Скопидом по жизни, жадный до неприличия, он поэтому-то старался денег ни у кого не занимать. Почему? А потому, что в момент совершения данной процедуры на душе его происходили настолько страшные события, которые могли когда-нибудь вполне запросто аж с ума его свести. Да-да, господа россияне! А вы прикиньте-ка сами.
Ведь ему, скряге, приходилось практически дважды совершенно искренне ненавидеть этого проклятого заимодавца! В первый раз - за то, что у невзрачного на вид, но гордо стоящего перед ним урода паршивого, деньги есть, а у него, у красавца писаного - их нет. А уж сам момент отдачи долга для скупого бывал иной раз вообще невыносим…Поэтому он, бедненький, чтобы попросту не потерять сознание, или, того хуже, не получить инфаркт-инсульт, непосредственно перед настолько жуткой и ненавидимой им процедурой, всегда выпивал полный граненый стакан самогона. И только тогда более-менее уверенно «шел на амбразуру».
Ибо, как всем в народе известно, в долг-то он брал деньги «чужие», а отдавал «свои», кровные?! И сия «несправедливость» поистине убивала его. И вот еще что ужасно коробило. Во время отдачи долга, когда жмот трясущейся дланью протягивал купюры самодовольно стоящему щупленькому заимодавцу, не в силах видеть их «уход», он даже глаза закрывал, чтобы не видеть навсегда теряемые кровные…
Однако в последний момент алчная душонка не выдерживала, и он в узенький прищур жадно, с тоской смотрел, как в раскрытом портмоне заимодавца количество денег прямо на глазах прибавлялось. Но у него-то ведь … убавлялось?! И тоже опять, и снова?! И пережить подобный стресс без специальной анти стрессовой подготовки было невмоготу. И иногда он коленопреклоненно, слезно, упрашивал сделать сие непереносимое для него дело женушку родную. Ну, хотя бы, мол, ради его психического здоровья. Само собой разумеется, не в долг ей у кого взять, а отдать. И она с понимающей улыбкой милостиво делала своему жмоту одолжение.