80 лет 12 омрап – юбилей. Опять нет повода не выпить... (АХТУНГ - кто не служил, тому читать вряд ли будет интересно)
"УВАЖЕНИЕ К МИНУВШЕМУ - ВОТ ЧЕРТА, ОТДЕЛЯЮЩАЯ ОБРАЗОВАННОСТЬ ОТ ДИКОСТИ"
(А.С.Пушкин)
После написания предыдущего рассказа мне пришло письмо из Германии:
Re: Всего хорошего мой друг
Tara Uttara
Кому: Василий Чечельницкий
сегодня, 10:32
Жизнь твоя протекает насыщенно, несмотря на все трудности и препятствия. Пусть Боги светлые наши и Предки помогают тебе и твоей спутницей жизни Ирине. Я рассказывала тебе уже о художники изобретатели Тюрине. Он исцеляет людей, и у него есть свои собственные наработки, которые убирают блоки со всех уровней и тел, и если ты сможешь с ним связаться или найти его координаты, то возможно он сможет тебе помочь.
https://www.youtube.com/watch?v=3gzHXf9iUFA
Vonmeinem iPad gesendet
Я только прослушал первые два часа и убедился – знания мужик даёт глубочайшие !!! Для примера – в царской армии приветствовали друг друга – складывали правую руку в мудру, держа два пальца прямыми, остальные сложены, прикладывали к своей голове и говорили «ЧЕСТЬ ИМЕЮ», т.е. каждый раз офицер напоминал себе, что у него есть ЧЕСТЬ!!!!! Он мог быть беден, но офицер всегда имел ЧЕСТЬ. Потом иудушка Троцкий переиначил воинское приветствие, и всё свелось к «ОТДАНИЮ ЧЕСТИ» - Т.Е. ПРИ КАЖДОМ ПРИВЕТСТВИИ СЕЙЧАС МЫ ОТДАЁМ ЧЕСТЬ. Вот и стали вырождаться Славянские воины, и бесчестное поведение офицера уже сильно никого не удивляет. Т.Е. мы, как ПРИДУРКИ, записали это в УСТАВ ВООРУЖЁННЫХ СИЛ СССР, а сейчас и РОССИИ, и требуем отдавать ЧЕСТЬ постоянно. Посему - первое, что сейчас надо сделать МО России Шойгу - переписать две строчки Устава Вооружённых Сил и возродить старое Приветствие. Но чтобы он это понял, до него эти знания кому-то надо довести, а пока же он в этом вопросе «серый, как штаны пожарника».
Кто-то может сказать, что это "мелочи", стоит ли из-за них огород городить? Ребята, поверьте - стоит. Именно такие "мелочи" привели к победе тёмных сил, что мы забыли свою истинную, глубокую историю, что нам ввели Григорианский календарь, которым мы сейчас пользуемся, (Примеры славянских летосчислений (на 2014 год от Р.Х.). Лето 7522 от Сотворения Мира в Звёздном Храме), что в царской России большевики совершили революцию, погубив при этом лучший генофонд страны, наконец, из-за недооценки таких "мелочей" развалили мощнейшую державу мира - СССР, которая в своё время сломала хребет германскому фашизму. Так что, не надо "ла-ла" - я знаю, о чём говорю.
Далее, Тюрин объясняет, как Германия, которая дала миру десятки писателей, поэтов, учёных, композиторов всего за шесть лет с 1933 г по 39-ый превратилась в фашистское государство, и стало строить крематории, т.е. был оболванен целый народ. Или взять Индию. Почему страна, в которой родились тысячи йогов и прочих продвинутых людей, живёт в такой нищете? Да, потому что храмов, посвящённых Богу Шиве-разрушителю значительно больше, чем Богу Вишну, который созидатель. В общем, слушайте сами, размышляйте, делайте выводы…
Сам я ссылку нашёл, слушаю, и во многом эта информация вводит меня в шок. Но пока оставим эту тему и продолжим про мою вторую Лебединую песню – двухмесячное путешествие по России. Прибыв из Белорецка в Москву через день мы уже отправились в г. Остров Псковской губернии на юбилей моего 12 омрап, которым я имел честь командовать в стране, именуемой СССР. Сначала планировали ехать поездом, но позвонил генерал Сердюк Алексей Игоревич, начальник Центра Морской авиации России в г. Ейске, сказал, что 26 октября с аэродрома Остафьево будет самолёт, и что наши фамилии даны в список пассажиров этого рейса.
Полным сюрпризом для меня был прилёт дочери Ольги из Испании накануне отлёта в Остров. Я её не видел 15 лет, как она уехала с Украины в Россию, а потом вышла замуж и оказалась в Испании. Правда брак оказался недолгим, слишком велика оказалась разница в менталитете, которая поначалу была не видна, пока горели чувства. Всё это время мы общались по скайпу, и крайний раз виделись, когда вместе ездили на юбилей полка 65 лет. А тут спасибо моему правому лётчику Юре Лончакову, который уговорил дочь бросить все свои дела и прилететь в Москву, чтобы повидаться с отцом. В общем, утром 26 октября мы подъехали на машине к КПП аэродрома. Два бравых солдата в жилетах и касках, уточнив, что приехал полковник Чечельницкий, взяли под козырёк и подняли шлакбаум.
На аэродроме нашли свой АН-26, а когда подъехали, я был приятно удивлён, встретив старых друзей. Во-первых, генерала Анатолия Михайловича Быкова – бывшего Командующего ВВС ЧФ, с женой Людмилой. Затем своего командира отряда Юрия Ивановича Шубина, уникального лётчика, который умудрялся летать днём и ночью на заправку топливом в воздухе, имея остроту зрения 1,0 на один глаз, а на второй 0,3-0,6. И третьим был полковник Скворцов Владимир Александрович, которого я в своё время за полгода с должности старшего техника корабля довёл до должности Инженера эскадрильи. А всё потому, что при перелёте Шубина с АРЗ Хабаровска у них произошёл серьёзный отказ, а Владимир Александрович был в этот момент на борту как старший техник, и очень хладнокровно себя вёл. Кстати, и Шубин и Скворцов были тоже с жёнами, как и Быков.
Через три часа полёта прилетели в Остров, где нас с Ириной и Ольгой встретили мои пилоты Игорь Ларьков и Юра Лончаков на своём крутом джипе. Поездили по аэродрому в качестве экскурсии в прошлое, когда я был командиром полка, а они моими лейтенантами, пришедшими в полк после выпуска из училища в 1986 году. Когда ехали с аэродрома, произошёл характерный эпизод. Мы мчались на приличной скорости, миновали какого-то мужика слева на дороге, чем-то торгующим, как Юра резко затормозил и сдал порядка 100 метров назад со словами: «У нас же вечером по плану баня, а там веники продают». Парни выскочили из джипа, подскочили к мужику, и вдруг все вместе побежали обратно. Метров за пять я услышал возглас: «Командир, командир, как здорово, что Вы прилетели. Не надо никаких денег. Я дарю Вам пару веников и литровую банку мёда в придачу со своей пасеки».
Я узнал Олега Масальского, который у меня был начальником Метеослужбы, и ещё при полковнике Николае Александровиче Мордовалове заработал прозвище «Метео снайпер». А мы тогда всем полком ушли в ночь по учениям, несмотря на то, что по торцу полосы стоял туман. И когда под утро через пять часов пришли, туман так и стоял, не сдвинувшись не на метр, как и предсказывал капитан Масальский. В общем, очень тепло облобызались с Олегом и помчались дальше, т.к. после поселения в заранее заказанные и оплаченные номера гостиницы нас ждал ресторан.
Там тоже произошёл ряд интересных моментов, главный из которых заключался в том, что пока сидели и наслаждались ужином в ресторан раз пять врывались небольшие компании в количестве 2-3 человека из моих бывших подчинённых и со словами: «Прошёл слух по гарнизону, что командир - Чечельникий приехал», - шли пожать мне руку и облобызать». После чего следовал обязательный совместный тост «За 12 омрап», и заверение, что завтра на банкете к этой теме вернёмся, т.к. свободных мест в ресторане уже не было, а стоять возле нашего столика весь вечер – это себя не уважать.
В общем, в ресторане красиво поужинали, произведя фурор на местных барышень, т.к. в их провинциальной глуши столичные франты давно так не «мусорили деньгами» (мы скупили всё меню) - «шютка», в которой есть лишь доля шутки. После чего прямо на площади было решено бросить на счастье монеты, чтобы Бог дал возможность вернуться и повторить товарищеский ужин, так он нам всем понравился. Я забыл сказать, что в гостинице к нам присоединилось ещё два моих орла: лётчик Игорь Тульский и штурман Игорь Демидов. Когда попали в баню, там оказалась накрыта поляна, по разнообразию и деликатесу блюд почти такая же как в ресторане, что, впрочем, не помешало нам нормально попариться, т.к. сауну продляли дважды. Кстати, дочь Ольга не сразу вписалась в наш коллектив, всё-таки десять лет жизни за границей дали себя знать. Но иностранный апломб из неё ребята быстро вышибли, и дальше она была «белая и пушистая».
Утром встали с трудом, но кофе в постель быстро привели нас в чувство, и полковник с двумя женщинами (меньше чем с двумя полковникам в свет не положено выходить по статусу) – прибыл на утреннее построение полка без опозданий. Спасибо «личному водиле» со звездой Героя России - Юрий Лончаков - это не тот человек, при котором можно куда-то не успеть вовремя. Шёл сильный дождь, но никого это не напугало. Меня выгрузили из машины, я сел на своё место в «адмиральской коляске», дочь тут же заняла своё место рядом, держа надо мной зонтик, не хуже чем охрана у Путина, и началось братание.
Ко мне до построения успело подойти человек десять, и первым мой замполит, подполковник Акиншин Николай Григорьевич. Вспомнили, как уходили с Североморска-третьего с последней плиты 13 июля 1988 года, а потом в этом вылете погиб экипаж Василия Ефимова, а Николай Григорьевич был тогда у меня вторым штурманом. Потом подошёл с женой Ниной Володя Улесов, который как и я, был кандидатом на должность командира 12 омрап, но просто удача мне улыбнулась больше – командиром поставили меня, но Володя тоже очень достойный лётчик и офицер. Затем подскочил мой командир эскадрильи Толя Ильичёв, который вчера нашёл меня в ресторане и сразу подарил банку мёда, поскольку у него тоже как у Масальского своя пасека, и он давно и успешно этим занимается.
В общем, прозвучала команда моего начальника штаба Саши Мартынцова «Строиться», и я немного напрягся. Шёл дождь, и один из вариантов, который был проработан заранее, это построение не делать, а сразу идти в здание Гимназии и проводить все торжественные мероприятия там, в актовом зале. Но не дрогнул никто. Полковник Валерий Викторович Тюрин, подполковники Анатолий Николаевич Ильичёв, Николай Григорьевич Акиншин были в форме, остальные по «гражданке», но никто не прятался под зонтики. Полк построился, как в старые добрые времена. Ильичёв принял доклад начальника штаба, (что ж делать, раз командир не в строю), но моё присутствие придавало этому ритуалу тот законченный вид, который и должен быть на мероприятиях подобного рода.
И не важно, что более молодой Сергей Павлович Губарь, которому я сдал полк, по причине недавно перенесённого инфаркта не смог приехать, хотя и собирался. И что по причине отсутствия самолёта не смогли прилететь из Калининграда человек 30 наших однополчан, включая двух моих замов: Сергея Ивановича Осокина и Владимира Оскаровича Геллерта. Основной костяк полка был на месте, и я гордился своими бывшими подчиненными, многие из которых стали друзьями. Кстати, в одном строю стояли, ничем не выпячивая себя, Командующий ВВС Черноморского флота генерал Анатолий Михайлович Быков и космонавт, Герой России Юрий Валентинович Лончаков.
В общем, когда мимо меня под проливным дождём, чеканя шаг под оркестр, который нам выделила вертолётная бригада, базирующаяся сейчас на аэродроме, прошёл мой полк, у меня на глазах выступили слёзы, и я ничего не мог с этим поделать… Такое не забывается. Потом прошли к памятнику экипажу Василия Ефимова, возложили венки, и ко мне подошла вдова прапорщика Рыбалтавского, который в этом вылете был воздушным стрелком-радистом: «Василий Васильевич, спасибо, что сохраняете память о ребятах. Столько лет прошло, а мне кажется, что всё было как вчера…»
Когда я вернулся домой на Украину, одну из своих книг отправил Татьяне Рыбалтовской. Но вернёмся к юбилею. Потом прошли в актовый зал гимназии в Острове-2, где состоялось торжественное собрание, посвящённое юбилею 12 омрап. Хорошо выступали многие, но мне особенно запомнилось выступление Анатолия Михайловича Быкова. Без всякой бумажки он просто смотрел в зал и, глядя на лица, о многих говорил несколько очень уважительных фраз. При его словах я сразу вспомнил песню: «Вот застыл батальон в строю, снова лица старых друзей узнаю…» Я подумал: «Вот это память, ведь Толя здесь только начинал службу, а так большая часть её прошла в других гарнизонах, да и на других флотах тоже, если наживать вещи своими именами». А ещё пришла мысль тогда: «Да, так выступать может только Командующий, который не зря ел хлеб на своей должности». Когда впоследствии я поделился с Анатолием своим впечатлением от его выступления, он, со свойственной ему скромностью, ответил: «Вася, награды присваивают, а на должность назначают. Я просто был на своём месте, так что не надо дифирамбов».
Дальше было общее фотографирование, посещение комнаты Боевой Славы полка и сам «банкет», о котором, пожалуй, стоит сказать несколько слов. Ко мне периодически подходили мои бывшие подчинённые со словами: «Командир, Вы меня помните? Я … такой-то… был у Вас техником самолёта, а я Василий Сечко, летал в полку командиром огневых установок». Или, не называя фамилии: «Командир, у меня болела жена, и Вы с учётом этого дали мне квартиру. Спасибо Вам за это…» Сразу поясню – квартирный вопрос всегда является самым больным в любом гарнизоне. Вы можете прослужить десять лет и больше, но квартиру так и не получить. Всё потому, что очередь вроде бы есть, но всё зависит от того, на какой должности вы служите. В первую очередь обеспечивается жилплощадью командиры кораблей, штурманы и старшие техники кораблей, потому что именно от этой категории лиц в первую очередь зависит обеспечение безопасности полётов.
У меня каждый второй и четвёртый вторник в Доме офицеров с 19.00 был приём по личным вопросам. И я скажу, длился он, как правило, три-четыре часа, в основном, приходили женщины, и главный вопрос, который их интересовал, когда моему мужу дадут квартиру?
Чтобы вы оценили, как непросто бывало иногда отвечать на этот вопрос, приведу в пример своего однокашника Сашу Лепаловского, который был командиром полка в гарнизоне Монгохто. Как-то на приёме по личным вопросам жена одного техника по АО (авиационному оборудованию) прямо от порога с места в карьер потребовала: «Тов. Командир, Вы должны нам немедленно предоставить вне очереди двух комнатную квартиру!» На Сашин вопрос: «Почему?», - женщина, не стесняясь, назвала вещи своими именами: «Да, потому что во время оргазма я так громко кричу, что не только дети слышат, но и соседи пугаются». Что ответил Лепаловский, и какое принял решение, я оставляю на размышление вашей фантазии.
В общем, «банкет» в честь юбилея 12 омрап прошёл на высоком организационном уровне, я сожалею только об одном моменте – конечно, первый тост о полку, которым я имел честь командовать, должен был говорить его командир. И я этот тост приготовил, записал его на планшете, а произнести его от моего имени должен был мой правый лётчик, Герой России Юрий Лончаков. Но из-за того, что время праздничного ужина перенесли на час раньше, мы не успели заехать за планшетом в гостиницу. Но здесь нас ничто не лимитирует, поэтому хотя бы на страничке проза.ру я хочу этим тостом поделиться с вами:
«Друзья, дорогие мои однополчане, как видите от того командира, которого вы знали как одного из лучших спортсменов гарнизона, мало что осталось. Случилось так, что пока я прикован к инвалидной коляске. Что делать, все под Богом ходим, и никто вам не даст гарантии сказать, что ждёт его в будущем. Более того, мой диагноз БАС он влияет не только на мышцы. Если вы заметили, с моего с утра не сходит жизнерадостная улыбка дебила, а когда вы проходили под дождём торжественным маршем, я плакал, т.е. моя болезнь влияет не только на мышцы, но и на психику, но не на мой дух и силу воли. Доказательством сказанного является то, что я смог приехать и стою перед вами. Притягательная сила нашего полка и вас всех, моих боевых товарищей, помогла это сделать.
Нас довелось вместе много каши съесть: и сладкой, и горькой. Вспомните, как всем полком под руководством генерала Морозова – Главного инженера авиации Балтийского флота смогли затолкать 200 метров в гору самолёт ТУ-22м2, когда доразведчик погоды 57 мрад подполковник Небесский при перелёте с Севера зарулил не в ту рулёжку. Или как всем полком в гололёд ушли на «Радиус», а потом ни один самолёт не смогли затолкать тягачами на стоянку, так было скользко. Или как благодаря лейтенанту Лончакову, который сейчас скромно сидит со звездой Героя России, мы весело стали отмечать день ВМФ (Нептуна) на Гороховом озере. В общем, много славных эпизодов нашей совместной службы с вами можно сейчас вспомнить. Поэтому давайте поднимем бокалы за наш 12 омрап, который нас сдружил и сделал одним коллективом.
Тем более наши ребята-однополчане в Калининграде, которые не смогли прилететь, по данным разведки, сидят сейчас в ресторане и вспоминают службу в нашем полку. Не смогли прилететь также генерал Сердюк Алексей Игоревич. Вы знаете, что у него в Центре упал Л-39, пилоты погибли, и сейчас работает комиссия. Заслуженный лётчик-испытатель Российской Федерации Анатолий Полонский тоже из-за работы не смог прибыть, но прислал СМС: «Хотел бы дожить и приехать на 90 лет полку, который навсегда остался в нашей памяти». Итак – за наш славный, орденов Кутузова и Александра Невского 12 омрап!!!»
В общем, вечер шёл, я радовался, глядя на родные лица своих однополчан, вспоминал всякие эпизоды службы, некоторые, кстати, были очень прикольные, Например, на имя командира полка пришло извещение на какую-то бандероль наложенным платежом. Я лично приехал на почту, заплатил 50 рублей, получил на руки коробочку длиной порядка 15 см и начал вскрывать. Пришлось развернуть порядка 10 обёрток, и в конце концов достал маленькую бздюльку весом грамм 15-20, на свой военно-морской глаз я определил как транзистор или конденсатор. Пришлось подключить Особый отдел, который мне нашёл истинного получателя. Им оказался лейтенант-радиолюбитель с ТЭЧ, который был помешан на сборке всяких радиоприёмников своими руками.
И чтобы ему прислали дефицитную деталь с завода, он подписался моим именем. Я вызвал начальника ТЭЧ майора Дриккера Александра Фёдоровича, пропесочил его как следует и приказал больше уделять внимания воспитанию молодых офицеров. А то совсем разболтались, блин. Не прошло и двух недель как мне снова приходит извещение на посылку, которую я не жду. Только теперь за ней надо ехать на жд. вокзал и получать там, т.к. вес у неё более 10 кг. Я опять вызываю по старой памяти начальника ТЭЧ и в более резких выражениях приказываю ему ехать на вокзал, получить посылку и принять меры к подчинённым, которые не сделали никаких выводов из первого случая.
Каково же было моё удивление, когда в деревянном ящике оказалась большая картина с пейзажем иркутского художника. Это брат так сделал мне сюрприз к юбилею – 40 лет. Пришлось извиниться перед Александром Фёдоровичём и отпустить его с миром. Кстати, это был не единственный сюрприз к дню рождения. Полк мне подарил новые горные лыжи «Младость», для чего пришлось объехать половину Прибалтики и найти их лишь в Латвии. В общем, смотрел я на своих бывших подчинённых, и много весёлых, да и трагических тоже, пронеслось в моей памяти. Особенно меня растрогал командир отряда Юра Шубин, который подошёл со мной выпить и сказал: «Командир, я Вам очень благодарен за то, что Вы привили мне любовь к полётам летать строем днём и ночью на интервале и дистанции «один на один».
Вы знаете, не скрою, услышать такой комплимент из уст заправляемого лётчика – это дорогого стоит. «Да, не пропал твой труд даром, полковник», - подумал я. А всё потому, что с самого первого полёта строем ещё на Л-29, меня так поразила красота самолёта со стороны, что я сразу полюбил эти полёты просто фанатично, и старался летать «кучей» при любой возможности. И подчинённые это, как видите, оценили. А ещё Юрий Иванович добавил: «Но, командир, на Севере я в горнолыжных очках не летал. Хотя так Вы написали в одном из своих рассказов.
Я хотел в них летать, когда увидел их на Вашем шлемафоне, но я их просто тогда не нашёл». Я не стал майору Шубину объяснять, что так мне доложил Особый отдел, объясняя причину, почему четыре пары Ф-16 скопились именно возле Вашего самолёта. Вместо этого просто сказал: «Юра, да разве это сейчас важно? Суть в том, что я горжусь тобой как лётчиком, который, имея проблемы со зрением, достиг высочайшего мастерства в профессиональной деятельности. А ещё ты у меня один из немногих в полку лётчиков, кто имеет допуск к взлёту и посадке на аэродроме АРЗ Хабаровск. Туда не каждого пилота пускают. Вот за это давай и выпьем!» Мы подняли бокалы, чокнулись, выпили и расстались довольные друг другом.
Ещё, описывая праздничный банкет, хочется отметить, что, если бы у меня был голос, я бы предложил тост за ЛЁТЧИКОВ-ИСПЫТАТЕЛЕЙ, вышедших из 12 омрап: за Костю Калугина, Сергея Андреева, Анатолия Полонского, ШТУРМАНОВ-ИСПЫТАТЕЛЕЙ: Виктора Васильева, капитана Филипова (жаль, уже не помню его имя, т.к. он ушёл в ШЛИ, недолго прослужив в полку), покойного Олега Швецова, разбившегося на «Супер-Джете-100» в Индонезии.
А также тост за моего правого лётчика Юрия Лончакова, совершившего три полёта в космос. Эти ребята – гордость нашего полка, поэтому мы их так выделяем. Ещё есть Костя Татьянин, один из самых грамотных зам. комэсок в моё время, и не случайно его оставили преподавателем в Военно-Морской академии. Есть ещё Сергей Павлович Губарь, который после разгона нашего 12 омрап командовал 30 одрап на ЧФ, есть Юра Кулик, которого он забрал с собой и они оба успешно освоили ТУ-22р – сложнейший самолёт всех времён, стран и народов. Есть Саша Лущиков, Владимир Кузнецов и Игорь Дейнека, счас летающие в МГА на Боингах и Аэрбасах. Есть пилоты типа Игоря Ларькова и Игоря Тульского, которые без проблем после ТУ-16 с успехом летали на СУ-24.
Из нашего полка вышел генералы Анатолий Михайлович Быков, здесь присутствующий, Иван Дмитриевич Федин – бывший Командующий Морской авиации России, Николай Андреевич Рогов, бывший начальник Боевой подготовки авиации ВМФ России, Николай Александрович Мордовалов – бывший Командующий ВВС СФ, Анатолий Иванович Павловский – бывший Командующий Морской авиации ТОФ и ВВС БФ, генерал Сердюк Алексей Игоревич, уже Бог знает сколько лет возглавляющий Центр Морской авиации России в городе Ейске, есть те, кто высоко продвинулся по инженерной линии, и полковник Скворцов Владимир Александрович, здесь сидящий, тому подтверждение. Короче, наш полк дал и воспитал много достойных людей. Вот за них, а точнее, за всех нас давайте и выпьем!!!»
Ещё из праздничного банкета, пожалуй, стоит выделить такой факт. Когда заиграла музыка, и начались танцы, моя жена Ирина и дочь Оля сразу начали пользоваться успехом. Их приглашали практически беспрерывно, я только радовался за женщин, хоть отведут душу от работы и будней. После одного из танцев Ира сказала: "Неплохо танцует Ильичёв, но лучше всех ведёт в танце вон тот высокий, здоровый мужчина". На что я ей ответил: "Он у меня в полку летал вср или коу, жаль, не помню уже его фамилию, кажется это прапорщик Константин Степанов. Ну, что ж, молодец, где только научился?".
И вдруг на каком-то этапе вечера понял, что я тоже хочу танцевать. Дал команду Ирине, она меня поняла мгновенно. Тут же помогла встать, и мы сбацали целых два танца. А Игорь Демидов и дочь это сняли на видео со словами: «Танец нашего командира», - так что сохранилась память для себя об этом «подвиге» - смеюсь, но что-то героическое в этом всё же есть, если называть вещи своими именами. Потом Ира с Игорем Демидовым лихо сплясали лезгинку, что тоже сняли на видео, и Ире сделали комплимент, что она танцует как восточная женщина.
Вечер уже приближался концу, как вдруг к нашему столику подошёл мужчина, в котором я узнал своего Инженера 1-ой АЭ майора Губина Сергея, если не ошибаюсь, Витальевича: Он передал мне пакет со словами: «Василий Васильевич, это мои поделки на память». Я пожал ему руку и мы расстались. Когда же рассмотрели с Ириной содержимое пакета, мы ахнули. Там оказались две деревянных шкатулки изумительной красоты. Оля когда их увидела, сказала: «Господи, никогда не видела, чтобы столько любви отдавали одному человеку. Да, папа, сразу видно, что ты был здесь командиром, И тебя здесь уважали».
Я ничего не ответил дочери, но про себя подумал: "Эх, Оля, не надо этими словами обольщаться. Командирская доля тяжёлая. Командир не может быть хорошим для всех. Кого-то тебе по замене пришлось отправить на Дальний Восток, кому-то ты не смог дать квартиру или назначить на должность. В общем, недовольные командиром в полку всегда есть, но если ты поступаешь по совести, большинство подчинённых будет за тебя". Кстати, мои не произнесённые слова подтвердил отзыв обо мне моего однокашника Димы Выдуйкина, Заслуженного лётчик РФ, который сам тоже был командиром полка:
"Пользуясь случаем опишу свои впечатления на твою публикацию , где ты был и как тебя встречали на юбилее твоего полка в г.Остров. Василий Васильевич, иначе быть не могло. Ты командир - душа от бога. Мне это знакомо , но речь не обо мне. Вася , как к тебе относятся сослуживцы твоего полка, не обо всех командирах такое мнение . Поверь мне. Мне понравилось , как уважает тебя твой правый пилот , Герой космонавт Лончаков, как позвонили, предложили самолёт с Астафьево. Вася, долго и много писать не буду, но ради этого стоит жить как можно дольше. И ещё низкий поклон твоей жене - умница, красавица , русская женщина".
В общем, вечер шёл по плану, но меня стал волновать один вопрос, который позже решился сам собой. Как только я стал обдумывать проблему транспорта на завтра, т.к. команде Юры Лончакова на его джипе поутру надо было уже стартовать «драх нах Остен» - ребят ждали дела, как ко мне подошёл ещё один мужчина:
«Василий Васильевич, Вы меня, наверно, не помните?» «Почему не помню. Вы штурман», - отвечаю. «Да, я Владимир Иванов, летал вторым штурманом в экипаже Максимова. Я слышал Лончаков завтра уезжает. Если Вам нужна будет машина, предлагаю свою». Конечно, мы с радостью согласились. А Владимир, прощаясь, подарил мне свою книгу стихов «Ты прости меня мать». Как писатель я сразу оценил подарок и прочитав всего лишь несколько стихотворений прямо здесь же на вечере, скажу – сразу видно, что это стихи человека, любящего Родину, свою профессию, переживающего за судьбу своей страны и людей, в ней живущих. В общем, в поэзии Владимира Иванова есть мысль:
В МИХАЙЛОВСКОМ
Чем дальше лета от рожденья,
Тем больше мы осознаём
Величие его творенья,
И лавры щедро воздаём.
В погожий и ненастный день
Поток паломников к могиле,
Монастыря святая тень
Даёт для вдохновенья силы.
Звучат на разных языках стихи –
Признанья дань и восхищенья,
И в мире нет такой земли,
Где не звучат его творенья.
Повсюду, где поэта след,
Проходят Пушкинские чтенья,
Не знают времени и лет
Бессмертные стихотворенья.
Утром, выпив кофе и дождавшись Владимира, сначала проехали к месту падения Тимура Апакидзе. Там сейчас не просто памятник, а сделали целый мемориал. Кроме Креста, который был самого начала установлен в месте падения СУ-33, правее метров 20 стоит памятник с барельефом Тимура, а впереди 10 метров братская могила экипажу вертолёта МИ-8, сбитого в Сирии. Пока я стоял, вглядываясь в лицо Тимура и вспоминая, как это было 17 июля 2001 года, Ира с Ольгой подошли к кресту, и Ирина положила руку на камни у основания. Вдруг она изменилась в лице: «Я слышу, как бьётся сердце Тимура. Когда он лежал здесь, он был ещё жив»… У меня перед глазами сразу встала картина, подтверждающая её слова.
В тот самый момент, когда Су-33 скрылся за деревьями, и стала подниматься шапка дыма, я успел подхватить женщину, которая стояла впереди меня, а тут ноги подкосились, она стала просто оседать. Кажется, это была жена Лёши Сердюка Татьяна, т.к. в момент начала события, она стояла рядом. Женщина минут 10 билась в истерике, слёзы лились ручьём. Одна половина меня пыталась успокоить женщину, а другая – пыталась ответить на вопрос: «Что с Тимуром, и почему это произошло?» В конце концов, мне удалось передать женщину какому-то офицеру. Мы перекинулись парой слов с лётчиком Центра корабельной авиации России, стоящим рядом. Кажется, это был начальник Лётно-методического отдела. А потом какая-то сила понесла нас к месту катастрофы. Мы шли по тропе, когда навстречу попалась группа пацанов, человек пять или шесть. Мы спросили их: «Лётчик жив?» Они ответили: «Был жив, только ноги сильно перебиты». В общем, что Тимур жив – надежда была.
Когда вышли в район падения, это было примерно в километре от полосы, самолёт ещё горел, но основной пожар был потушен. Нам сказали, что Тимура увезла скорая. Он без сознания, но был жив… Хотелось верить, что всё обойдётся. Я внимательно послушал опрос очевидца, мужика, который в момент падения находился недалеко. Потом обошёл все обломки, пытаясь вычертить последнюю траекторию полёта Апакидзе. Потом меня позвали сесть в «Скорую», которая готовилась уезжать. Я впрыгнул в машину, мы доехали до развилки на аэродром. Оттуда шёл поток машин, которому не видно было конца. Мне стало ясно, что мы его не переждём. Тогда, пользуясь знанием местности с тех времён, когда я был командиром полка и начальником авиационного гарнизона, я убедил водителя «Скорой» ехать по моим указаниям, и вывел машину на аэродром совсем с другой стороны через проломы в колючей проволоке заграждения аэродрома, которые не отремонтировали ещё с моих времён.
Т.е., что Ира говорит правду о том, что она почувствовала сердце Тимура, у меня сомнений не возникло, т.к. я не раз убеждался в её чувствительностью тонкого тела, тем более, что Аббай частично передал ей свой дар. Когда мы прилетели в Москву, Ирина позвонила Лесе Апакидзе и поделилась своими переживаниями. Обе женщины заплакали. Вот такой результат был посещения этого мемориала. Могу добавить такую деталь. Уже когда мы готовились уезжать, подошёл мужчина и вполголоса сказал Ирине: «Это я привёз и клал эти камни в основание Креста». Мы его поблагодарили, и когда ехали, подумал: «А ведь мужчина не случайно здесь появился. Он знал, что в гарнизоне отмечают годовщину полка, и что завтра здесь кто-нибудь да появится. А ему нужно убедиться, что его труд не пропал даром, и он востребован.
Потом мы проехали на Гороховое озеро. Ира с Ольгой обмылись и пошли по берегу, а на меня нахлынул поток воспоминаний. Сразу перед мысленным встали картины как мы с моим старшим сыном Сашей, который ушёл на Небеса в 24 года, пересекали озеро на лыжах и делали круг вокруг второго озера, расположенного дальше, и пробежав километров 30, возвращались домой. Встряску для организма это давало сильнейшую. Интенсивное движение и дыхание с пребыванием на дикой природе давало сильнейший оздоровительный эффект. Красота русского леса, которую приходилось при этом лицезреть, тоже давала свои плоды. Мы оба ждали выходных, точнее , воскресенья, чтобы все индексы свободного времени, настроения, наличия снега и прочих условий совпали, и мы снова повторили свой поход.
Ещё вспомнились наши бои с Юрой Лончаковым в воде, на склоне, на деревьях и прочем, на что хватало «фантазии», которые мы устраивали после нормальной тренировки по каратэ в спортзале. Или я брал в свой уазик человек семь-восемь, и мы приезжали в сауну на берегу озера. В общем, я прямо физически ощутил время, когда мы были молодыми, красивыми и здоровыми, а сейчас только красивые. Возвратились мы с озера, ощущая какое-то обновление в душе.
Вечером мы снова на четыре часа пошли в сауну. Только теперь это было втроём: я с двумя женщинами, и без всякой суеты смогли спокойно поразмыслить, что мы получили и приобрели за эти два дня отмечания юбилея 12 омрап. Утром за нами приехали Валерий Викторович Тюрин и Николай Григорьевич Акиньшин, отвезли на аэродром, и через три часа полёта на своём Ан-26 произвели посадку в Остафьево. Тепло простившись с генералом Анатолием Быковым, Юрой Шубиным, Владимиром Скворцовым и их жёнами, мы с нашим личным шофёром, авиационным инженером Галиной Ацеровой покатили к ней домой на 22-ой этаж квартиры, где мы остановились. Пока ехали, я напевал нашу строевую песню, которую для управления полка нашёл мой однокашник Дима Белов, который был замполитом до подполковника Акиншина. "Спасибо, дорогой Дмитрий Иосипович, - подумал я, - Пусть тебе в нашем славном городе Оренбурге икается, а также ещё двум моим замам-подполковникам: Сергею Петровичу Брагину и Владимиру Борисовичу Устинову. Ребята, мы о вас помним".
Шашки подвысь
Музыка: Е. Птичкин Слова: Е. Карелов
А ну-ка шашки подвысь,
Мы все в боях родились,
Нас крестила в походах шрапнель.
Пеленала шинель,
Да шальная метель
Колыбельные песни нам пела.
А ну-ка шашки подвысь,
Мы все в боях родились, мы в боях родились.
Наш командир удалой,
Мы все пойдем за тобой,
Если снова труба позовет.
Если пуля убьет,
Сын клинок подберет
И пощады не будет врагу.
Наш командир удалой,
Мы все пойдем за тобой, все пойдем за тобой.
А мы пришпорим коня
И до победного дня
Будем вместе в едином строю.
И Отчизну свою,
И родную семью
Защитим мы в смертельном бою.
А ну-ка шашки подвысь,
Мы все в боях родились, мы в боях родились.
Наш командир удалой,
Мы все пойдем за тобой, все пойдем за тобой.
1973
После этого юбилея я точно знаю – безошибочные критерии того, каким ты был командиром – это то, как дружно с тобой здоровается полк, отвечая на твоё приветствие, и насколько сильно хотят с тобой общаться твои бывшие подчинённые, когда ты уже на дембеле, и ничего не можешь им дать – ни должность, ни квартиру, ни перевод на юга и прочие такие вещи.
https://www.youtube.com/watch?v=3b0oCbNCldE
П.С. И ещё вот что хотелось бы сказать в заключение этого опуса – я очень благодарен этим четырём «лейтенантам»: Ларькову, Лончакову, Демидову и Тульскому, которые блестяще организовали эту поездку в Остров на юбилей полка, и сделали её не забываемой. Судите сами – этими орлами я закончил командовать 30 лет назад, и если за такое время наша дружба не разрушилась, значит, она действительно чего-то стоит.
И та весёлая атмосфера оптимизма, шуток, розыгрышей и подначек, которая окружала нас с женой и дочерью все эти три дня – ярчайшее тому подтверждение. Единственное упущение полковника Лончакова – он забыл положить в свой джип гитару, хотя хвастался, что ему её подарили американские космонавты в Хьюстоне после первого полёта на Шатле, и она очень дорого стоит. Если он при следующей встрече не сделает из этой своей ошибки надлежащих выводов, я сниму с него ранее наложенную благодарность и учту это дело «при разливе».
А в моём полку это было всегда самым страшным наказанием, которое командир мог позволить себе по отношению к своему подчинённому. На этой оптимистичной ноте позвольте закончить, господа, сей опус и начать следующий, т.к. путешествие не закончено. Более того – оно продолжается. Благодарю всех, кто дочитал до конца, за внимание и проявленную силу воли. Так дерзайте и дальше. Всем Удачного дня и поздравляю с началом Зимы!!! Для меня это любимое время года. А всё потому, что, наверно, в прошлой жизни я был чукчей, или потому, что за Зимой идёт Весна. Какая причина истинная – угадайте с трёх раз?
С уважением, полковник Чечель.