В море бы мне. Под свинцовые тучи.
Чаячью несыть потешить собой.
В ветер сырой над волною колючей,
в питерский мутный зловонный прибой.
Выйти в залив на дырявом корыте,
на «Озорнице», прогнившей насквозь,
шкот упустить, тучной чаячьей сыти,
парусом взвиться и лопнуть как трос.
Я б полетал напоследок над морем,
бил бы шкаториной будто крылом,
шквал бы поймал на Толбухином створе,
рухнул бы, рваный, с небес в бурелом.
Но на горах Иудейских зимую,
в чудной и голой заморской стране.
Сам ли сновидцем я был – не пойму я,
сны ли чужие привиделись мне?