Признаюсь Тебе, Господи,
я до сих пор не знаю, что такое время…
Августин Блаженный
О время!.. Откройте мне тайну времени…
Преподобный Иустин Попович
В древнем белокаменном городе Дамаске – утопающей в роскошных садах «жемчужине Востока», жили три мудреца: эллин, иудей и христианин, размышляющие о тайне времени.
Эллинский философ со скорбью изрек:
– Время – это неукротимый поток, и как нельзя удержать молнию в руке, так невозможно остановить его течение. Велика власть времени, от нее нельзя спрятаться ни в морской бездне, ни на небе, среди мерцающих звезд, ни в бескрайних пустынях. Время царствует над всем видимым миром: одних делает царями, а других рабами, рушит и возводит великие царства, стирает древние скалы и грандиозные сооружения в пыль. Время – загадка и притча для мудрецов, оно же – истребляет целые народы. О, сколько людей поглотило время – ненасытный хронос! О, сколько грандиозных царств исчезло с лица земли под натиском ветров времен! Время – это притяжение земли, приковывающее человека к материальному миру забот и сует. Редкая душа поднимается над временным, чтобы задуматься о вечном. Что устоит перед огненным дыханием веков? Все в мире временно и тленно, а наша жизнь проходит у порога могилы.
С горечью заговорил иудейский мудрец:
– О, время – это тяжкое бремя для человека, оно – клеймо тления и печать смерти! Все что отмечено смертью умрет, а время – это река, текущая из жизни в черную пропасть небытия. Мудрость – высочайшее благо в мире, но она приносит скорбь, ибо мудрый всегда помнит о смерти. О, как страшна наша жизнь, если и мудрейшие из смертных – рабы времени! Время – это дамоклов меч смерти, занесенный над каждым из нас. Время – это хитрый обманщик: на заре жизни человеку кажется, что срок его бытия велик, но не успеет он опомниться, как жернова смерти перемелют его, ибо нет ничего вечного под солнцем. Где же искать спасение от смерти? Неужели смерть наша исход из времени в вечность? А что есть вечность? О, вечность – это неразгаданная тайна, более великая, чем время!
Последним взял слово христианин:
– Время – это загадочное явление, а ее парадоксальная тайна связует жизнь и смерть. Смерть – это грань, отделяющая время от вечности, а земная жизнь – нить, натянутая над бездной бесконечности. Время несет смерть всему живому, оно неумолимо и жестоко отбирает дитя у матери, истребляет звезды на небе и повергает великих царей земли в гробницу. Но время жизни на земле – это и бесценное сокровище дарованное человеку Создателем. Человек – это странник, путь его скитаний – время, а заветная цель – Бог. Время земной жизни – это путь к Богу и преддверие вечности.
В книге «Самопознание», русский религиозный философ Н.А. Бердяев писал: «время есть величайшая метафизическая тайна и сплошной парадокс». Время – это неизъяснимая загадка для человека, привлекающая к себе умы всех истинных философов. Зачем существует время? Что такое время и в чем ее тайна? Загадка времени связана с тайной жизни и смерти. Разгадать тайну времени, значит понять – откуда мы пришли, зачем пребываем в юдоли скорби и плача и куда пойдем после смерти. Тайну времени пытались разгадать через притчи. В одной древней притче рассказывается, как ребенок спросил у мудреца, изучившего все науки – что такое время? Мудрец размышлял многие годы, читал книги древних философов, но умирая, признался, что тайна времени непостижима для него. Величайшие мудрецы оказывались беспомощны как дети перед загадкой времени. Нельзя постичь тайну времени рационально и описать ее на языке критического разума. Еще древнегреческий философ Аристотель признался: «среди неизвестного в окружающей нас природе самым неизвестным является время, ибо никто не знает, что такое время и как им управлять». В вопросе о загадке времени сталкиваются два миросозерцания: мистическое и рационалистическое. Для рационалистического мышления, пытающегося познать бытие посредством рассудочного анализа время – это «четвертое измерение» физического мира, фактическая данность бытия, поддающаяся измерению и математическому вычислению. Для рационалиста нет тайны времени, а есть лишь ее эмпирический факт и научная формула. Для мистического мышления время – это тайна, которую можно разгадать духовно-символически. Антропологическая основа мистического мышления – это сокровенное сердце человека, духовное средоточие его личности. Человек сотворен по образу и подобию Божиему, он – духовное создание, и познает бытие через сердечное созерцание и духовным разум – внутренний логос. Древние мудрецы не смогли познать сущность времени, но они стремились описать ее в образах и метафорах, притчах и иносказаниях. Тайны Божьего мира невыразимы словом, но Священное Писание – это Божественное Откровение, изложенное на человеческом языке, описывает их символически. Апостол Павел говорил, что духовных мир «мы видим как бы сквозь тусклое стекло» (1 Кор. 13:12). В библейских книгах написано, что вечную силу Бога, Его благость и премудрость человек познает через красоту и величие сотворенного Им мира – «видимое творение». Преподобный Максим Исповедник учил, что все в мире Божьем таинственно и символично, наша жизнь – загадочная притча, а чувственный мир есть тень и символ мира духовного. В книге Бытия сказано, что Бог сотворил небо и землю – мир духовный и мир материальный. В Священном Писании символ – это звено между Божественной Премудростью и человеческим духом, небом и землей, вечностью и временем, внутренним логосом и внешним словом. Святые отцы Церкви утверждали единство творения Божиего и созерцали в материальной вселенной – симфонию символов духовного мира, хранящих знание о Творце и Его замысле о всем миротворении. Время сотворено Богом, оно – сокровенная тайна, и постичь ее можно только духовно, а описать символически.
Наиболее глубокие размышления о тайне времени оставил Блаженный Августин в своем религиозно-лирическом творении «Исповедь». Для него время было глубокой тайной Бога, «запутаннейшей загадкой». «Душа моя горит желанием проникнуть в эту необъяснимую для нее тайну» – писал богослов и молил Бога открыть ему тайну времени. Все сотворено Богом и само время создано Им с премудрым замыслом и высокой целью. В Священном Писании сказано, что всемогущий Господь премудро сотворил мир, величественны все дела Его, ничто не могло быть сотворено без воли Всевышнего и премудрость Творца – начало всего сотворенного небесного и земного, духовного и материального, и акт сотворения мира – это начало времени. «Всякое время создал Ты и до всякого времени был Ты». «Не было времени, когда Ты не создавал чего-нибудь, ведь Создатель самого времени – Ты. Нет времени вечного, как Ты, ибо Ты пребываешь, а если бы время пребывало, оно не было бы временем». Время не существовало до сотворения мира, иначе оно было бы вечностью, а вечен только Всевышний. Ученейший богослов и блестящий философ Церкви признается, что время для него – непостижимая тайна: «Признаюсь Тебе, Господи, я до сих пор не знаю, что такое время…». «Что такое время? Кто смог бы объяснить это просто и кратко? Кто смог бы постичь мысленно, чтобы ясно об этом рассказать? О чем, однако, упоминаем мы в разговоре, как о совсем привычном и знакомом, как не о времени? И когда мы говорим о нем, мы, конечно, понимаем, что это такое, и когда говорит кто-то другой, мы тоже понимаем его слова? Что же такое время? Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я захотел объяснить спрашивающему – нет, не знаю». Прежде всего, Августин Блаженный отрицает, что время – это движение солнца, луны и звезд. Если время – это поток преходящих мгновений, сменяющих друг друга, то «в вечности ничто не проходит, но пребывает как настоящее во всей полноте, а время, как настоящее, в полноте своей пребывать не может». Вечность не проходит, она есть нечто непреходящее, а настоящее – это «время, которое проходит, но еще не прошло». Все временное – преходяще, а само время расщепляется на три фазы: прошлое, настоящее и будущее. Христианский богослов, уточняя свою мысль, утверждает, что «неправильно говорить о существовании трех времен: прошедшего, настоящего и будущего», ведь прошлого – уже нет, будущего – еще нет, а настоящее – тончайшая и зыбкая грань между ними, но и она распадается на осколки – мгновения. Архимандрит Рафаил Карелин писал, что трагизм времени заключен в его постоянным самоуничтожении, оно изображалось в древние времена как змея, пожирающая свой собственный хвост, время – атрибут относительного мира, текучий и неуловимый: «Во времени нет прошлого: оно безвозвратно исчезло; во времени нет будущего: оно только предполагается; во времени нет настоящего: это луч, не имеющий ни длины, ни ширины, беспрерывно скользящий от уже потерянного прошлого к еще не существующему будущему. Пока наши органы чувств пытаются зафиксировать время как настоящее, оно уже прошло, превратилось в прошлое, эта волна пронеслась мимо нас. Значит, настоящее – лишь воспоминание о недавнем прошлом, косность органов наших чувств, которые доносят до нас мгновение, которого уже нет. Значит, настоящее – это только след прошлого и ожидание будущего». Прошлое существует для души как воспоминание о прошедшем, настоящее как непосредственное созерцание, но и оно неуловимо и моментально обращается в недавно прошедшее, а будущее предстает как ожидание грядущего. О прошлом человек помнит, будущее он может предвидеть, а в настоящем – живет, мыслит и действует. Русский религиозный философ Н.А. Бердяев считал, что существует три типа времени: космическое время циклично, оно движется по круговороту; историческое время линейно, оно движется прямо и направленно к будущему, каждое его событие неповторимо; экзистенциальное время, не внешнее и календарное, а переживаемое душой, оно не исчисляется математически в отличие от космического и исторического времени, его течение зависит от напряженности переживаний – от страданий и радости, отчаяния и тоски, молитвенного созерцания и творческого вдохновения, оно символизируется точкой, но эта точка содержит в себе бездну. Все сотворенное Богом существует во времени, а пребывание в Боге есть пребывание в вечности, ибо Он есть вечно Сущий, но если даже время – это неизъяснимая загадка, то великая тайна вечности – апофатична, она непостижима и запредельная для нашего ограниченного евклидова рассудка, логики и аналитического мышления. Русский философ С.А. Левицкий писал: «вечность несказуема в слове и понятии, она – несказанна. Поэтому вечность угадывается скорее в молчании, чем в слове, скорее в сознании непостижимости, чем в каких-либо рационалистических конструкциях».
В Священном Писании сказано, что предвечный Господь явился пророку Даниилу в образе седовласого старца – «Ветхого днями»: «Видел я наконец, что поставлены были престолы и воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его как чистая волна…» (Дан.7:9). Преподобный Максим Исповедник богословски метко назвал Всевышнего «вечно пребывающим», ибо «все сущее – от Бога и после Него». Ветхозаветный пророк Исайя, возвышенно прославляя Бога как премудрого и всемогущего Вседержителя, называет Его – «вечный Господь Бог», Он восседает над кругом земли, и распростер небеса, слово Его пребудет вечно, ибо Он сотворил все сущее: «Кто исчерпал воды горстью своею, и пядью измерил небеса, и вместил в меру прах земли, и взвесил на весах горы и на чашах весовых холмы? Кто уразумел дух Господа, и был советником у Него, и учил Его? С кем советуется Он, и кто вразумляет Его и наставляет Его на путь правды, и учит Его знанию, и указывает Ему путь мудрости?.. Кому вы уподобите Меня и с кем сравните? Говорит Святой. Поднимите глаза ваши на высоту небес и посмотрите, кто сотворил их? Кто выводит воинство их счетом? Он всех их называет по имени: по множеству могущества и великой силе у Него ничто не выбывает. Разве ты не знаешь? Разве ты не слышал, что вечный Господь Бог, сотворивший концы земли, не утомляет и е изнемогает? Разум Его неисследим» (Ис.40:12-14, 25-28). Размышляя о вечности и времени, как о неисследимых тайнах премудрости Божией, великий богослов Дионисий Ареопагит в трактате «О Божественных именах», поясняет, что предвечен один Господь Бог – Святая Троица, а все причастное Ему – причастно вечности, так небеса именуются вратами вечности, а Ангелы – стражами врат. По разъяснению святого Дионисия Ареопагита, один Бог предвечен и безначален, и нет никого совечного Святой Троице, а если и говорится, что Ангелы имеют вечную жизнь, то это указывает на то, что они выше времени, но это не отменяет их тварности: «Не следует, таким образом, думать попросту, что называемое вечным совечно предвечному Богу, но, неуклонно следуя за высокочтимейшими Речениями, вечное и временное подобает разуметь в соответствии с известными им образами. Между же Сущим и рождаемым – то, что отчасти причастно вечности, отчасти же времени. Бога же можно воспевать и как Вечность, и как Время – как Причину и всего времени, и вечности, и Ветхого денми, как до времени и выше времени Сущего и изменяющего «времена и лета», также и до веков Существующего, поскольку Он – и до вечности, и выше вечности, и Царство его – «царство всех веков». (Пс.144:13) Аминь». Как поясняет преподобный Максим Исповедник премудрый богослов Дионисий Ареопагит «направляет к благочестию высокие слова эллинских философов. Так он говорит, что бестелесные силы, сотворенные Богом, сущие и вечные, но не совечны Богу, как пустословят эллины, говоря: одновременен Бог миру, и одновременен мир Богу». Преподобный Максим Исповедник писал, что Бог называется вечным как нерожденный и безначальный Источник и Обладатель самой вечности, в то время как Ангелы не совечные Богу, но причастны к вечности Божией, они есть нетленные и бессмертные духи, имеющие начало – сотворенные Богом. Святитель Василий Великий – великий богослов Церкви, соединивший прекрасное знание философии, полученное в Афинах, с вдохновенной верой и пафосом созерцателя, был убежден, что время было создано Богом как некая текучая среда для материального мира, с миром начинается и время, которое есть «продолжение, сопротяженное состоянию мира». Гераклит Ефесский учил, что время – это река, в которую не войти дважды, а каждое мгновение бытия – уникально и неповторимо. Древние мудрецы образно связывали время с течением реки, бегом Ахиллеса и полетом стрелы. Певец печали и тоски Семен Надсон, остро ощутивший трагизм человеческого бытия, грустно заметил: «суровое время быстро летит – не щадит и не ждет». Время динамично и все в мире скоротечно. Немецкий философ Шопенгауэр справедливо полагал, что «время никогда не останавливается». Платон мыслил вечность статично, а время динамично. В фундаментальном труде «История античной эстетики» А.Ф. Лосев замечает, что для Платона «вечность есть неподвижный образ времени, а время есть подвижный образ вечности». Время течет, оно царит в земном мире: «Время всесильно, порой изменяют немногие годы имя и образ вещей, их естество и судьбу». Вечность согласно Платону неизменна, о вечном невозможно сказать «был» или «будет», но только «есть». Для афинского мудреца основные свойства времени это текучесть, изменчивость и необратимость. Для христианина вечность – это жизнь в Боге, она бесконечно многогранна и более динамична, чем время, но динамизм ее – вертикаль, устремление к Богу. Время без вечности – абсурд и бессмыслица, жизнь без Бога – реквием отчаяния. Христос есть Слово Божие, Он – предвечный Логос, в Нем время становится «логосно» – осмысленно. По рассуждению святителя Василия Великого, в понимании времени и вечности, надо различать текучее время, распадающееся на прошлое, настоящее и будущее, эон Ангелов, обитающих в духовном мире, чуждом тлению и смерти, и вечность Бога как образ Божественного бытия. Бог сотворил Ангелов прежде земного мира, они – бесплотные духи, святые вестники и грозное воинство Господне, «нет между ними ни отрока, ни юноши, ни старца, но в каком состоянии сотворены вначале, в том и остаются, и состав их сохраняется чистым и неизменным. И в первоначальный состав и, так сказать, раствор их сущности, была вложена святость». «Потому-то, они неудобопреклонны ко греху, будучи немедленно, как бы некоторым составом, покрыты освящением, и по дару Святого Духа имея постоянство в добродетели». Как поясняет преподобный Иоанн Дамаскин Ангел «бессмертен не по природе, но по благодати; ибо все, что имело начало по естеству, имеет и конец. Один только Бог присносущен, или, вернее: Он выше вечности, ибо Творец времен не находится в зависимости от времени, но – выше времени». Святитель Игнатий Брянчанинов особенно акцентировал внимание на том, что время сотворено Богом и Он всевластен над ним – Бог определяет срок наших жизней и таинственно направляет ход истории, но Сам пребывает выше времени и от вечности предвидит все, что произойдет, не упраздняя нашей свободы: «Бог не подлежит времени: время не существует для Бога. … Вообще нет времени для Бога: нет для него и будущего времени. Имеющее совершиться предстоит уже совершившимся лицу Божию, и загробная участь каждого человека, долженствующая истечь, как естественное следствие, из земной, произвольной деятельности его, известна уже Богу, уже решена Богом. «Несоделанное мое видесте очи Твои» (Пс. 138:16), всесовершенный Бог! Исповедал это вдохновенный Пророк: исповедать это должен, по логичной необходимости, каждый человек».
Время сотворено Богом вместе с видимым миром, о чем рассказывает Священное Писание, где сказано, что Бог через Сына Своего – через предвечный Логос сотворил время. Библейская книга Бытия рассказывает, что Господь сотворил духовный мир – мгновенно, а материальную вселенную – за «шесть дней», и все сотворенное Им было «хорошо весьма». Все сотворенное Богом прекрасно и премудро, а космос – был Его храмом и не знал смерти и тления. Бог смерти не сотворил, а время Им сотворенное было духовно связано с Творцом как образ вечности и пролог к вечной жизни в Боге. Преподобный Иоанн Дамаскин в «Точном изложении православной веры» писал: «Бог называется вечным, но Он называется и предвечным, ибо Он сотворил и самое время, потому что Бог, один только будучи безначальным, Сам есть Творец всех веков и всего сущего». Святитель Василий Великий утверждал, что тайна возникновения времени есть тайна сотворения мира. Еще древнегреческий идеалист Платон – ученик афинского мудреца Сократа и один из величайших античных философов, в бессмертных «Диалогах», писал, что до сотворения мира времени не было. И неоплатоник Ямвлих Халкидский, комментируя диалог Платона «Тимей», утверждал, что время было сотворено с миром как «исходящее от Демиурга разумное мироустройство». Но если Платону представлялось, что Бог создал мир из вечной материи по идеальному образцу, то в центре библейской онтологии – акт сотворения Богом мира из ничего – небытия. Если платоники, стоики и александрийские эклектики как Филон Иудей, думали, что материя – вечна и вневременна, то христиане понимали – вечен только Сам Бог и с сотворением мира возникает и время, как тень и подобие вечности. Переосмысливая идеи Платона и истолковывая сюжет о сотворении мира из книги Бытия, Блаженный Августин писал, что Бог вечен, Он существует вне времени, а время возникает с момента сотворения вселенной. Время сотворено Богом, оно – «временно», а значит, до момента миротворения потока времени не было, и в эсхатологической перспективе – времени более не будет. Величайшие мудрецы мира не могли ответить на вопрос ребенка – «что такое время?», но что невозможно человеку, то возможно Богу, ибо Господь всеведущ и всемогущ, Он сотворил само время. Но если время сотворено Богом, а Он премудр и всеблаг, и творение Его прекрасно, то почему время в нашем земном мире стало смертоносно? Где найти разгадку тайне времени и ее парадоксам? Время – это грандиозная загадка, ее тайна открыта Церкви, а разгадку надо искать в еще более великой тайне – в человеке. Священное Писание открывает нам тайну человека – самого загадочного из всех Божиих созданий, существующего на грани времени и вечности. На шестой день творения мира Господь сотворил из земли человека – венец всего видимого мира – космоса, и вдохнул в него «дыхание жизни» – бессмертную душу. В книге Бытия сказано, что Бог сотворил человека по образу и подобию Своему. Тайна образа Божиего в человеке – это бессмертный дух, а подобия – свобода. В христианской антропологии человек – это свободная и самоопределяющаяся целостная личность, соединяющая в себе дух, душу и тело. Если дух связывает человека с Богом, то тело – с космосом. Святитель Иоанн Златоуст говорил, что Господь даровал человеку «власть над видимым миром», но человек причастен не только земле, но и небесам. Господь сотворил человека по образу и подобию Своему, чтобы он, связывая библейское небо и землю, восходил к своему Первообразу – Создателю. По выражению преподобного Максима Исповедника человек – это ипостась двух миров: духовного и материального. Человек был сотворен как живая связь между Богом и космосом, а его метафизическое назначение – преобразить и одухотворить весь видимый мир и соединиться с Божеством. Но после грехопадения Адама – метафизической катастрофы вселенского масштаба, весь видимый мир попал во власть смерти и тления. Господь сказал Адаму: «проклята земля за тебя» (Быт 3:17), и это проклятье – тление и смерть; а время из «текучего образа вечности» превратилось в антипод вечности. Если вечность – это совершенная целокупность бытия, то наше разорванное, искаженное и падшее время является распадом бытия. Грех – это страшный гимн Аду и уподобление демону, отпадение от Бога и ненависть к Нему. Если Бог есть источник жизни, а демон – дух зла и смерти, то «мир, лежащий во зле» пребывает во власти смерти, и время – осквернено грехом и несет гибель. Если Бог есть Свет и Жизнь, то время с Богом – животворящее мгновение, пребывание в Духе и Истине, а время без Бога – смертоносно, ее образ – «губящая коса» в холодных руках смерти. Русский религиозный философ, выдающийся ученый и богослов о. Павел Флоренский в одной из самых изящных книг Серебряного века и русского духовного ренессанса – «Столп и утверждение истины», размышляя о времени и роке, заметил, что после грехопадения существование во времени стало синонимом умирания: «смерть – это мгновенное время, а время – длительная смерть». Время – это рок, тяготеющий над всеми смертными, а земное бытие есть жизнь раненая смертью: «Не бывает настоящего без прошедшего; не бывает жизни без смерти. Смерть завита в акте рождения, и рождаемое – тленно». Размышляя о бренности земного бытия, Флоренский пришел к многоскорбной мысли древнего мудреца Екклесиаста гласящей, что время – это знак обреченности, и лично мне напоминающий мрачный образ из рассказа американского писателя и поэта Эдгара По «Колодец и маятник» – загадочную фигуру Смерти, держащей в руках маятник в форме серпа с острым как бритва лезвием из сверкающей стали, с каждым мгновением ускоряющим ход. Время – это серп в руках смерти, оно – неумолимо и требует кровавых жертв, а люди – это узники, обреченные на гибель. Одним из величайших мудрецов среди поэтов и драматургов, пытавшихся постичь душу человека и разгадать тайну времени, жизни и смерти, был Шекспир, изобличивший многогранность, парадоксальность и многомерность времени, художественно изобразивший таинственный, роковой и трагический ход событий. Время в поэзии Шекспира предстает в многочисленных образах и символах: ход часов, отмеряющих течение жизни, роковая коса, губящая всех живущих, колокол, чьи удары отзываются в сердце. С екклесиастовой грустью Шекспир смотрел на безудержный поток бессчетных мгновений, уносимых в бездну вечности и безотрадно констатировал, что время – это пожиратель жизни, оно беспощадно:
И время, что с улыбкой создает
Земные совершенные черты,
Урочный совершая оборот.
Становится убийцей красоты.
Оно пронзает молодости цвет,
И бороздит, как плуг, чело красы.
Ни юности, ни совершенству нет
Спасения от злой его косы.
Я наблюдал: на кару не скупясь.
Ломая судьбы, сокрушая троны
И красоту затаптывая в грязь,
Сгибает время самых непреклонных…
Размышляя о времени, Шекспир приходит к образу всепоглощающей бездны, а скоротечность и трагизм земной жизни человека, чей печальный удел – смерть, становится одной из сквозных тем его сонетов:
Уж если медь, гранит, земля и море
Не устоят, когда придет им срок,
Как может уцелеть, со смертью споря,
Краса твоя – беспомощный цветок?
Как сохранить дыханье розы алой,
Когда осада тяжкая времен
Незыблемые сокрушает скалы
И рушит бронзу статуй и колонн?
О горькое раздумье!.. Где, какое
Для красоты убежище найти?
Как маятник остановив рукою,
Цвет времени от времени спасти?...
Время для Шекспира есть «горькое раздумье», оно властвует над миром, «рушит медь тысячелетий» и сметает вековые королевства с лица земли. Глубокие раздумья о тайне времени разбросаны и в «Афоризмах житейской мудрости» Шопенгауэра – одного из виднейших представителя пессимизма и философии жизни. Немецкий мыслитель полагал, что время воспринимается душой через призму возраста – в детстве весь мир развертывается перед нами как Аркадия – легендарная страна счастья, в юности жизнь – бесконечно долгое будущее, восхождение на гору, а в старости – очень краткое прошлое, письмена на песке. Для юноши жизнь – это крылатая птица, а время – безгранично как небо и медленно. Для старца жизнь – это догоревшая свеча, а время – кратко, как утренний сон, и стремительно, как летящая стрела. Русский философ и поэт В.С. Соловьев писал в стихах, что «с каждый годом прибавляя ходу, река времен несется все быстрей». В стихотворении «Телега жизни» А.С. Пушкина утро предстает как образ детства, полдень – это зрелость, вечер – старость, а безмолвное наступление ночи – это смерть. Для религиозного философа время – это загадочный феномен, а его ключевой парадокс – связь с жизнью и смертью, становится понятен в свете Божественного Откровения. Время было сотворено Богом как приуготовление к вечности, но оскверненное грехом оно стало – врагом вечности. Дионисий Ареопагит помимо вечности и времени, прозорливо различал два образа самого времени: «вечное время» сотворенное Богом и не знающее смерти и тления – «дни вечные»; «временный век» – время оскверненное грехом, связанное со смертью и тлением. Бердяев писал, что время, связанное со смертью и противное Богу и вечности – это «знак падшего мира», отмеченного печатью зла, хаоса и тления. Апостол Павел метко определил время, оторванное от Бога как «рабство тлению», ведь само слово «временный», означает – тленный, смертный, бренный, преходящий. Как писал святой Дионисий Ареопагит: «Временем же называют то, что связано с рождением, тлением, изменением и пребыванием то в том, то в другом состоянии. Почему богословие и говорит, что, ограниченные здесь временем, мы причастимся вечности, когда дойдем до нетленного и неизменного века. Речения же иногда имеют в виду и временный век, и вечное время, хотя преимущественно мы знаем из них, что Сущее по большей части и в собственном смысле слова называется и предстает вечным, а рождаемое временным».
Все на земле и на небесах – видимое и невидимое создано Богом нетленным, Он Сам предвечен и «все Им стоит» (Кол. 1:17). В мощно звучащих стихах русского поэта Державина есть строки глубоко созвучные библейскому миросозерцанию: «Без Творца столь стройный мир, прекрасный сей не может пребывать». Творчество Державина в высших перлах своих – это вдохновенное поэтическое богословие, где поэзия оживляет истины веры, а истины веры одухотворяют поэтическое искусство, сам же поэт предстает как мудрый богослов и христианский философ, познающий величие Творца через созерцание Его отражения в «зеркале творения», через красоту сотворенного Им мира. Но с поэтической лиры Державина слетали не только ликующие молитвы в религиозных одах «Бог» и «Христос», но и трагические аккорды – размышления о бренности земной жизни, быстротечном времени и неумолимой смерти. Трагически звучат строки его знаменитой оды «На смерть князя Мещерского»: «Без жалости все смерть разит: и звезды ею сокрушатся, и солнца ее потушатся, и всем мирам она грозит». Жизнь на земле «есть небес мгновенный дар», и каждый человек – счастливый и несчастный, царь и нищий, мудрец и глупец, обречен умереть – «на то, чтоб умереть родимся». Ни власть и слава земных царей, ни роскошь богачей, ни высокий разум мудрецов и ученых, ни красота прекраснейшей из женщин, ни вдохновенная лира поэта – ничто не в силах спастись от смерти, чья коса, быстрей, чем молния настигнет жертву, но все мы «стоим у дверей вечности», ибо душа бессмертна – во гроб ляжет плоть, а дух возвратится к Богу. Премудрым замыслом Создателя человек был поставлен в центр вселенной как живая связь Бога и мира, существо, стоящее на грани неба и земли. С грехопадением человека весь видимый мир попал во власти смерти. Блаженный Августин мудро учил, что для человека как творения Божиего «бытие и жизнь не совпадают», истинная жизнь в Боге, без Него – все духовно мертво – «грех вошел в мир, и через грех смерть» (Рим5:12), но отпадая от своего Творца через грех – нарушение святой воли Всевышнего, человек не перестает существовать. В державинской оде «Бессмертие души» бытие Бога мыслится как основа бессмертия человеческой личности: «Жив Бог – жива душа моя», а в оде «Бог», Державин отмечает, что человек – «телом в прахе истлевает». Метафизическое назначение человека – уподобиться Богу и одухотворить вселенную, но после грехопадения смерть вошла в мир, и человек стал смертным. Поэт остро ощутил трагизм бытия человека и течения времени, столкнувшись с неизбежными философскими вопросами: Зачем существует человек? Для чего он живет, если поток времени, обрекает его на смерть? Поэтическая мысль Гавриила Державина соприкоснулась с неизъяснимой тайной времени и смерти – одной из самых трагических загадок бытия. Размышление о загадке времени – одна из ключевых тем в жизни и творчестве Державина. Для христианского поэта время, несущее смерть, – это атрибут земного мира, лежащего во зле, а вечность принадлежит Богу. Державин понимал, что нельзя мыслить вечность как бесконечную протяженность времени. Вечность – это бессмертная жизнь в Боге, а без Бога – душа человека несчастна, существование – невыносимая мука, а тело обречено на умирание. Вера в Бога – это освобождение духа от земных оков времени и пространства, устремление к вечности и смыслу. В сердце человека всеяно Богом стремление к вечности и смыслу, а быстротечное время и осознание смертности, обостряет ощущение падшести мира. В печальнозвучных строках предсмертного стихотворения Державина, символично написанного умирающим поэтом на грифельной доске, отчетливо раздается, как пронзительный аккорд, отклик на грустные думы мудреца Екклесиаста:
Река времен в своем стремленьи
уносит все дела людей
и топит в пропасти забвенья
народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.
Загадку времени пытался постичь и русский поэт Дмитрий Веневитинов – блестящий стихотворец, ученик Байрона и Гете, романтический лирик, изучавший философские произведения Спинозы, Канта и Шеллинга, соединивший в себе таланты незаурядного художника и глубокий ум философа, чьи стихи отличались не только красотой формы, но и возвышенностью содержания. Ранняя смерть трагически прервала его жизнь и творчество на взлете, но перо поэта, начертало изящный эскиз по философии времени: «Кто из нас, друзья мои, не погружался в море минувших столетий? Кто из нас не ускорял полета времени и не мечтал о будущем? Эти два чувства, верные спутники человека в жизни, составляют источник и вместе с тем предмет всех его мыслей. Что нам настоящее? Оно ежеминутно перед нами исчезает, разрушая все надежды, на нем основанные. Между тем мысль о разрушении, об уничтожении так противоречит всем нашим чувствам, так убийственна для врожденной в нас любви к существованию, к устройству, что мы хоть памятью стараемся оживлять былое, вызываем из гроба тех героев человечества, в коих более отразилось чувство жизни и силы, и, с горестью собирая прах их, рассеянный крылами времени, образуем новый мир и обещаем ему бессмертие. С этим миром бессмертия, с этим лучшим из наших упований, сливаем мы все понятия о будущем. Этой мысли посвящаем всю жизнь, в ней видим свою цель и награду. Что может быть утешительней для поэта, который к ней направляет бессмертный полет свой? Что назидательнее для мыслителя, который в ней открывает желание бесконечного, всеобщей гармонии?» Человек смертен – «алчущая смерть» витает над ним со дня рождения на свет, жизнь его скоротечна, но мысль об уничтожении противоречит его мироощущению, ведь душа его бессмертна и неумолимое время не властно над ней. Безжалостная и все истребляющая коса времени стирает мрамор тысячелетних храмов и колонн в пыль, обращает в ветхие руины прежде величественные и монументальные памятники древних цивилизаций, грозит самим звездам, мерцающим на ночном небосводе, но она бессильна угасить в сердце человека бессмертный огонь, дающий ему непреходящую жизнь и высокие дары разума, творчества, свободы и памяти. Память позволяет человеку вызывать из небытия картины протекших столетий и как бы воскрешать героев минувшего, разум – прозревать ход событий грядущего, художественное чувство – возводит душу от преходящей красоты видимого мира к вечной и нетленной красоте духовной, а нравственное сознание не дает ему примириться с роковым триумфом смерти. Поэт Леопарди в философских стихах писал о неумолимой власти времени: «все уносит безжалостное время». Со скорбью осознает человек, наша жизнь лишь краткий отрезок времени, до его рождения прошли бессчетные века, и после его смерти пройдет бездна времен, пред которой земная жизнь – малая песчинка. Человек одарен памятью, без памяти он бы перестал быть духовной личностью, ибо память – это преодоление смерти, победа над уносящимся потоком реки времен. Если бы у человека не было памяти, то невозможна была бы ни культурная традиция, ни историческое мышление – выражаясь языком Шекспира «распалась бы связь времен», но в памяти есть духовная энергия, исходящая из вечности во время, творческий порыв к бессмертию и непреходящей жизни.
Русский религиозный философ и поэт-символист Владимир Соловьев, верно сказал, что «смерть и время царят на земле». Время обращает в пыль могучие горы, осушает моря и повергает великие царства в руины. Время в падшем мире – это огненный перст смерти все обращающей в прах. И звезды нареченные поэтами «мерцающими спутниками вечности» – истребятся. Ветхозаветный мудрец Екклесиаст, скорбящий о том, что все на земле суетно и бренно, с печалью говорил «всему свое время», «время рождаться, и время умирать» (Еккл. 3:2). На гравюре гениального меланхолика Альбрехта Дюрера «Рыцарь, Смерть и Дьявол», смерть, предстающая в образе коронованного скелета, держит в своей всевластной деснице песочные часы – символ времени. Песочные часы – это песнь песков времен, где каждая опавшая песчинка – трагический напев говорящий человеку: «Помни о смерти, ибо ты – смертен и каждое мгновение жизни – это приближение к неизбежному часу смерти, а смерть – это загадочные врата». В Священном Писании сотворенный Богом мир именуется ризой Творца, ибо небо и земля свидетельствуют о Создателе, о высоте Его премудрости и силы, но после грехопадения все стало смертным, и космос – дело рук Творца – ветшает, и человек – венец миротворения – обречен на смерть. Апостол Павел сокрушаясь о трагической бренности вселенной – видимого мира, призывал христиан устремить душу к вечной жизни в Боге: «В начале Ты, Господи, основал землю, и небеса – дело рук Твоих; они погибнут, а Ты пребудешь; и все обветшают, как риза, и как одежду свернешь их, и изменятся; но Ты тот же, и лета Твои не кончаются» (Евр. 1:10-12). Александрийский философ Филон Иудей учил, что время как Херувим с огненным мечом не дает ничему смертному, тленному, суетному и преходящему войти в вечный чертог Царства Божиего. Иисус Христос – Спаситель мира, призывавший искать прежде Царства Небесное и правды Его, в Нагорной проповеди обращается к людям со словами: «Не собирайте себе сокровища на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут. Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6:19-21). В библейской антропологии сердце – это сокровенный центр личности, духовное сокровище, которое человек может отдать Богу или демону. Наша земная жизнь – тончайшая грань между бездной небытия и бездной вечности, краткий отрезок бесценного времени, данный нам Богом для покаяния, духовного совершенствования, Богопознания и самоопределения. Сербский богослов и великий подвижник преподобный Иустин Попович мудро писал о парадоксе времени: «нет более тяжкого бремени, чем время», но «если из времени изгнать грех и смерть, то время станет дивной увертюрой к божественной вечности, дивным введением в богочеловечность». Вся горечь времени – грех и смерть, а во Христе Логосе время исполняется вечным смыслом, в Нем время соединяется с вечностью. Поэтому апостол Павел призывал искать горнего, где Христос сидит одесную Отца, и помышлять о небесном, а не о земном. Размышляя о противоречиях религиозной философии александрийца Оригена, богослов Георгий Флоровский дает оригинальную и проницательную характеристику: «оригенизм – это ересь о времени». Время было для Оригена неразрешимой загадкой, он слишком эллин по своему духу и типу философского мышления, и потому не мог понять смысл истории, постичь тайну творения, грехопадения и спасения, связанную со свободой воли и самоопределения. Оригена нельзя назвать пантеистом, он строго различал Творца и сотворенный Им мир, но он считал, что идеальный мир – прообраз и архетип эмпирического мира – не возникает, он вечен и совечен Богу. Ориген не понимал, что замысел Творца о мире вечен, но не совечен Богу, ибо Святая Троица – предвечна. Тайна сотворения мира – это тайна абсолютной свободы Троичного Божества, Его бесконечного всемогущества, премудрости и любви, ибо Господь не имел нужды творить мир, но совершенно свободно сотворил небо и землю в акте Божественной Любви. Преподобный Максим Исповедник мудро учил, что время было сотворено Богом вместе с миром, до сотворения мира времени не было, поэтому «время от сотворения неба и земли исчисляется». Весь пафос Оригена в том, чтобы упразднить загадку времени и истории, и оригеновский апокатастасис проистекает не столько из моральных мотивов, сколько из метафизических теорий, где нет места свободе воли, и отрицается смысл всемирной истории. Ориген отрицает не реальность истории мира, а ее религиозный смысл, ведь его «апокатастасис есть отрицание истории». Ориген никогда не был исповедником докетизма, он знал, что Бог вочеловечился – «Слово стало плотью», и созерцал тайну Креста во всей ее силе, но он не понимал, что Богочеловек Иисус Христос есть оправдание истории, Он – Божественной Логос, без Него была бы невозможна христианская метафизика истории. Ориген не был философом по призванию, прежде всего он полемист и экзегет – толкователь и изъяснитель Священного Писания, но его крайний аллегоризм превращал Библию в книгу назидательных притч. Все события истории для Оригена есть только символы нездешних реалий духовного мира, он не мог понять историческую уникальность Боговоплощения. Но Священное Писание – это история Бога и человека, духовная история Церкви и мира, путь Бога к человеку, Его действие и явление в истории, и путь человеку к Богу в метаисторию – путь к Царству Небесному. Все события Ветхого Завета приуготовляют высочайшую теофанию – явление Бога Слова в мир, пришествие Христа на землю, а Новый Завет есть история Сына Божиего, Его жизни, крестной смерти на Голгофе, воскресения из мертвых и вознесения на небо, история Церкви – мистического Тела Христова, где действует Дух Святой. Христос – это тайна двух Заветов, пророки Ветхого Завета возвещают о Нем – о пришествии Мессии и искуплении грехов через крестную смерть, о Его воскресении из мертвых, и все события, все притчи, все пророчества Ветхого Завета устремляются к Нему, обретают в Нем смысл, ибо во Христе исполнились все пророчества. Бог пришел в историю мира, Он – Богочеловек и наш Спаситель. Библейский реализм священного Писания свидетельствует, что Христос был распят на Голгофе и воскрес из мертвых, Он – Божественный Логос и Агнец, Премудрость и Сила Божия, в Нем миру дана свыше от Бога – полнота Божественного Откровения. В центре всех событий Нового Завета – историческая Личность Богочеловека Иисуса Христа. Евангельский Христос и исторический Христос – это один Христос. Исторические события, описанные в Новом Завете, являются неиссякаемым источником христианской веры и надежды, ибо если Христос не Бог вочеловечившийся, не искупил грехи мира и не воскрес из мертвых, то смерть и Ад непобедимы, жизнь бессмысленна, нет более никакой надежды и вера наша тщетна. Христос дал смысл истории и оправдал время, устремив и соединив его с вечностью – идеально сочетав небесное и земное, Божественное и человеческое; Он – Божественный Логос, без Него и жизнь человека и всемирная история были бы бессмыслицей. Если эллинские мудрецы Платон и Плотин учили о бессмертии души, освобожденной через смерть из темницы тела, но считали, что в материальном мире всегда будет зло, скорби и смерть, то христианство благовествует о всеобщем воскресении из мертвых, преображении мира и Царстве Небесном, где не будет времени, смерти и зла, а Бог будет всем во всем. На страницах Библии сказано, что время имеет начало и конец, земная история завершится как описано в Апокалипсисе, небо и земля преобразятся «во мгновение ока» (1 Кор. 15:52), времени не станет и начнется символический «восьмой день» – все творение приобщится вечности и обретет нетление и неизменность, над праведными взойдет Солнце вечной правды и они унаследуют жизнь вечную и небесное блаженство, а грешных ожидает нескончаемая ночь тьмы кромешной и мука вечная в геенне огненной: «И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места. И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим. И смерть и Ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая. И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное» (Откр. 20:11-15). Время земной жизни – это стрела, пущенная в эсхатологическую даль, а ее цель – вечность с Богом или без Бога. В чем смысл существования времени и зачем Бог сотворил время? Время – это бесценный дар и милость Бога, оно имеет сотериологический смысл: по великой и неизреченной премудрости Своей Господь от вечности предвидел, что человека падет, и Он создал время, дабы каждый из нас мог духовно преобразиться, покаяться и спастись – живя во времени люди самоопределяются по отношению к Богу, избирают добро или зло, время предназначено для приуготовления к вечности и чтобы человек мог быть оправдан в день Суда Божьего. Время течет как река, оно неудержимо сокращается с каждым мгновением – безвозвратно убегают дни, месяцы и годы – проходит жизнь наша, вот отчего нам надлежит жить дорожа временем, жить духовной и благочестивой жизнью, угодной Богу – каяться в грехах, молиться, соблюдать заповеди Евангелия, прибегать к таинствам Церкви. Жизнь – драгоценное сокровище и каждое мгновение ее человек призван наполнить духовным содержанием: молитвой и созерцанием, творчеством и любовью. Смысл жизни – это искание Бога, стяжение Святого Духа и уподобление Христу, Он – мера всех вещей, а цель – обожение. Апостол Павел призывал жить «дорожа временем» (Еф.5:16), ведь наша жизнь скоротечна и каждый день может быть последним. В таинственный и грозный час Страшного Суда, когда завершится время, данное нам для самоопределения и покаяния, все люди – преображенные живые и воскресшие усопшие, предстанут пред Богом в духовных и нетленных телах, они пожнут воздаяние по делам и намерениям своим – настанет вечность и нераскаянные грешники пойдут в муку вечную вместе с дьяволом и аггелами его, Антихристом и лжепророком, а все верные Богу, все кающиеся и спасенные, удостоятся великой чести и славы, блаженной жизни Ангелов и войдут в обители Царства Небесного.