она понимала, именно тогда другие игроки её признали.
Дина ловит себя на том, что улыбается, когда вспоминает себя, отрабатывающую это же нудное, но полезное упражнение. Она тренировалась до последнего момента, а потом торопливо одевалась и бежала на остановку, чтобы успеть на трамвай. В то время он просто жила волейболом.
Но теперь пыл остыл.
Дина отрабатывает это упражнение минут пятнадцать, совершенно потеряв счёт времени, от скуки она несколько изменила его, усложнив, но от этого работа около стенки не казалась менее нудной. Она останавливается только когда замечает, что Вероника делает уже вторую передышку за несколько минут.
— У тебя хорошо получается, — со всем своим дружелюбием говорит Дина. Вероника устало, но искренне улыбнулась. Выбившиеся из хвоста волосы облепили её вытянутое раскрасневшееся лицо.
— Это потому что ты мне показала, как правильно.
Дина вздрагивает от этих слов и смотрит на Веронику взглядом, наполненным удивлением и немой благодарностью.
На следующей тренировке Вероника просит Дину посмотреть на её передачу после занятий. Дина соглашается, совершенно не ожидая, что это превратится в целую дополнительную тренировку. Саше удаётся отпроситься у родителей, а на тренировке она ещё полчаса хвалится Дине пятеркой по математике и за мониторинг по физике. Дина сначала почти по-матерински хвалит её, но потом чаще фыркает — ей надоедает слушать одно и то же, но она рада, что Саша останется с ней после тренировки. Остаётся ещё и Василиса, запасная связующая, высокая девочка, худенькая и с блеклым, но симпатичным лицом и тихим характером. Вероника на её фоне выглядит почти крошечной.
— Ты определилась с позицией? — спрашивает Дина в перерыве между упражнениями. В зале пусто и тихо, только негромко играет радио в каморке Фёдора Ивановича. Вероника отрывается от бутылки с водой.
— С моим ростом центровой не станешь, но я хочу быть как ты, — Дина улыбается в ответ, чувствуя себя немного растерянно.
— Почему же не стать, у тебя хорошая реакция и неплохой прыжок, если хочешь, я попрошу Фёдора Ивановича поставить тебя в ту зону? — Вероника думает несколько секунд, потом горячо кивает, встряхнув чёрными волосами. Дина возвращается к упражнению.
***
На следующий день Саша снова остаётся после тренировки, она хохочет в голос и смешно ругается. Она, как и прежде, занимает собой всю площадку. Перед самым концом негласного занятия организовывают два на два, Дина с Вероникой против Саши с Василисой. Саша громко обзывает это «битвой брюнеток против блондинок», но это высказывание встречает шквал споров и недовольств — Дина не брюнетка, а сама Саша скорее русая.
Саша много косячит, но играть с ней всё равно интересно — она превращает волейбол во что-то новое. Простое, смешное, важное. Саша дурачится, совершает ошибки, но всё равно играет на равных с Диной. Дина так не умеет. Её волейбол правильный и техничный, тоже, конечно, важный, но никак не простой. Но, в конце концов, атмосфера берёт своё и даже хмурая Дина расслабляется. Игра превращается в настоящую бойню с долгими розыгрышами, атаку бьют в пол силы, чтобы было интереснее. Дина вгрызается в каждый мяч. Она чувствует нечто похожее на удовлетворение — Дина очень давно не чувствовала такого азарта в игре, почти хищная улыбка расползается на её лице. В перерыве она с удивлением замечает такое же дикое выражение лица у Саши.
В конце концов, их выгоняет из зала Фёдор Иванович, когда часы показывают двадцать пять минут девятого, все разбегаются по домам. И Дина снова вспоминает чувство, когда «разбегаются» используют в прямом смысле. Она, едва успевая, садится на полупустой трамвай. Молодая кондукторша устало зевает, глядя в телефон, а Дина едва ли способна убрать идиотскую улыбку с лица. Дома на неё ругаются, но она не чувствует ни капли раскаяния. Только безосновательную радость.
Негласные тренировки продолжаются, первую неделю остаются всё те же, но в пятницу Яна и Маша не уходят сразу. Они тормозят около выхода из зала, перебрасываются парой фраз и возвращаются на площадку без лишних слов. Дина удивляется тому, что вечно нелюдимая Яна остаётся на тренировке дольше обычного, но виду не подает. Яна неплохо играет, но шанса показать себя ей никогда не давали. Маша удивлённо оглядывается, словно первый раз видит площадку и негромко спрашивает у Саши, как часто девочки остаются после тренировки. Саша отвечает: отвечает в своей манере открыто, долго и не по существу. Но Маша, кажется, не против, она мягко смеётся над какой-то неловкой фразой Саши и говорит что-то в ответ с искренней заинтересованностью, продолжая разговор. Но как только Яна зовет её, Маша поспешно извиняется и отходит.
Маша хорошо принимает, но не очень бьёт и прогибается даже под крошечным давлением со стороны других игроков. Она хорошо борется за мяч, но не способна даже немного побороться за своё место на площадке, поэтому даже неопытный игрок уверенной фразой: «Я сыграю, уступи» заставил бы её уйти с поля. У Маши была невзрачная внешность: волосы вьющиеся, цвета соломы, и глаза круглые серо-карие, очень наивные, но она оказывается единственной, кто находит подход к неразговорчивой и высокомерной на вид Яне. Они вечно ходят парой и играют слаженно и умело.
Яна хорошо ориентируется на площадке и умеет скидывать и бить по ситуации в самые неудобные места. Дина чувствует маленький укол зависти, когда Яна на тренировке вбивает мяч под заднюю линию, сразу после того, как принимающие сдвинулись вперёд после обманной скидки.
— Молодец, — Дина подходит к ней в раздевалке и заводит разговор первая. Яна выглядит удивлённой и раздражённой. — Ты хорошо видишь площадку.
Яна отводит взгляд и вздыхает устало, словно то, что сказала Дина глупо.
— В этом нет смысла, если тебе не дают паса, — в её голосе сквозь наигранное безразличие проскальзывает старая обида. Дина кивает, больше на автомате, слова находятся не сразу.
Волейбол — игра доверия, молодые связующие редко отдают мяч, ориентируясь на положение принимающих и блокирующих, чаще они просто отдают мяч туда, где стоит их друг или просто в зону, куда им удобнее пасовать. Так поступала и Стефания. Яне, с которой она не дружила, пасы связующая давала только при крайней необходимости.
— Не знаю, о чём ты думаешь, но, — Дина коротким жестом указала на переодевающихся девочек. — Это твоя команда, и чтобы получить пас, тебе нужно было только попросить.
Яна удивлённо моргает, отводит взгляд, прикрывает глаза и ухмыляется. Дина замечает капельку самодовольства в выражении её лица, и едва заметную благодарность.
—Ага, приму к сведению, — Яна забрасывает сумку на плечо и уходит, не попрощавшись.
Маша бросает поспешное «Пока» и убегает за подругой. Дина фыркает себе под нос: и чего она вообще ожидала от Яны, но, к удивлению, на душе не остаётся неприятного осадка от такого поведения. На следующей тренировке Яна почти с вызовом просит Василису попасовать, Дина вздыхает, глядя на испуганный вид новенькой связующей, с отчётливой ясностью осознавая причину нелюбви Стефании к Яне. Такую понять слишком сложно, но у Дины, в общем-то, получается.
Немного позже в команду приходит Рая и сразу привлекает себе лишнее внимание. Волосы у неё короткие, покрашенные в кричаще фиолетовый цвет и пять серёжек в правом ухе. Саша первая спешит познакомиться с новичком и тащит Дину с собой.
— Ты занималась прежде? — спрашивает Саша, крутясь вокруг новенькой, словно юла. Та отвечает с неохотой и долей высокомерия:
— Я была асом, но из-за травмы мне пришлось бросить, не думаю, что задержусь… здесь, — Рая окидывает разминающихся девочек насмешливым взглядом. Саша делает вид, словно не заметила плохо скрытого презрения в словах новенькой, но по не моргающему взгляду и плотно сжатым губам Дина поняла, скольких усилий стоило это молчание.
— Вот как, — Дина невольно вздёргивает подбородок, ей немного неловко произносить это вслух, но злость не позволяет ей отступить. — Тогда я рада, что ты ненадолго.
Голос остаётся спокойным, у Дины получается даже интонацией не выдать своих чувств. Простая констатация факта. Саша рядом удивлённо хлопает ресницами, а после шикает на Дину, почти в ужасе причитая «Разве можно вот так говорить? Следи за тем, что мелешь!». Рая рядом лишь ухмыляется.
— Если это вызов, то я согласна.
Дина почему-то ничего не отвечает, а дома ещё долго думает над словами Раи. В новенькой она чувствует опасность для команды — с трудом полученная сыгранность снова оказалась под угрозой из-за выделяющейся новенькой. Рая оказывается действительно хорошим игроком в плане техники игры, но, следя за ней, Дина понимает, что другие девочки сторонятся её. Хотя Рае, казалось, не было до этого дела, она лишь громче окликала связку для паса и агрессивнее кричала «мой» при приёме.
— Она видит в тебе соперницу, — шепчет на ухо Саша, Дина поднимает глаза и тут же встречается взглядом с Раей, та фыркает и отворачивается.
— Я центровая, у нас разные амплуа, — невозмутимо отвечает Дина, продолжая выполнять упражнение. Саша на это смеётся, открыто и с задором.
— Боже! Серьёзно? Ты на неё так смотрела, что я подумала, что ты хочешь вытравить её из команды!
Дина поперхнулась воздухом.
— Я смотрела?
— Смотрела, да так, словно дырку хотела прожечь и она тоже. Ты посмотри как девочки к ней настороженно относятся, а всё из-за того, что ты выглядишь так, словно убить её хочешь, хотя это не отменяет того, что она выглядит и ведёт себя как засранка.
Саша смеётся, оборачивается на Раю и машет ей рукой. Дина прыскает в кулак, глядя на неописуемое выражение лица новой диагональной. В этом вся Саша. Она всегда забывает обиды, пытаясь концентрироваться только на хорошем. Дина едва ли понимает, с каким трудом ей даётся это.
На следующий день Дина чувствует себя невыспавшейся — ей пришлось долго делать математику, но урок отменили, и она раздражённо мотала ногой, сидя за партой, недовольная тем, что её труды были зазря. На перемене она расслабляется, растекается по столу, укладывая голову на сложенные руки, и закрывает глаза, убаюканная шумом. Во сне ей видится Рая, сидящая на троне в комнате с шахматным полом. Она громко смеётся (совершенно неестественно, Дина даже фыркает во сне), запрокидывая голову так, что корона неожиданно падает с её головы и катится под ноги Дине. Но когда она наклоняется, чтобы подобрать её, в руках оказывается вовсе не корона, а волейбольный мяч. Дина дёргается из-за неожиданного изменения вещи и выпускает мяч из рук.
Резко проснувшись, она вскакивает со стула ровно в тот момент, как звенит звонок. Ученики заговорили громче, пытаясь перекричать шум, но через секунду голоса стали замолкать, медленно погружая класс в тишину. Сердце Дины бешено билось в груди, словно ей приснился кошмар.
— Плохо спать на уроке, — голос Никиты звучит ровно над ухом, и Дина, вздрогнув, оборачивается.
— Была перемена, — негромко резюмирует она, приходя в себя.
На уроке Дина дремлет, разморенная коротким сном на перемене, и её дважды поднимают с места, делая замечания за невнимательность. После урока Никита журит её, но выглядит одновременно и радостным и печальным. Дина первый раз задумывается о том, всё ли с ним в порядке, но спросить не решается.
Вечером на тренировке, к удивлению, спокойно. Рая бойкая, и своим рвением заряжает остальных. Она иногда цепляет Дину, но та предпочитает игнорировать, другие же потихоньку начали привыкать к заносчивому характеру новенькой.
На «старичках» в команде шрамом остался в памяти последний проигрыш, те, кто сломался, ушёл сразу. Те, кто остался, были обречены на постоянные сомнения, усталость, разочарование. Такой была не только Дина, но и Яна с Машей, которые несли свою ответственность за проигрыш; такой была и Саша, вечно улыбающаяся и стремящаяся к большому, она тоже часто сидела перед тренировкой, задумавшись, печально глядя потемневшими глазами перед собой. Дина знала, что Саше тяжело, что она пытается остаться отличницей, на неё давят родители, а волейбол, прежде бывший отдушиной, теперь стал напоминанием о собственной слабости. Иногда Дина думает, почему же Саша не бросила волейбол, ведь было бы легче без него, но чаще спрашивает себя — почему еще занимается сама? Но потом она вспоминает пожелтевшие синяки и целые коленки, и понимает — без волейбола она не сможет.
Когда Дина выдыхается, а чувство собственной никчёмности возрастает, она отходит в сторону и наблюдает со стороны. В такие минуты она замечает намного больше, чем когда сама находится на площадке. Дина видит, как Василиса старательно учится давать взлёт Веронике, как Яна потихоньку начинает общаться со всеми в команде. Как Саша по-дружески соперничает с Раей за место диагональной в команде. Рая, конечно, с Сашей соревноваться не собиралась, но разве кто мог проигнорировать шумную и вездесущую атакующую?
Дина наклоняется, чтобы завязать шнурки: она делает это медленно, глядя, как Маша принимает очередную атаку Яны, и как лицо последней выражает одновременно и раздражение, и какую-то радость за подругу. Дина невольно улыбается, видя эту сцену.
— Дина, — тренер окликает блокирующую, и та заторможено оборачивается. Он стоит прямо за спиной, не отрывая взгляда от площадки. — Что скажешь о команде?
Дина удивлённо приподнимает брови.
— Вероника и Василиса быстро учатся, — отвечает она медленно. — Рая хорошая атакующая и подача у неё очень мощная, да и девочки стали к ней привыкать. Она легко пробьётся в… основу.
Она запинается на последнем слове и испуганно поднимает глаза, наконец, осознавая, к чему клонит тренер. Фёдор Иванович вздыхает и кивает, словно своим мыслям.
— Это ведь ты посоветовала Веронике стать центровой? Я очень удивился, когда она попросилась на эту позицию, — Дина замирает, а тренер продолжает: — Я сказал ей, что для этой позиции важен рост, но она сказала, что будет стараться… чтобы быть похожей на тебя.
Дина вздрагивает и смотрит сначала на тренера, потом почти сразу переводит взгляд на Веронику. Тяжелый комок поднимается прямо к горлу, мешая дышать.
— Я сначала думал, что она не сможет, но сейчас вижу, что её слова не были пустышкой. И она, и Василиса хорошо справляются. Ах, точно Маша сказала, что хочет стать либеро. Что думаешь об этом?
Дина почти не удивляется. Маша в последнее время только и делала, что принимала даже на отработке подач и атак. Её приём уже был очень стабильным, а если она вообще сосредоточится только на защите, то очень быстро наработает необходимые навыки.
— Мне кажется, она справится, — негромко, но твёрдо отвечает Дина.
— Ясно. Ах, точно, я же к тебе подошёл, чтобы кое-что сказать. Через неделю у вас турнир, скажи девочкам, что играем в сто двенадцатой школе. Остальное скажу в субботу после тренировки.
— Ладно, я передам, — Дина мнётся и неуверенно отступает на шаг назад, уже желая вернуться к тренировке. Но Фёдор Иванович останавливает её, положив руку на плечо.
— Не вини себя за тот проигрыш. Ты нужна им… — он кивает в сторону площадки.
Дина поворачивается и тут же ловит на себе взволнованно-любопытные взгляды команды. Вероника дёргается в её сторону, но Саша, неожиданно оказавшись рядом, останавливает и что-то весело говорит. Дина оборачивается к тренеру, но тот уже скрылся к своей каморке, оставив после своих слов какую-то недосказанность и неловкость.
***
На тренировке в субботу оживлённо, в воздухе витает атмосфера загадки, все постоянно перешептываются, и Дина чувствует себя лишней. Она ничего не понимает. Где-то в середине занятия она поинтересовалась у Саши, в чём дело, но та бесстыдно сделала вид, что ничего не знает. После тренировки тренер отпускает младших, а Саша притаскивает в каморку большой пакет.
— У кого-то день рождения? — спрашивает Дина у Вероники, та опускает глаза, пожимая плечами, но по какой-то причине не может убрать улыбку с лица.
Саша выскальзывает из тренерской уже без пакета, следом выходит Фёдор Иванович, держа в руках стопку игровых маек. Он обычно раздавал их перед соревнованиями на турнир, а потом забирал обратно, но номера оставались постоянными на весь год. Всего было восемнадцать маек: первые шесть номеров и майка либеро соответствовали основе.
Девочки собираются возле тренера, перешептываясь и смеясь, теперь Дина понимает, почему всю тренировку было так оживлённо и шумно, но сама она этот азарт не разделяет. Майка с номером капитана до сих пор оставалась у Нины, которая так и не смогла прийти хотя бы затем, чтобы отдать форму тренеру. Вся эта ситуация казалась неправильной наигранной.
Неожиданно Дине становится так тошно и гадко: она впадает в прострацию, не слушая слова Фёдора Ивановича об предстоящих играх, расстановке, тактике. Перед её глазами стоит её первый год, когда ей достался тринадцатый номер, а Саша хвасталась восьмым, хотя в тот год выходили они на площадку редко, настолько хорошо играл основной состав. На второй год Дине достался шестой номер и она, наконец, вошла в первый состав, это был лучший год, играть было одно удовольствие. Тогда она точно знала, что её прикроют, что пожурят за косяки, но ругаться не будут, что пожелают хорошей подачи, а потом радостно соберутся в кружок, когда она забьёт очко.
Это была её команда.
Но последняя игра в сезоне перечеркнула все старания, всю хорошую атмосферу, разорвала связи в команде, сломала, развела по разным сторонам игроков, заставив их прогнуться под чувством вины и отчаяния. Дина не могла винить никого, кто ушел, кто бросил команду, когда та так нуждалась во всех своих членах, ведь она сама тоже бросила, тоже не могла смириться с проигрышем. Вернулась, конечно. Вернулась, но это не отменяло того, что она уходила. Не могла Дина винить и Нину, она знала — капитан устала сильнее других. Дина уже мало помнила последнюю игру, но она ещё ощущала тот бессильный гнев, что ощущала тогда. Тот момент стал переломным, когда волейбол перестал приносить чувство удовлетворения.
Дина всё ещё хранит в сердце тот первый состав своей команды, который стал для неё родным. И принять то, что сейчас выберут другого капитана, другие игроки получат свои номера, она не могла.
Федор Иванович заканчивает свою речь и начинает раздавать номера с последнего. Девочки по очереди делают шаг вперёд, забирают из рук тренера майку, и возвращаются на место красные и смущённые всем этим несложным действом.
Рая получает седьмой номер, её взяли в основу как доигровщицу, так как выносливая и умелая Саша всё же смогла выбить себе позицию диагональной.
Веронике достаётся майка с шестым: она выходит, чуть не споткнувшись о собственную ногу, и выхватывает майку из рук тренера, словно боится, что тот передумает и не возьмёт её в команду.
Василиса получает пятый — ей все ещё недостаёт опыта, и поэтому тренер просит Машу всегда быть готовой отыграть за вторую связующую.
Саше тренер отдаёт майку с четвёртым номером, и она радуется этому так сильно, словно случилось чудо, хотя это именно она всю неделю как бы случайно намекала Фёдору Ивановичу, что хочет четвёртый номер. Негласно эта майка обычно принадлежала асу, поэтому никто не был против, что она досталась Саше, только Рая высокомерно фыркает, уже нацелившись на этот номер в следующем году.
Маше отдают белую майку либеро под третьим номером, а Яне достаётся второй.
Дина не сразу понимает, что только ей не дали номера. Когда приходит осознание, она в ужасе отступает назад. Она догадывалась, к чему был её последний разговор с тренером. Если он собирался сделать её капитаном то мог предупредить, но у него даже майки на руках не было. Дине никогда не стать достойным капитаном, она может быть лишь невзрачной заменой Нины.
— Я говорил со старшими, — Дина нервно передёргивает плечами. С ней никто не говорил. Ей ничего не говорили. — И все единогласно предложили в роли капитана тебя, Дина.
Все тут же, не давая сказать и слова, начинают поздравлять её, хлопать, что-то радостно говорить. Девочки окружают её шумной толпой, и язык Дины прирастает к нёбу. Она чувствует необходимость того, чтобы сразу отказаться от этого. Прежде вдохновлённая и влюбленная в волейбол, она безумно хотела стать капитаном, но сейчас это желание поблекло, потеряло свою привлекательность — Дина знает, что недостойна быть лидером, знает, что ей не хватит смелости и сил вести за собой всех. Ведь уже однажды она сбежала, поджав хвост в самый важный момент.
С большим трудом Дина заставляет себя открыть рот, чтобы быстро отказаться от того, чтобы быть капитаном:
— Я …
— Дина! — знакомый голос обрывает её на полуслове.
Медленно, очень медленно Дина поворачивает голову, слыша только гулкое биение своего сердца в ушах. В дверях спортзала стоит Нина, раскрасневшаяся и взмокшая, с таким обеспокоенным и испуганным лицом, словно прочитала все мысли в голове у Дины. За ней в коридоре девушка замечает Никиту, и его тёмно-зелёные, почти чёрные глаза смотрят на нее печально и хмуро.
— Дина…
Нина запинается и опускает глаза в пол. Наступает тишина, трескучая и неловкая, в которой становится слышно чей-то напряжённый выдох. Саша отступает на шаг, хватаясь за край своей майки.
— Нина пришла, — говорит она тихо, резюмируя факт, и голос её ломается, оседая к концу шепотом. Нина тут же поднимает голову, встречаясь глазами с Сашей. В уголках тёмных глаз Дина замечает слезы, она невольно вспоминает этот же взгляд по время последней совместной игры.
— Я принесла майку, — говорит Нина, показывая на белый пакет в своих руках. Она с трудом натягивает улыбку, но почти сразу же та опять исчезает, сменяясь виноватым и печальным выражением лица. — Мне очень жаль, — Нина, словно захлёбывается этими словами, но заставляет себя продолжить: — Я повела себя не как капитан, когда оставила вас. Простите меня, что скинула всё на вас, Дина, Саша… вы большие молодцы.
Яна фыркает рядом, а Саша всхлипывает, но потом тут же начинает неловко смеяться.
— Смутила меня, прохвостка! — ворчит она, вытирая лицо тыльной стороной ладони. Тут Нина переводит взгляд на Дину, и уголки её губ приподнимаются на этот раз в настоящей и даже по-матерински ласковой улыбке.
— Я верю, что ты станешь достойным капитаном, Дина. Ты не должна зацикливаться на том проигрыше, веди команду с высоко поднятой головой. На своём опыте скажу, это бывает сложно, но сейчас, глядя на вас, я горжусь тем, что была вашим капитаном. Но теперь это твоя команда, Дина.
Нина протягивает белый пакет, и Дина забирает его, прижимая к груди. Она несколько мгновений смотрит Нине прямо в глаза, а потом происходит то, чего никто от Дины не ожидал.
Раздаётся долгий высокий вой, который переходит в глубокий булькающий всхлип. Дина сгибается пополам, закрыв лицо руками, и начинает плакать сильно, навзрыд, завывая, размазывая слёзы по щекам, рвано дыша, задыхаясь на каждом вдохе. Девочки, совершенно не ожидавшие такого, не сразу понимают, что произошло.
— Ты чего! Дина, ты плачешь? — Саша первая наклоняется к ней, схватив её за плечи.
И тут же следом другие девочки окружают её плотным полукругом, они говорят что-то, испуганно и ласково, и Дина чувствует, как чужие руки гладят по спине, плечам, волосам, чувствует, как Маша нагибается, заглядывая ей в лицо, и начинает шептать что-то простое и успокаивающее.
— Ты в порядке? — взволнованно спрашивает Вероника откуда-то сбоку.
— Не плачь! Ты же радоваться должна? — рядом суетится Саша, как-то подсознательно понимая причину этих слез. Но Дина ещё долго плачет, скуля и хныкая как ребёнок.
— Простите меня, — между всхлипами выговаривает она севшим голосом, так и не отрывая рук от лица. Она чувствует тёплые ладони, гладящие её, и ощущает смутную защищённость и удовлетворение.
— Это ещё чего! Тебе не за что просить прощения. Глупая! — в сердцах бросает Яна.
— Простите меня, — автоматически повторяет Дина, наконец, найдя в себе силы поднять голову. Ей становится стыдно и неловко за эту слабость, но затравленно посмотрев на лица девочек, Дина ни в одном не видит следов насмешки.
— Вот же, дурочка, разве за такое просят прощения! — фыркает Саша, хватая Дину за руку и заглядывая в глаза. — Ты вернулась в команду и это главное. Никто даже не думал тебя в чём-либо обвинять. Так что давай, намотай сопли на кулак и в бой, капитан.
Дина усмехается сквозь слёзы, и все тут же начинают смеяться от слов Саши, неловко, но искренне.
Взгляд Дины цепляется за тёмную макушку Никиты: он стоит в коридоре и смотрит на неё добродушно и счастливо, показывая большой палец и улыбаясь от уха до уха.
***
— Дина Фетрова, выходи за меня, — Никита наклоняется к ней, протягивая бутылку с водой.
Дина окидывает его скептическим взглядом, забирая воду. Они сидят на скамейке для зрителей, глядя на игру двух команд соперниц. Команда Дины уже прошла в финал и ей осталась последняя игра за первое-второе место. Девочки сидели, сгрудившись в конце зала на куче матов, глядя на игру краем глаза, но больше смеясь и разговаривая.
— Ты совсем дурак? — спрашивает Дина, выгибая брови. — Мы даже не встречаемся, идиот.
— Так кто мешает, — смеётся он, присаживаясь рядом.
— Это было самое стрёмное предложение встречаться, — говорит Дина, смутившись. Она почти тут же берёт себя в руки, но Никите хватает и мгновения, чтобы понять, какую бурю вызвали его слова в её душе. — В твоём стиле, Некрасов.
Он смотрит на Дину долго и внимательно, с трудом скрывая улыбку, а потом серьёзно спрашивает.
— Мне принять это за комплимент или за согласие?
Дина закатывает глаза.
— Третьего варианта нет? У нас сейчас игра, ты не забыл? Сбил мне весь настрой, — она поднимается на ноги, поправляя майку с номером один на спине. Никита ухмыляется.
— Единичка тебя стройнит, — мурчит он, как кот. — Хорошо всё-таки, что я привёл в тот раз Нину, а то наломала бы дров, глупая.
Дина оборачивается, прищуривая глаза.
— Какой заботливый, — ворчит она беззлобно, но взгляд её грустнеет. Никита тут же поднимается на ноги, и легко, совершенно не волнуясь, берет её за руку. — Иногда мне кажется, что мне всё-таки стоило уйти, что недостойна быть капитаном. Возможно, я слишком серьёзно к этому отношусь. Но знаешь, по-другому я не могу.
Она опускает взгляд на руки: там, на локтях и предплечьях, снова цветут синяки, не такие яркие как прежде, просто серо-зелёные. Дина смотрит них и больше не видит в них ни капли красивого, они больше не следы её старания и упорства, это просто последствия падения или неудачного приёма.
Никита проводит рукой по синякам и говорит.
— А по-другому и не надо. Ты, занимающаяся волейболом, самая лучшая, — Дина мягко усмехается и переводит взгляд на свою команду в конце зала. — Помнишь, я спросил тебя как-то, чего ты хочешь от волейбола…
Дина задумывается, а потом уточняет:
— Это тогда, когда Наталья Михайловна заставила тебя зачёт сдавать? — Никита тут же стушевывается и, буркнув «Да именно тогда», продолжает:
— Ты в тот раз мне ответила, что жаждешь результатов, на что я сказал, что они бывают разными, из-за этого химичка ко мне и прицепилась тогда, — Дина прыскает в кулак, но взгляд её остаётся внимательным и серьезным. — Я не смог объяснить, а потом и вовсе забыл об этих словах. Вчера вспомнил, подумал, что это важно, решил сказать. Результаты твоих стараний — это они.
Никита рукой показывает на команду.
Дина смотрит на девочек и чувствует гордость, и немного ностальгию. За время, что она является капитаном, все они сильно выросли и не переставали стремиться стать сильнее.
Медленно Дина переводит взгляд на площадку: их игра следующая, они столкнуться с той самой злополучной командой, в борьбе за первое место. Год назад Дина так же стояла в этом зале, ожидая игры. А потом, с позором проиграв, уходила, чувствуя разочарование. За этот год много чего изменилось, изменилась и сама Дина, и её отношение к волейболу, изменилась её команда.
И она знает, что ни её старания, ни старания членов её команды больше даром не пропадут.