Случались ли у вас озарения? Вы просто сидели или занимались своей рутиной, как понимали или вспоминали ответ на давно уже зудящий в голове вопрос. Бах! И вы на мгновение гений. Схожее случилось у меня сегодня по дороге в школу. Приятно задыхаясь ароматом свежих и не очень опавших листьев, каждый из которых заставлял себя изучить, я скользил по брусчатке. В каждой кучке был преимущественно один цвет и лишь, по странному стечению, в каждой пятой было два доминирующих цвета, где жёлтый всегда был одним из этой пары. Раньше я не знал, что листья имеют такую палитру: не меньше десяти красных оттенков, бархатно-чёрный и даже в зелёный горошек. Не пройдя и половину аллеи за пол часа, я споткнулся и, сделав пару стабилизирующих шагов, упал в одну из жёлтых кучек. Обычно в такие моменты я быстро краснею и стараюсь сбежать с места позора, но в этот раз, пробурив лбом листву, холодная влага заставила меня лежать неподвижно. В этот момент мой разум и разорвался невероятным дежавю, а позже и красочным воспоминанием.
В один из вечеров, когда я приготовил задерживающейся семье ужин, они настоятельно потребовали моего присутствии на трапезе. И сколько я не пытался улизнуть от этого, мама не отступала. В итоге, заварив себе кружку ягодного чая, я сел за наполовину заставленный стол.
– Мне с мамой нужно будет уехать в Москву на несколько дней, – начал отец.
– Что-то случилось? – передвигая кружку, спросил я.
– Этап аврала на работе плавно переходит на уровень всей компании, а значит надо будет отправиться в головной офис, – серьёзным голосом продолжил глава семейства.
– Ну ты же в совете директоров, а работаешь всегда здесь! – громче планируемого вырвалось у меня.
– Ха! Именно из-за моей должности всё управляется отсюда, но с иностранными и столичными партнёрами и клиентами лучше вести дела из мегаполиса. Это их располагает, - назидательно-бахвальским тоном ответил он.
– И сколько будут длиться эти несколько дней? – ведь здесь у вас аврал уже с пол месяца.
– Не больше недели точно! Подпишем пару контрактов и обратно, – с каким-то облегчением сказал отец.
Мама в знак согласия пару раз кивнула. А сестра молча уминала, с такими мучениями приготовленные, спагетти.
– Я останусь один дома?
– Чего захотел!? С сестрой останешься скорее всего, ей уже хватит нервы портить, отдохнуть пора, – задержав на дочери взгляд, ответил он, машинально и бессмысленно помешивая еду вилкой.
– Совсем измучалась, – сочувственно добавила мама.
Сестра стала быстрее есть, и то была уже вторая порция. А мне казалось, что современные девушки следят за собой с благоговейным ужасом перед набиранием лишнего грамма. И как почуяв мой взгляд, она впилась в меня глазами, не останавливая опустошение тарелки.
– Надо позвонить уборщикам. Почему у нас весь подъезд в воде!? – послышался голос отца с боку. Я не мог отвести взгляд с сестры.
– У нас же недавно убирали, сегодня никого не должно быть. Трубу прорвало? – поддержала беседу с главой семейства мама.
Мне вспомнилась вчерашняя записка и необычный притягательный стук в дверь. Из-за воды я её так и не прочёл!
– А как ты будешь без секретаря? – потратив все силы на поворот головы к отцу, спросил я.
– Мм? Справлюсь как-нибудь, не первый год на работе! – моего вопроса он не ожидал. – Она уже всё подготовила, остальное дело техники. Пусть расслабляется!
Не могу объяснить причину, но в этот момент кровь резко прилила к голове, руша мой контроль над собой. Что за резкое беспокойство о ней!? Да-да! Почему не обо мне!? Это была глупая мотивация, но мне резко стало обидно за себя, мне тоже хотелось парочку дней без школы и детей. Малыши-батарейки хороши конечно, но не все и не постоянно! За сегодня я не почувствовал себя отдохнувшим…
– Мы её загружаем постоянно, – тихо кивнула мама и вся моя спесь улетучилась.
Смотря на её лицо, я вдруг увидел множество мелких морщинок, которых раньше не замечал, будто она за день постарела лет на пять-шесть. В придачу к ним мешки под глазами обычно синих и фиолетовых оттенков приобрели красноватость. Ты что плакала? Я уставился на маму, чтобы получить ответ и увидел его. Когда она договорила свою поддакивающую, что ей не свойственно, фразу, лицо исказилось гримасой боли и печали.
– Что… Я хотел спросить… чего вы привезёте из Москвы, – моя челюсть перестала меня слушаться.
– Мы ещё никуда не уехали! – с жаркой улыбкой и смешком ответил отец. В этом не было лжи, я её не видел, но догадывался о ней.
Доев, сестра вышла из-за стола, ссылаясь на профессиональный вебинар, за ней вскоре последовала и мама. В моей кружке осталось чая на пару чайных ложек, а в тарелке отца только остатки соуса, но мы остались на своих местах.
– Я считаю это идиллией. Вот так всей семьёй да за одним столом! Только в такие моменты можно увидеть счастье, – пытаясь подцепить что-то вилкой, блаженно проговорил он.
Хотел ли он что-нибудь добавить или нет, но краткая беседа на этом завершилась. В итоге на кухне остался только я. Моя семейная вахта не завершилась и мне предстояло вымыть всю посуду. Помню лимонный запах моющего средства – запах тайн и недоговорённостей.
Казалось, сама листва приобрела лимонный аромат, но стоило об этом подумать, как запах пыли и гниющих растений заполонили все ноздри. Притягательность опавших листьев резко исчезла, и я одним прыжком взлетел на брусчатку, чуть не врезавшись в прохожего. Пусть я вышел раньше обычного, уроки скоро начнутся и желания получить нагоняй от завуча ещё раз не было, так что ноги сами понесли меня к месту детского заключения.
Тем временем в школе началась эпидемия: на каждом уроке отсутствовало по два-три ученика. Настя была в их числе. Мне казалось, чем уникальнее личность, тем она живучей, но правил без исключений не бывает.
Учителя делятся на два типа: убегающие после последнего урока и ночующие в ней. Легко было догадаться, что я относился к первой группе. Если за такую зарплату и условия мне нужно работать до пяти и дольше, то продавец сетевого магазина куда более выгодная профессия! Не престижней, но выгодней. Однако я ни в коем случае ни критикую бедных коллег, заваленных работой и обязанностями. Просто я иногда успеваю сбежать из школы быстрее школьников.
– И как ты всё успеваешь? – раздражённо поинтересовалась коллега-словесник.
– Мне удобней все излишки работы сделать дома, в уюте, – доброжелательно ответил я.
– Мне там не сконцентрироваться! – уходя, бросила учитель.
Когда ты не женат и бездетен, а твои родственники-соседи работают допоздна, у тебя много свободного времени на работу. С этими мыслями я и возвращался домой, радостно позванивая банками в пакете из продуктового, когда мне преградили дорогу.
Это был мужчина с недлинной ухоженной русой бородкой и усами, что сочетались с его стилем в одежде: серо-зелёный костюм под коричневым пальто, чей покрой был модным где-то в тридцатых годах в Америке. Из того же времени была и его светло-коричневая шляпа с изумрудной тесьмой. Пусть одежда и скрывала точную информацию о его комплекции, можно было уверено назвать этого человека физически развитым, во многом по его шее, плечам и кистям. Интересно как его, пусть и широкие, плечи могли выдерживать бычью шею, мне скорее всего её даже не получиться обхватить пальцами. А выросшие кувалды на руках, по их виду, могли спокойно разорвать шею как раз среднему бычку или корове. Хотя ко всему этому мужицкому описанию прибавлялась и задорная, но мягкая улыбка. После того как я подметил это сочетание, мне в голову пришло лучшее описание его внешности – киношный мафиози.
Прошло уже пару секунд, но дорогу мне уступать явно не собирались, он только улыбался, ожидая чего-то. Прокашлявшись, я спросил максимальным басом, на который был способен:
– Вы что-нибудь желаете?
Улыбка превратилась в усмешку с каким-то подтекстом: то ли ехидным, то ли угрожающим. Поправив шляпу, мафиози выпрямился, даже согнутый он был выше меня на пол головы, и сделал вдох. Мне почудилось, что он сейчас рванётся ко мне, но вместо этого до меня дошёл юношеский баритон:
– Ну, не стоило ожидать, что ты меня узнаешь. Ты меня видел, когда был совсем малёхоньким!
Я рассмеялся. Надо же было так себя накрутить, чтобы улыбку принять за угрозу!
– Чего смешного? – не прекращая улыбаться сказал дядя-мафиози, не поняв причину моего смеха. – Я так понимаю сестрёнки дома нету?
– А? Нет, сестра должна быть. – до конца не успокоившись ответил я и тут же поправился. – Или вы о маме? Её с отцом на самом деле нет.
– Да о маме я говорю. Сбежала егоза! – махнув рукой весело ответил родич. Однако улыбка была явно побледнее предыдущих.
– У них срочная командировка. Вчера уехали.
И тут я вспомнил, что дядя просил встретить его на вокзале, на память повлияли и пол дюжины мешков, сумок рядом с блестящим, изумрудным чемоданом.
– Извините, родители говорили же, чтобы мы вас встретили!
– Ничего, вы же все работящие, – сказал он фразой безработного.
Учитывая, что у меня самого была поклажа, перенос багажа оказался сложным вопросом. Пусть большинство было небольшого размера, но взять сразу пяток не получиться.
– Как вы всё это донесли!? – воскликнул я.
– Я же не с вокзала пешком шёл, на такси. Да и мы у дома, не бойся, донесём! – бодро заявил он.
Мы и вправду были во дворе дома, но с его дальнего края. Видимо дядя не знал в каком подъезде мы живём. Не назову себя мужланом, но я быстро сообразил позвонить сестре. Она потаскать тяжести не отказалась, пускай она и говорила, что болеет.
Через десять минут мы ввалились в квартиру с выдохом еле пролезшего через специальную дверцу растолстевшего кота. По крайней мере именно такое сравнение мне пришло в голову. Сбросив с себя пальто и шляпу на первую попавшеюся вешалку, родич, бегло оглянув прихожую и поразившись, сказал:
– Хорошо сестрёнка устроилась, а мы-то боялись, что, выпав из столицы, вы концы с концами не сводите!
– Да они сами решили выбрать место поуютней, – снимая обувь, ответил я.
– Ну коли так, пусть будет, – даже спиной я чувствовал, как он продолжает улыбаться.
– И на долго родители уехали в… командировку, – скривившись на последнем слове, спросил дядя.
– К сожалению, на не меньше недели, вам придётся подождать, – тише обычного сказала сестра. Стесняется голоса?
– Да вы все взрослые, хватит выкать! Зовите по имени, Доминик.
А я и не задумывался над тем, что не знаю его имени. Почему? В голову даже не приходила мысль назвать его как-нибудь по-человечески!
– Доминик не совсем русское имя, – с той же громкостью прокомментировала она.
– Ха! Это потому что оно не русское! – засмеялся дядя на пару мгновений. – Я так понимаю семейное проклятье никуда не ушло, обо мне вы знаете не больше имени.
– Практически, – ответила сестра правду, имени мы не знали тоже.
– Тогда после первых гостинцев, я вам порассказываю вам историю нашего рода.
Взяв один из своих мешков, он достал несколько баночек варенья и мёда с приклеенными бумажками-этикетками. В другом мешке оказалась бережно заткнутая полотенцем корзинка с ягодами, а в соседней сумке грибы и вяленная рыба. Развернув большинство своего багажа, оказавшегося подарками, он стал с любопытством на нас поглядывать. И нам напускать лживые эмоции не пришлось, гора разнообразной еды поразила бы и старого кулака. Место для всего этого не было, поэтому мне пришлось прибегнуть к дерзкой узурпации части родительских шкафчиков, все из которых были по сути пустыми, после выезда так точно!
– Вы что-то говорили о проклятье? – наконец присев, спросил я.
Сестра хлопотала на кухне, а мы уселись в родительской комнате за фигурным столиком.
– Ага! Легендарное проклятье рода отшельников – неугомонный характер.
Мои уши и глаза давали мне противоречивую информацию: элегантный человек чуть младше моих родителей, но говорящий голосом моего ровесника.
– Ну, характерами мы не вышли. – сказал я. – Мне просто в голову другое пришло. Думал о другом проклятье.
– И много на вас сглазов? – усмехнувшись, спросил он.
В это время в комнату вошла сестрёнка с подносом, и, видимо забыв о неловкости, своим низким тембром заявила:
– Я не знаю, что вам нравиться, поэтому взяла и чай, и кофе. – начала она, но быстро вспомнив о просьбе обращаться на «ты» добавила. – Доминик, тебе с сахаром?
– Да, спасибо!
– Я не про сглазы говорил. – продолжил начатый разговор. – Просто придумал понятие «ген ссор». И я подумал, может вы… ты об этом говорил.
– У меня такого нет. Уже нет! Вот сразу видно новое поколение: науку приплетаете, а мы всё о порчах всяких.
– Вы все сорились раньше?
– Все ссорятся когда-нибудь, – вставила сестра.
– Это история нашей семьи. Но она, наверное, слишком длинная и скучная, чтобы её просто взять и рассказать.
– Наоборот, мы мало, что знаем о родственниках! – радостно ответил я.
– И о предках, – добавила с лёгкой улыбкой сестра.
– Тогда я начну со своего детства, если позволите. Когда я впервые осознал особую черту нашей семьи, мне уже не вспомнить. Но именно тогда я стал замечать, что нашу семью все обходят стороной.
Дядя Доминик начал рассказ.