Пятнадцать лет. Класс девятый. Новая школа, новые соклассники. Огляделась, освоилась, прижилась. Не впервой… Мальчишки все, как на одно лицо. Обычное дело. Учёба –главное. Как-то не ладилось сначала с физикой, а потому и с физичкой. Но несколько позорных минут унижения всё исправили. Так разозлилась на себя, что через несколько месяцев стала лучшей в классе по физике. Любимых предметов не было всё равно. А вот учителя, вернее учитель, был. Присмотреться: ничего особенного. Волосы русые, невысокий, черты лица мелкие. Где-то на лице то ли родинка, то ли бородавка, уже не помню. В учительском коллективе – один из двух мужчин. Треть девочек только в нашем классе урок истории ждали с нетерпением. Ну, а уж потом изводили учителя своими красноречивыми взглядами и улыбками. Павел Семёнович краснел, смущался и иногда сбивался. Особенно настырных начинал спрашивать. Помню Томку Глушкову, как она на его вопросы застывала соляным столбом, вся охваченная своими чувствами. Где Томка, и где история? Я только изредка взглядывала на него, ну, а уж если он останавливался у моей парты, вспыхивала маковым цветом. Он, конечно, был женат. Представляла его жену дурнушкой, старой, вредной. Так было легче.
Девятый, десятый – выпускной. В десятом первая любовь. Какая-то не очень радостная, вся в ожиданиях и переживаниях. Так и закончилась с первыми рубчиками на сердце.
Школа заканчивалась, уходило детство. После экзаменов – выпускной бал десятых и одиннадцатых классов, так уж совпало в этот год. Девчонки все сходили с ума: ателье, платья, причёски. Всё белее белого: туфельки, шелка, бантики.
А у меня стрижка каре, ресницы, тронутые тушью и алое капроновое платье с розой на талии. Выбор мамы – не мой. Бежевые туфельки на каблучках, которые я потом проклинала. Дорога пешком от школы до центральной площади Барнаула оставила не один мозоль на наших девичьих ножках. И вот июньский рассвет, зябкое утро. И мы, уже свободные, весёлые и озябшие в своих праздничных платьях стоим на площади в первых лучах солнца. Капрон не согревал. Роза на поясе вздрагивала, как и я. И вдруг что-то тёплое легло на мои плечи. До сих пор не пойму, почему пиджак Павла Семёновича достался мне. Какое это было счастье! Учитель стоял рядом в одной рубашке и улыбался, наверное, всем нам, девчонкам, а тепло его было моим…
Через 40 лет мы, выпускники того года встретились снова в школе. Была классная Лидия Ивановна, была физичка Лидия Дмитриевна. Меня она вспомнила, но не узнала. Бывает и так. Я и училась-то в той школе всего два года. Так что, не мудрено. А Павла Семёновича не было. Кто-то из наших сказал, что встретился с ним где-то случайно. Совсем старенький стал. Уж он-то точно не вспомнил бы ни меня, ни платье моё алое, ни дрожащую розу. А я его тепло помню до сих пор...