Галина Ромадина - http://proza.ru/avtor/galinaromadina
Я Вас прошу: и ныне и всегда —
Вы матерей своих жалейте милых.
Не то, поверьте мне, вас ждет беда,
Себя вы не простите до могилы.
Р. Гамзатов
«Придет чёрный день, и он не должен тебя застать врасплох, об этом нужно помнить всегда», — последние годы мама часто говорила мне эти слова.
Мама, мама! Ну, вот мы и дожили до чёрного дня.
Начались неурядицы,болезни, и уже не радует весенняя распутица и первые тюльпаны в нашем саду.
Нашей маме Марусе пошёл уже восемьдесят шестой годок! Болеет она уже давно и тяжело, поэтому ее в семье стали звать «наша больная». Ее характеру и чувству собственного достоинства можно только позавидовать. Не вставая с постели уже несколько лет, она остается главной хозяйкой в доме, с которой нужно держать совет и выслушивать ее «ценные указания». Но, как водится, слушать слушаем, а делаем по-своему.
Однажды, уставшая лежать на спине, она с трудом и с моей помощью, переворачиваясь на бок, говорит себе: «Вот как ты устала,касаточка моя!» и каждый раз я думаю: «Доживет ли наша больная до утра?» В бреду, в муках проходит ночь, а к утру вдруг полегчает,и как птица Феникс, возрождается к жизни. Начинает поругивать меня, как «нерадивую» сиделку, возмущаться и сетовать на тяжелую жизнь и, слабея, дает указания на день. Наступает очередное увядание, которое прогрессирует раз от раза все больше и больше.
Жизнь моей мамы — это наглядный пример, как себя нужно любить. Она в своей жизни кушала и пила только то, что ей нравилось, и столько, сколько хотела. Никаких диет, никаких ограничений быть не могло. Врачей обходила стороной и, как бы ни болела, о больнице не могло быть и речи…
— Вы что, хотите от меня избавиться? — спрашивала она, когда речь заходила о больнице, и никакие уговоры не могли изменить ее решение. Я была ее домашним доктором и только мне она доверяла свои болячки. Я знала все о состоянии ее сердца, печени, давлении, но самое страшное — это состояние ее ног. Были использованы и медицинские, и народные средства — ничего не помогало. Если бы, я ее положила в то время в больницу, одну ногу точно бы ампутировали. И я, прочитав много литературы, пошла на крайний метод лечения. Каждое утро, помолившись Пантелеймону Целителю, я начала заговаривать маме ее воспаленные раны на ногах, вспомнив, как это делала покойная бабушка полсотни лет назад. Мама очень поверила в это лечение и даже не засомневалась в моих способностях. К моему великому удивлению, через две недели раны стали заживать, боли утихать. Подумав, что это,возможно, случайно так получилось, просто совпадение, раны сами стали заживать, и я решила оставить одну маленькую ранку без заговора, посмотреть, заживет ли она сама... Эта ранка не зажила. Два года она прожила со слабыми ногами, но невоспалёнными.
Мама любила жизнь, ценила ее, наслаждалась ею. И говорила,что земля — это рай, подаренный Богом, и жить нужно достойно,чтобы не огорчить Создателя. Даже на работу она ходила как на праздник.
Да... В молодости она была видной женщиной, королевская осанка украшала её. И как русская крестьянка умела делать все, за что бралась: и прясть, и вязать, и шить, и вышивать, и хозяйство вести со всей красотой и опрятностью. А косить... «Что взмах, то готова копна», — как говорил Некрасов. Мужики только языком щелкали и головой качали, глядя на ее скошенные ряды.
— Вот у кого учитесь косить, у Маруськи Семёновой,— говорили они.
Голосистая была, любила песни петь, на покос ходили с песнями. Вот только в новом столетии наступила тишина, и песен уже никто не помнит, и знать не хочет.
Когда человек жив, здоров и находится рядом, мы не знаем цены его взглядам, его поступкам. Но вот ушел от нас родной человек, нет его, и начинаешь задумываться над сказанным им когда-то, по-иному смотришь на вещи, которые он любил, и только теперь понимаешь, что они говорят с нами вместо него.
Я смотрю на мамины платья и вспоминаю, как она их носила,какое платье куда надевала. Она любила наряды и знала им цену. Фигура ее до глубокой старости не менялась, и только в последние годы она стала ходить с палочкой, поэтому гардероб ее только пополнялся. По истечении длительного времени все наряды выглядели, как новые. Ткани были натуральные и сохраняли первозданную яркость красок, и была моя мама, как летний день, всегда нарядная и красивая.
Своей безграничной любовью к книгам и природе, особенно к лесу, я обязана своим родителям. Папа очень любил читать книги, и мы с ним были записаны во все библиотеки, которые находились в округе. Папа читал и рассказывал маме, потому что её руки всегда были заняты работой. А когда папы не стало, она перечитала все романы отечественной классики и много западной литературы. Но любимыми книгами, которые она читала в часы грусти и печали, были поэзия С. Есенина и сборник старинных народных песен.
Как поздно мы начинаем все понимать. Я говорила маме: «Не ходи в лес, у тебя же ноги болят». А она не слушала, брала палочку,и мы уходили в лето. Может, в этом и заключается ее долголетие.
Приятно заходить в лес ранним июньским утром. Воздух чист и прохладен. Повсюду сочная, никем не примятая трава, с букетами белоснежных ромашек, голубых колокольчиков и множеством цветущих травинок. А на солнечном лугу — море цветов! И идём мы с ней среди такого живого ковра, вглядываясь в туманные дали, любуемся красотой лесных полян и с наслаждением вдыхаем целебный воздух наших лесов и полей. Росистая трава слегка холодит ноги. А какое охватит волнение, когда найдешь первый гриб и нахлынет чувство восторга, когда увидишь первые ягоды земляники! О лесе можно писать бесконечно, он прекрасен в любое время года.
Неужели когда-нибудь все забудется нами: и солнечный июньский день, и ароматный букет ландышей, принесенный из леса, и пение жаворонков в поле, и чёрный хлеб с солюшкой, который кушали на привале, когда все цвело вокруг и все дышало счастьем и любовью. Мама, мама! Я никогда не хотела, чтобы наступали эти чёрные дни.
Без родителей я чувствую себя очень одиноко. Только сейчас я понимаю, как мне было необходимо в жизни родительское сострадание, сочувствие и любовь, чего мне сейчас так сильно не хватает. Но, не смотря, ни на что, я чувствую, что мама всегда рядом, и если я что-то делаю, то делаю так, чтобы ей понравилось, чтобы она была спокойно за нас на том непонятном для меня свете. Когда я болею, мама всегда рядом, я не вижу, но чувствую, что мама сидит у меня в изголовье, и я вновь ощущаю себя ребёнком. А совсем недавно я проснулась от чувства, что в комнату вошла мама, сквозь полуоткрытые глаза вижу, как мимо проходит тень. «Мама, ты, что здесь делаешь?» - неосознанно задаю вопрос. Тень быстро выходит из комнаты. Лежу в полусне и думаю: мама пришла посмотреть, всё ли в порядке и продолжаю крепко спать. Только утром, окончательно проснувшись, я начинаю понимать, что всё происходящее на уровне мистики, что маму я воспринимаю, как живую, и первая мысль по утрам, которая часто приходит в голову – а проснулась ли мама?