Во множестве деталей «Задонщина» зеркальна «Слову», что определяется изначальной противоположностью исходов битв на Каяле и на Куликовом поле. К примеру, в «Задонщине» вместо затмения «солнце ярко светит» (обещая русскому оружию победу), вместо поющих под аккомпанемент русского злата готских дев песни поют русские девы, звеня татарским златом и т. д.
Так называемые скептики, например, А. Мазон и А. А. Зимин, сомневающиеся в древнерусскости «Слова», приводили аргументы в пользу первичности «Задонщины» по отношению к «Слову». При этом они пытались доказать, что «Слово» было создано в XVIII в.
Что первично – «Слово» или «Задонщина»?
Вернемся к вышеприведенным примерам. Яркий свет солнца (хорошая погода) сам по себе еще не достаточно важен, чтобы его подчеркивать в начале (в отличие от солнечного затмения перед походом), а радость русских дев от обогащения на чужой беде, взятая не как парафраз из «Слова», а сама по себе, выглядит несколько аморально на фоне общего патриотического настроя «Задонщины». Таким образом, цитирование зачастую идет вразрез с ходом повествования – цитирование ради цитирования.
Но все это – соображения здравого смысла. Судя же по значительности в научном мире имен Мазона и Зимина, складывается ощущение, что однозначных, убедительных для всего ученого сообщества критериев определения, кто кого цитирует, не существует (казалось бы, если автор XV в. цитирует автора XII в., пусть и своими словами, это должно быть определяемо).
Посмотрим на два текста в контексте цитирования.
В «Задонщине» цитируется только «Слово», тогда как в «Слове» цитируется, помимо «Задонщины», много других текстов. Уже на этом основании было бы логично предположить, что «Задонщина» вторична.
Попробуем доказать первичность «Слова» по отношению к «Задонщине».
И в «Слове», и в «Задонщине» игра Бояна описывается похожими словами.
В «Задонщине»:
Той бо вещий Боян воскладаше вещие свои персты на живые струны и пояше русским князьям славу .
В «Слове о полку Игореве»:
Боянъ же брат;е
не 10 соколовь
на стадо лебед;й пущаше.
Нъ своя в;щ;а пръсты
на живая струны въскладаше.
Они же сами Княземъ славу рокотаху! (26-31)
Образ «возлагания перстов на живые струны» восходит к «Слову о воскресении Лазаря»:
…глаголаще Давыд, в преисподнем аде седя, накладая многоочитыя персты на живыя струны, а воспоим песни тихи и веселыя, дружина моя .
Таким образом, через цитату Боян в обоих текстах сопоставляется с псалмопевцем Давидом.
Заметим, что в «Задонщине» Боян назван «гораздым гудцом», а в «Слове» – «песнотворцем». Именно так в древнерусских сочинениях по умолчанию назывался царь Давид. Например, в «Повести о житии Александра Невского»: «Помянемъ пъснотворца, иже рече…» .
К тому же в «Слове» Боян играет на десятиструнном инструменте – десять струн было и у Давидовой псалтири.
Таким образом, автор «Слова» очень последовательно сопоставляет Бояна с псалмопевцем Давидом. А автор «Задонщины»? Судя по «гораздому гудцу», вряд ли.
Допустим, «Задонщина» первична. Из этого следует, что ее автор исполнительскую манеру какого-то некогда славного в Киеве гудца зачем-то сравнил с игрой на псалтири царя Давида. Этот образ настолько понравился автору «Слова», что он гениально развил его. Все это, конечно, сомнительно.
Гораздо проще допустить, что автор «Задонщины», не понимая, что именно цитирует автор «Слова», простодушно принял Бояна за киевского гудца. Но сопоставление через игру на гуслях Бояна в «Слове» с Давидом довольно прозрачно.
Сравним фрагмент «Слова», в котором содержится малозаметная цитата, с параллельным местом «Задонщины». Выше отмечалось, что автор «Слова» и автор рассказа Ипатьевской летописи, описывая битву на Каяле, процитировали один и тот же фрагмент из «Повести временных лет», посвященный битве Владимира Мономаха с половцами (1111 г.). При этом летописец позаимствовал сравнение «яко борове» («словно лес») (Ипат. лет., 1111 г.), а автор «Слова» – фразу «рускыя плъкы отступиша» (169). Так оба автора сопоставили битву «нынешнего Игоря» с битвой «старого Владимира».
А теперь посмотрим на соответствующее место «Задонщины»:
Тогдав поганые борзо вспять отступиша. Стязи ревут, поганые бежат, руские сынове поля широкие кликом огородиша и злачеными доспехи осветиша. Уже бо вста тур на боронь!
---------------------------------------------
* Цит. по изд.: Задонщина. М., 1947. С. 29. В прочих списках данная фраза выглядит примерно так же.
Тур, вставший на бороне, является своеобразной калькой павшего на землю дива из фразы «уже връжеса дивь на землю» (367), вследствие чего и наступают для русичей невеселые времена («Уже бо братiе невеселая година въстала» (256-257)). Создавая зеркальный образ дива в виде героического тура, автор «Задонщины» тем самым показал свое ограниченное понимание дива. Ведь змею-сатане зеркален не герой, но Бог.
---------------------------------------------
Таким образом, автор «Задонщины» не апеллирует к первоначальной летописи. Складывается ощущение, что, пересказывая своими словами чужой текст, он просто не догадывается о том, что в этом тексте могут содержаться цитаты и парафразы из других древнерусских сочинений. Допустив первичность «Задонщины» по отношению к «Слову», мы должны были бы предположить и ее первичность по отношению к летописи, что немыслимо.
И тут мы с удивлением обнаруживаем, что фраза «Повести временных лет», которую обыгрывают летописец и автор «Слова», есть только в Ипатьевской летописи. В других версиях летописи (например, в Лаврентьевской и Радзивиловской) ее, равно как и описания того похода Мономаха, нет. Это, конечно, еще больше сближает «Слово» с Ипатьевской летописью, но не исключает возможности того, что и то, и другое было создано после «Задонщины». Теоретически это возможно, так как древнейший список Ипатьевской летописи датируется двадцатыми годами XV в.** , а Куликовская битва произошла в 1380 г.
-------------------------------------------
**Ипатьевский список писцом не датирован, и потому время его создания определяется примерно. Судя по водяным знакам, бумага рукописи была изготовлена в диапазоне 1404-1428 гг. Из этого, однако, не следует, что рукопись была написана тогда же (понятно, что бумага могла пролежать в сундуке 100 лет и более). Вопрос о датировке рукописи выходит за рамки нашей компетенции. Мы же здесь повторяем принятое в современной науке мнение о том, что Ипатьевский список был создан в двадцатые годы XV в. (Клосс Б. М. Предисловие к изданию 1998 г. // ПСРЛ. Т. II. М., 1998). К слову, рукопись писана пятью или шестью почерками. Поэтому было бы любопытно сличить между собой почерки в тех фрагментах, которые цитируются или как-то обыгрываются в «Слове», а также в тех, которые отличают Ипатьевский список летописи от прочих.
-------------------------------------------
Поэтому посмотрим на другую фразу «Задонщины»:
Сами сядем на свои борзи комони, посмотрим быстрого Дону, испием шеломом воды .
В «Слове»:
А всядемъ брат;е на свои бръзыя комони да позримъ синего Дону! <…> …а любо испити шеломомь Дону! (46-55)
В Ипатьевской летописи (причем исключительно в ней):
Тогда Володимерь и Мономахъ пилъ золотом шоломомъ Донъ (Ипат. лет., 1185 г.).
Отсюда следует, что автор «Задонщины», вероятно, знал или фразу «Слова», или фразу Ипатьевской летописи. А поскольку созданы они, скорее всего, одним автором, то «Задонщина» вторична.
Что и требовалось доказать.
Резюме
Утверждение Мазона-Зимина о том, что «Слово» создано в XVIII в., представляется неверным, из чего, однако, не следует, что оно создано в XII в. Пока лишь ясно, что оно было написано ранее «Задонщины», то есть не позже 1470 г., которым датируется древнейший ее список.
Будучи вторичной, «Задонщина» является первым объяснительным переводом «Слова»: Боян – «знатный гудец из Киева», «харалужные» – «булатные», «за шеломянемъ еси» – «за царемъ Соломономъ» и т. п. Многие, в частности Роман Якобсон, занимаясь «Словом», вдохновлялись интерпритациями автора «Задонщины». Стилистически «Задонщина» близка старинам, а «былинность» «Слова» пествуется современной наукой. Таким образом, взгляд автора «Задонщины» на «Слово» поразительно близок приземленному взгляду на него современной науки .